Лодейцин

Коротко расскажу об этом типе самолетов.

На кайсы всегда ставили только химические двигатели. Если на малый самолет поставить обычный, то в бою могут повредить как сам реактор, так и его радиозащиту, которая совсем незначительная из-за малых габаритов корабля. А при повреждении защиты радиация сожжет всех находящихся на борту, даже если мгновенно заглушить реактор. Ни у кого не будет шансов спастись. Спору нет, химическое топливо тоже не подарок, их тысячи разновидностей во всех агрегатных состояниях, но оно требует гораздо меньшей защиты, и при его утечке экипаж всё-таки поборется за выживание. Это доказывает как игровое моделирование, так и боевая практика.

Кайса-4 – большой самолет среди малых, она оборудована двумя кабинами и коридором между ними. Это, скорее, даже не коридор, а небольшой салон, где можно, потеснившись, разместить четырех десантников. Самолеты этой серии проектировались с прицелом на будущие диверсионные операции, но война приняла такой характер, что своего прямого назначения эти кайсы не выполнили, их только единожды применили так при штурме Липы, но это было сильно позже.

Когда на борту только один пилот, он занимает одну из кабин и в случае ее повреждения перебирается во вторую. Именно эта задача и встала перед Адамом, когда он убегал от преследования на подбитом корабле. Обшивка кабины, где он находился, была пробита, произошла разгерметизация, но самое страшное – Адаму раздробило левую ногу почти до колена.

Он несколько раз терял сознание, его скафандр распознавал критическое ослабление жизненных функций и распылял перед его лицом бодрящую смесь, благодаря которой Адам хоть как-то владел собой. Он кое-как клейкой лентой замотал дыры на скафандре, впрыснул себе обезболивающее, а потом залатал крупную пробоину в обшивке. Воздух всё равно выходил, поэтому надо было перебираться во вторую кабину, компьютер показывал, что она в порядке. Обезболивающее плохо помогало, Адам чувствовал что вот-вот снова потеряет сознание, а если и нет, то в таком состоянии не доберется до второй кабины. Поэтому он пошел на крайнюю меру и принял лодейцин.

Лодейцин – это лекарство, вызывающее психоз прославления. Название пошло от того, что, приняв его, первое, что делает пациент, это говорит: "Ну, слава богу!" – или что-то подобное. В общем, благодарит высшие силы или судьбу за избавление от страданий и сомнений. Боль проходит мгновенно, человек не перестает ее чувствовать, он сознаёт что это именно боль, но она никак ему не мешает. У него появляется ясность сознания, сохраняется рациональность мыслей и поступков, ускоряются мозговые реакции, во время решения какой-то проблемы вокруг него как будто в несколько раз замедляется время, но при этом он нормально слышит и говорит. Простым наблюдением со стороны, не проводя специальных тестов, отличить человека зараженного лодейцином от здорового невозможно.

К сожалению, у лодейцина есть одно побочное действие – пациент мгновенно попадает от него в зависимость, и эта зависимость такого рода, что можно говорить, что лекарство становится самостоятельным действующим субъектом, а тело больного использует как свой носитель. Никаких нормальных способов устранить зависимость нет. Есть только одно лечение – быстро поместить больного в медицинский бокс, там отсканировать его мозг и выжечь те нейроны, в которых есть следы этого препарата. К счастью, после курса человек теряет память только о нескольких последних днях жизни. Бойца отправляют в отставку, записывают в инвалиды, и он до конца жизни проходит периодические сканирования. Ему вполне можно рассказать о пережитой им болезни, показать видеозаписи, и при грамотном лечении зависимость не возвращается.

Что же делает лодейцин в теле человека? Человек, как я уже сказал, превращается в полностью подчиненное лекарству существо. В него будто вселяется демон – но не злой и агрессивный, а демон одиночества. Пациент хочет покоя, хочет чтобы его ни в коем случае не лечили и оставили именно в таком состоянии как можно дольше. И чтобы остаться под действием лодейцина, больной готов абсолютно на всё. В его голове снимаются все моральные ограничения, остаются только необычайно сильная рациональность, чувствительность к опасности, хитрость, смекалка, смелость, всё что угодно, лишь бы продлить жизнь своего демона.

Для пилота это крайнее, но очень полезное средство в безвыходной ситуации. Первое, что он начинает делать, приняв лодейцин, это яростно бороться за выживание себя и корабля, и делает это максимально изобретательно. Но второе, чем займется пилот, когда корабль будет в порядке, он с той же яростью всеми средствами будет сопротивляться своему спасению, потому что знает, что доктора убьют в нем демона. В общем, у спасательной команды будет трудная задача.

Нельзя принять это лекарство незаметно. Как только разбивается капсула с лодейцином, во все стороны идет радиосигнал, отключить который невозможно: у передатчика отдельный аккумулятор в сверхпрочном корпусе.

Но беда в том, что сигнал в тот момент был отключен. Именно в это время у высшего руководства Хейминии было подозрение, что эвариты перехватывают их сигналы и научились их расшифровывать. И поэтому руководство отключило оповещение о лодейцине и некоторых других опциях, но пока держало это отключение в тайне от низших чинов, надеясь на прояснение ситуации в ближайшие дни. Правда это или нет – сейчас, да и тогда, невозможно установить достоверно. Во всяком случае, спасательная команда не получила сигнала о лодейцине, и, соответственно, не знала что происходит на борту подбитой кайсы.

Итак, спасательный корабль летит на выручку к Адаму. Спасатели видят, что кайса дымится, из нее со всех сторон вылетают искры, но сам Адам спокойно выходит на связь и говорит, что всё в относительном порядке, и он перебрался во вторую кабину. Спасатели спокойно летят к нему и думают что сейчас без проблем его выручат. Но тут в спасательном корабле просыпается искусственный интеллект, который никогда раньше не проявлял себя так явно.

– Здравствуйте! – говорит он металлическим голосом. – Меня зовут Танжи. Я главный компьютер этого гермеса. Я вижу крайне опасную ситуацию и предлагаю командиру корабля полностью передать мне управление. Товарищ лейтенант, сверьтесь со своей инструкцией в пункте…

И дальше Танжи называет пункт инструкции и пароль, по которому Николай Раух, командир гермеса, может вручить ему управление. В таких случаях передача управления рекомендуется, если у командира нет сильных подозрений, что компьютер ошибся. Во всяком случае лейтенант мог в любой момент вернуть управление себе, для этого у него был пароль отмены.

Лейтенант Раух согласился с компьютером, потому что не видел явных противопоказаний. Когда Танжи получил управление, он ввел экипаж в курс дела:

– Товарищи, прошу отнестись к моим словам со всей серьезностью. Ваш товарищ, Адам Клинцерен, к которому мы летим на выручку, с большой вероятностью находится под действием лодейцина. Все ли из вас знают эффект лодейцина?

Экипаж подтвердил.

– Так вот, – продолжал искусственный разум, – сейчас я буду имитировать ваши голоса и пускать их в эфир. Вы тоже будете их слышать. Адам будет убеждать нас, что он не принимал лодейцин, а капсула разбилась при попадании снаряда. Или придумает что-то в этом роде. Он попытается обмануть нас и захватить наш гермес.

– Зачем ему гермес? – спросил лейтенант.

– Чтобы угнать его к эваритам. Там его, конечно, или вылечат и возьмут в плен, или вообще убьют, но ему главное выиграть время.

– Но ведь по правилам зараженному дадут десять часов перед операцией.

– Да, – подтвердил Танжи, – но эвариты дадут ему несколько дней и объявят об этом во всеуслышание. В общем, его игра стоит того.

– Понятно, – сказал Раух. – И что нам делать?

– Слушать меня и четко выполнять приказы, – сказал Танжи. – Я по мере возможности буду объяснять что происходит, но в критические минуты у меня не будет на это времени.

В общем, искусственный разум гермеса достаточно напугал и взбодрил спасательную команду. После этого он начал переговоры с Адамом, имитируя голоса людей.