Продавец острых ощущений

– А Фокин – тихий омут?

– Болото, затянутое тиной и ряской, – припечатал Назарчик. – Должность занимает только номинально, на самом деле всем заправляет Гриша Ячников, а Фокин так, для фото.

– И как мне до него добраться? – спросил Гуров.

– Видите кафе? – Назарчик указал на помещение с торца соседнего здания. – Идите туда, через пятнадцать минут я вернусь с Фокиным.

– Надеюсь, охраны у него нет?

– Разумеется, нет. Кому он нужен? – ответил Назарчик и помчался обратно в мэрию.

Вот так благодаря давним связям Гуров получил доступ к «тихому омуту» господина Фокина. В действительности он оказался не таким тихим, каким рисовал его Назарчик, но бессмысленным и бесполезным человеком – это точно. Гуров потратил на беседу с ним не меньше полутора часов, а все, что получил на выходе, – угрозы лишить погон и должности. И хоть признания в том, что Фокин пользовался услугами Кадацкого и остался ими недоволен, Гуров не получил, все же пользу беседа принесла.

Теперь Лев был убежден, что, если бы Фокин решил избавиться от Кадацкого, убивать бы он его точно не стал. В его арсенале есть гораздо более эффективные и болезненные способы, особенно для амбициозного человека, каковым являлся Кадацкий. Будь у Фокина реальные претензии к убитому, он бы в два счета очернил его репутацию так, что Кадацкому оставалось бы только свернуть лавочку и уехать из Москвы, а еще лучше – и вообще из страны. Придя к такому выводу, Гуров отправился обратно в Управление.

Глава 5

Как выяснилось, с опросом подозреваемых из числа заказчиков Кадацкого Гуров справился самым первым. Он успел вернуться в отдел, отчитаться перед генералом, просмотреть подборку записей с камер видеонаблюдения и получить приглашение патологоанатома для беседы по результатам вскрытия, а парни только-только начали возвращаться.

Хитенко вернулся возбужденный, с кучей новостей и предположений. Выяснил он следующее: его подозреваемые – оба из категории бывших «братков» девяностых. Первый, Морозов Илья, владелец кирпичного заводика, дважды судился за нанесение особо тяжких, но оба раза сумел избежать наказания за недостаточностью улик. К Кадацкому имеет стойкую неприязнь, которую не считает нужным скрывать.

Обидел его Валерий тем, что отказался организовывать понравившийся партнеру по бизнесу презент двум другим партнерам. Причина отказа – Кадацкий не клонирует свои праздники-сюрпризы, а Морозову хотелось получить проверенный продукт. Он был убежден, что таким образом Кадацкий поднимал цену, но платить втридорога владелец заводика не привык. Компромисс не нашли, от дальнейшего сотрудничества Морозов отказался, но посчитал, что Кадацкий опозорил его перед партнерами.

Угрожать ему он не стал, по крайней мере, так сказал Хитенко. А зачем? Он нашел другую фирму, выдал по памяти сценарий, и те сделали так, как хотел Морозов. Причем на порядок дешевле. Все прошло более-менее прилично, партнеры получили свой кайф. Осадочек у Морозова, правда, остался, но не убивать же человека за такой пустяк? Хитенко считал, что Морозов вполне мог устроить резню в Гольяново, в соответствии с прежними законами «братвы».

У второго, сельхозника Ватютина, вот уже полгода как напряг с бизнесом, так что, несмотря на бравое прошлое, по мнению Хитенко, до Кадацкого руки у него вряд ли бы дошли. Для собственного успокоения Хитенко пробил, не связаны ли проблемы Ватютина с подарком, организованным Кадацким?

Выяснил, что подарок Ватютин приобретал для супруги, та подарок получила, осталась весьма и весьма довольна, а вот сам он вдруг дико приревновал супругу к Кадацкому, которого она в глаза ни разу не видела, но слишком много и восторженно о нем говорила. Глупый конфликт мог привести и к трагедии, не случись у Ватютина кризис в бизнесе. Его решили из списка удалить.

Изотов сумел пообщаться только с одним из подозреваемых, вернее, с подозреваемой. Заказчицей оказалась женщина, Самойлова Раиса, владелица сети маникюрных салонов. Раиса устраивала праздник для налоговиков в надежде, что те закроют глаза на ее махинации. Истинную цель устроения праздника она Кадацкому озвучила лишь после прохождения налоговой проверки, и суть ее недовольства заключалась в том, что налоговики оказались людьми «принципиальными».

Приняв подарок, они не постеснялись «ошкурить» ее бизнес на круглую сумму, в чем Раиса обвинила Кадацкого. Тот пытался объяснить женщине, что не в его власти избавить людей от жадности. Она же посчитала, что потратиться дважды ей пришлось именно из-за Кадацкого. Угрозами и требованием вернуть деньги она донимала директора ивент-агентства месяца три и даже подожгла автомобиль Кадацкого, но на серьезную месть Раиса не способна, вынес вердикт Изотов.

Со вторым подозреваемым встреча должна была состояться на следующий день. В плотном графике тот пообещал выделить тридцать минут, и то исключительно в память об убитом. Претензии полиции бизнесмена не интересовали, так он заявил Изотову, а вот вина перед Кадацким, хоть и косвенная, за душу тянула. Реплику про душу Изотов пропустил мимо ушей, а отложить встречу согласие дал. Лучше, когда подозреваемый считает, что держит инициативу в своих руках, так он объяснил Гурову.

Стас Крячко со своими кинозвездами задержался до самого вечера. Слова Дарины Цохнир насчет прагматизма Гарика передал слово в слово. Сам Крячко мнением одной Дарины не удовлетворился, вернулся на «Мосфильм» и повторно пообщался с помощницей костюмерши. Благодаря этому история скандала, устроенного Гариком, обросла новыми подробностями, но все они лишь подтверждали мнение Дарины, так что из списка подозреваемых Гарика вычеркнули.

Звезда номер два, стареющий актер второго плана, отнял у Крячко уйму времени. В силу возраста он страдал легкой формой старческого слабоумия, поэтому никак не мог сосредоточиться на вопросах Крячко. Праздник он устраивал сам себе, а платить за все пришлось сыну. Недовольство актера проистекало все из того же слабоумия – для того чтобы он вспомнил, что праздник состоялся, сыну приходилось напоминать ему об этом минимум раз в неделю.

Странно, но о том, что он сделал заказ Кадацкому, старик не забывал, о том, что сын отдал деньги, тоже, а вот праздник постоянно выпадал из памяти. Здесь, по мнению Крячко, вообще нечего было ловить, так что и второго его клиента Гуров из списка удалил.

Последним в Управление вернулся Минаев. Задание он провалил, так и не добившись встречи с футболистом, но Лев решил дать ему еще один шанс, отправив к футболисту повторно, но теперь на пару с Крячко.

– Что получается на текущий момент, – подвел он итог. – Из девяти кандидатов под подозрением остается один. Это заводчик Морозов. Еще двое, футболист и бизнесмен, – под вопросом до завтрашнего дня. Остальные условно считаются вне подозрений.

– Негусто, – протянул Крячко.

– Ничего, завтра прибывают жена и брат убитого, – «утешил» Гуров. – Если и они окажутся вне подозрений, возьмем в разработку любовницу Кадацкого Светлану. На сегодня все свободны.

Оперативники разошлись.

– Черт, к патологоанатому опаздываю! – вдруг взглянув на часы, воскликнул Лев.

– Мне с тобой? – спросил Крячко.

– Не обязательно.

– Тогда я – пас. Эти чудо-звезды выматывают до предела, – признался Стас. – Нет, Дарина-то еще ничего. Она хоть симпатичная и фигура шикарная, как говорится – все при ней. Но пить ей противопоказано. Раскисает в момент, и уже никакой красоты не остается.

– Стас, хватит время попусту тратить. Мне ехать пора, – прервал друга Лев. – Езжай домой. Завтра ты мне понадобишься.

– Аллочка на мне, я помню, – проговорил Крячко.

К патологоанатому Гуров все же успел. Застал его в комнате отдыха, поглощающим бутерброды с колбасой и малосольными огурцами.

– Привет, Филиппыч, чем порадуешь? – с порога задал он вопрос.

– С места в карьер? Даже дожевать не дашь? – то ли пошутил, то ли на полном серьезе спросил патологоанатом.