Страница 9 из 16
Есть Камни. И Камни эти имеют Душу. Способные говорить и мыслить, они направляют и советуют, подчиняют себе владельца, но счастлив попавший в подобное рабство, ибо ведет оно к высокой Судьбе.
И есть Камень. Единственный, имеющий истинную Силу. И истинную Цену.
Камень Мира, Смотрящий Вглубь, Повелевающий Душами Многих.
Он принадлежит лишь Рудознатцу. Остальными – владеет.
Муэдсинт Э’Фергорт О Ля Ласто.
«Суть Вещей». Глава о природе камней, камней, Камней и Камня…
3
«Пегий дракон»
Голоса приближались и уходили прочь, нарастали, будто шум прибоя, отвлекали от медитации. Голоса были – огонь и вода: яростный взрыв и прохладное журчание, потом шипение, ссора, и снова по кругу, обвинения, извинения… пар никчемный…
Эрей открыл глаза, возвращаясь в реальность сразу и основательно. Ориентация в пространстве, очнувшись, подсказала, что он находится в Храме, временное чутье слегка запоздало, но дело явно шло к обеду, о чем напоминал пустой желудок.
Маг лежал на мягкой широкой кровати под роскошным балдахином и веером кружевных полупрозрачных занавесок. В приоткрытую потайную дверь был виден угол стола и скупая меблировка знакомой кельи за алтарем. Келья намекала на аскетизм и бичевание духа, а вот спальня… Интересно, зачем бы монаху такое ложе? Прихожанок на нем исповедовать? Балаган, привычный для Светлых, и веками взращенный рефлекс продолжения рода.
«Голоса… голоса… как дорога в небеса…»
Разговор за дверью шел волнами, норовящими опрокинуть чаепитие точно корабль, не убравший лишние паруса. Образ был до того живой и верный, что Эрей почти услышал, как трещат мачты. Рокочущий бас, гулко метавшийся под сводами кельи, заставил его улыбнуться и сесть в кровати.
– Да видел я, ю-чиньская морда, как ты из него душу вынимал! Все видел! Жаль, припозднился, братия твоя набежала, не то огреб бы ты рожей своей благостной по полной. Забери меня Эттивва! В Бога тебя, в душу, в задницу!
Инь-чианин бранился страстно, выкладываясь и изгаляясь, как умеют лишь бойцы росской школы перед жаркой битвой, стремясь разгорячить себя и ославить противника. Он растекался нехитрой мыслью по обширному древу срамословий, подбирая обороты и сравнения, подсказанные богатым опытом и пытливым умом. Слушать Святогора было сплошным удовольствием, хотя, судя по нечастым репликам, Истерро разговор не радовал.
Мечтательно прищурившись, маг снова откинулся на подушки. Насколько он знал побратима, отвлекать того от содержательной беседы не имело смысла, а арсенал бранных слов у Святогора был богат и разнороден. Пока еще всех предков монаха расчешет по заслугам духовным!
Святогор… Здесь, в Хвиро, «по эту сторону» Мельт, его знали как Викарда, могучего варвара, пришедшего за лучшей долей. Так уж повелось, что всех выходцев Суровой стороны звали почему-то викардами, ровняя под одну гребенку и сканванов, и россов, и гардов, хотя сама Викка была малочисленна. Впрочем, Святогор, урожденный гард, не обижался и не спорил: Викард так Викард, пес с вами, нечестивыми уродами! Варвар так варвар.
О том, что инь-чианин читает на трех мертвых языках и владеет древним искусством каллиграфии, знали немногие. Но когда он буянил в кабаках и отказывался платить, трактирщики пожимали плечами, тая в глазах превосходство: мол, варвар, что с него взять! И всегда держали двери трактиров нараспашку, если он шел по улице, разве вышибалу нового проверят: сколько выстоит супротив великана? Знали, умники, чья кровь течет в варварских жилах, чей нож оставил отметину на запястье, мотали на ус и вновь философски вздыхали: рискни не впустить такого! Одно время Рад порывался платить из казны, но Викард пил и ел столь обильно, с таким усердием, на совесть крушил кабаки, что Император быстро отрекся от дурной затеи с пансионом.
– Я не мог иначе! – рискнул оборвать поток ругательств Истерро. Голос у монаха был измученный, бесцветный, видно, и его опустошило, вывернуло не хуже Эрея. – Отстань уже! Это древняя магия, раньше мы вместе защищали города, останавливали мор и разгулявшиеся стихии…
– Ты и Эрей, что ли? – возмутился прямодушный инь-чианин. – Да ты на себя посмотри, задохлик! Защитник, пес тебя, вместе!
Истерро не нашелся, что ответить.
Не хотелось вставать. Хотелось закрыть глаза и снова нырнуть в Океан, расслабиться и лежать, качаясь на волнах, точно лодка, собирать жемчужины озарений, вскрывать перламутровые раковины Силы, копить ее впрок, жадно, пить взахлеб, чтоб отпустило, наконец, перехваченное горло, и перестали ныть старые, еще человеческие, шрамы, чтобы уже задвигалось пробитое копьем плечо. Не хватало Сил жить, не то что колдовать, хотелось покоя, Княже Темный, покоя толику, самую малость, права полежать еще немного, поспать, чуть-чуть, две минуты… пару дней… пару лет…
За дверью закипала тихая, но яростная ссора. Доблестный инь-чианин достал терпеливого Истерро, смирение монаха испарилось, и тот принялся ругаться в ответ, приплетая суровый мат мертвых наречий. Викарда такой поворот лишь порадовал.
Эрей неторопливо встал и осмотрелся в поисках одежды. Нет, на нем по-прежнему была рубаха, в меру грязная, штаны из заляпанной чем-то кожи, сапоги валялись рядом, все в царапинах от скребка… А вот плащ – пропал! На изящном стульчике лежала аккуратно свернутая мантия, а плащ унесли светлые сволочи, не иначе, вырвало кого-то с непривычки, запачкали да сдали прачкам, грех застирывать. Твари, прости, Княже, язык срамной!
Эрей потянул к себе мантию и тотчас взял все слова обратно. Извинился мысленно перед монахами. Под шелком обнаружились поясной мешочек с камнями и серебряная фляга с чеканными рунами, в сохранности, и печати не сорваны, ай, молодцы, не тронули, не рискнули! Осторожно, борясь с предательской дрожью, маг свинтил крышечку, с наслаждением вдохнул пошедший аромат и скупо, выверенным жестом приложил горлышко к разбитым губам. Маленький алчный глоток, и драгоценные капли скатились по воспаленному горлу, упали в желудок и оттуда, нарастающим блаженным звоном, жахнули по жилам, в голову, в руки. Оглохший, ослепший маг на ощупь закрутил крышку, привесил бесценную флягу к поясу и прислушался к гулу, заполнившему организм. Когда под чернеными ногтями знакомо засвербело, заискрилось, вздохнул с облегчением и благодарностью. Низкий поклон вам, мастер Жатто, великий маг и знаток металлов, снова задолжал вам Эрей, недостойный ученик, советник Императора, а сумеет ли расплатиться – кто знает!
Натянув мантию и оправив косу, маг шагнул в проем, к свету и брани, не скрывая довольной улыбки, и замер, открыто любуясь картиной.
Инь-чианин навис над невзрачным Истерро, сжимая пудовые кулачищи. Уже в шестнадцать Викард выделялся среди своих сверстников; в тридцать с лишним он внушал суеверный ужас. Огромный двуручный меч лежал поперек стола, прочие были великану малы, как кинжалы, да и двуручник, как подозревал Эрей, варвар мог прицепить на пояс.
– Побратим, – окликнул маг инь-чианина. – Ты бы немного остыл, эта келья для тебя тесновата.
– Он что-то брякнул про мою сестру! – прорычал Викард, заведясь не на шутку. – Эта белая сволота помянула всуе мою сестру!
– Я помянул всех твоих родичей до седьмого колена, всех братьев и сестер, племянников и племянниц, – с достоинством возразил бледный, как простыня, Истерро. Монаха заметно тошнило, было ему муторно и неуютно, будто с похмелья, клонило то ли в сон, то ли в обморок… Не до варвара ему было, не до защиты.
– Побратим! – повелительно крикнул Эрей. – Оставь пресветлого брата в покое! И подай мне чистую чашку.
Викард для острастки повращал глазами, постучал кулаком о кулак, потом хмыкнул, уже без намека на гнев, и пошел мыть посуду в бочке. Одно дело – запугивать до икоты, и совсем другое – позориться дракой.
– Вам лучше лечь, – предложил Эрей.
– Наверное, – устало согласился Истерро.