Страница 7 из 13
Речка, в которой, говорят, еще не так давно купалась ребятня и ловилась рыба, а когда-то даже золото намывали, заросла ивняком и крапивой. Обмелела настолько, что и речкой-то ее язык не поворачивался назвать. Так, ручеек с покачивающимся на слабеньком течении хламом: пластиковыми бутылками и пакетами. У ручейка не хватало сил даже унести пластиковый мусор дальше.
Но прозрачности ручеек был удивительной! Все камешки на дне можно было пересчитать.
Зоя Васильевна стояла на мостике, деревянном, но крепеньком, недавно отстроенном, даже дерево не успело потерять желтизны, и, наклонившись, разглядывала камешки в воде. А вдруг блеснет золотой самородок! То-то будет сувенир! В этом городке, если верить рассказам его обитателей, золото просто под ногами валяется.
Речушка петляла, пропадала временами в зарослях бурьяна и опять выныривала на простор.
– Этакая настырная речушка! А ведь ее еще можно спасти, – подумала женщина. – Если бы нашелся настоящий хозяин городу.
– Мадам, если вам пришло в голову покончить с собой, то откажитесь от этой пагубной мысли! Только покалечитесь, а жить будете! – раздался голос у нее за спиной.
Зоя Васильевна аж подскочила. Мужчина подошел неслышно, хотя комплекции был не мелкой. Широкоплечий, кряжистый, разве что не из породы гигантов. Росточку Бог не дал особого, был он чуть повыше самой Зои Васильевны.
В годы ее молодости рост Зои считался классическим. Она так и хвасталась: у меня рост Венеры Милосской, сто шестьдесят четыре сантиметра. А теперешние юные акселератки снисходительно поглядывают с высоты своих ста восьмидесяти на малорослых мам и бабушек.
Напугавший ее мужик был не старый. Во всяком случае, много моложе Зои Васильевны, хотя морщинами уже обзавелся. В камуфляжной робе – в таких сейчас половина мужиков ходит, особенно рыбаки и охотники. Лицо то ли от роду смуглое, то ли потемневшее с возрастом, то ли загоревшее да обветренное от частого и долгого пребывания на воздухе. Темно-русые волосы коротко подстрижены, а виски совсем седые. Макушку венчает легкомысленная кепочка. На лице щетина трехдневная, никак не меньше. На плече – объемистая спортивная сумка, из нее торчит сложенный спиннинг.
– Я как раз думаю над этим вопросом, – отшутилась Зоя Васильевна, отметив, однако, про себя: ну и черный юмор у мужика! – А вы что ж, в этом водоеме осетров промышляете? – послала она ответный удар, не зная, какая самая крупная рыба водится в здешних местах.
– Из этого водоема разве что лягушку можно выудить! Да сейчас не сезон, спят они уже, попрятались. Хотя пацанами мы еще здесь купались. Я в городском пруду промышляю, там еще кое-что водится. Да в разрезах несколько лет назад ротан появился.
– А что это – разрезы?
– Бывшие карьеры, где золото добывали. Они постепенно заполняются подпочвенной водой и становятся вроде маленьких озер. Сегодня мне не очень повезло, – объяснил он, уловив Зоин заинтересованный взгляд на сумку. – Пяток чебачков да щучка небольшая.
– Ну, вы здесь просто на золоте живете! – засмеялась женщина. – Золото везде, в земле и в воде! Просто ходи себе по улицам, не поднимая головы, и собирай самородки.
– Зря смеетесь. Вот через этот мостик лет этак десять-двенадцать назад девочка шла в школу. У самого мостика споткнулась о камень, упала. Камешек был небольшой, она, разозлившись, пнула его раз-другой, а потом стала выковыривать. Выковыряла и решила оставить себе, он ей понравился. А в школе показала учительнице природоведения.
– И что?..
– Да то, что камешек оказался золотым самородком. Его дождями постепенно вымыло, он и оголился.
– Да это просто ваша местная сказка! Поезжайте в любой город, там вам обязательно расскажут какую-нибудь легенду про местные диковины.
– Никакая не сказка и не легенда! – обиделся мужчина. – Об этом случае в газетах писали. Не верите, сходите в библиотеку, вам вырезку покажут. Или в наш краеведческий музей. Там такая выставка камней и минералов всяких! Они подтвердят, что это не легенда.
Второй раз за последние полчаса ее посылают в музей!
– Обязательно схожу! – пообещала Зоя Васильевна.
– А вы, если не ошибаюсь, гостья Комаровых? Та, что с Волги?
– Она самая, – не сильно удивилась женщина такой осведомленности. Сама жизнь прожила в таком же маленьком городке. И все же спросила для проформы: – А вы откуда же знаете?
– Я недалеко от вас живу, через три улицы. На горе, ближе к лесу. Лесная, восемь, милости просим. А приходите в гости, правда! Я вам фотографии старого Ильменска покажу, моя мать в свое время фотографией увлекалась. Альбомов с десяток накопилось. Меня Андрей Викторович зовут. А вас?
Зоя Васильевна представилась.
– Ну что, Детдомовец, пойдем?
Зоя перевела взгляд на молчаливо сидевшего у ног хозяина черного пса. Не породистого, но вида весьма овчаристого, с умным взглядом карих, в черном ободке, глаз. Пес вильнул хвостом, поднялся и так же неспешно, как и хозяин, направился следом за ним.
– Ну и кличка! – подумала Зоя Васильевна, глядя им вслед. – Детдомовец! И эта шуточка: «Мадам, не собираетесь ли вы покончить с собой»? Мрачная личность. Однако разговорчив, и в гости пригласил. С чего вдруг? Совершенно незнакомого человека? Или эта простота нравов свойственна всем маленьким городкам?
Улицу Лесную она знала. Когда они с Люсей и Толиком впервые поднялись на гору Лосиную (тут все горы имели названия), и перед ними раскинулась широкая панорама, у Зои просто дух захватило от красоты неописуемой. На уровне глаз протянулась гряда гор, голубеющая от сосновых лесов, словно туманом окутанная.
Когда же взгляд опускался вниз, то в чаше, окруженный цепью гор, обнаруживался город. В центре его располагались одно-, двух- и трехэтажные каменные особняки стародавних богатеев, с такой высоты кажущиеся маленькими коробочками. А вокруг них разбегались в разные стороны и карабкались на горные склоны совсем уж спичечные коробки – домишки рабочего люда.
Домишки тоже были разные, как позже убедилась, бродя по городу, Зоя Васильевна. Немало среди них стояло крепких бревенчатых строений. Даже двухэтажных, построенных, видимо, мелкими купцами и мастеровыми с приличным достатком. Комаровы и сами жили в таком добротном, на века строенном, с расчетом на многочисленных наследников доме. С крытым двором, просторной баней и хозяйственными постройками.
Принадлежала им, правда, только половина дома. Хозяйкой второй половины была та самая бабуля, чей сын обретался на Севере, и у которой квартировала Василиса с дочкой. А когда-то хозяин у всего дома был один – владелец скобяной лавки.
Комаровы жили на улице Новослободской, у подножия Лосиной горы. Несколько улиц рассредоточилось уже по склону и добралось чуть не до ее вершины.
– Как люди там строились? – недоумевала Зоя сразу по приезде. – И как они там живут? Ну, сейчас на склонах коттеджи лепят, так всякой техники полно. Опять же, грунт можно навозить, подсыпать, площадку выровнять… А прежде? И потом, пока с продуктовой сумкой туда-сюда поднимешься или спустишься, одышку заработаешь! Не у всех же есть машины? И машинам туда каково карабкаться? А мамочкам с колясками? А почтальонам с сумками? Бедная Вася!
– Живут и не бедствуют! – отмахивалась Люся, которую эти проблемы не волновали. – И поздоровее нас с тобой будут, никаких тебе болей в суставах. Поподнимайся-ка туда-сюда! Огороды разбивают не меньше наших. И лес рядом, хвоей дышат. А у Васи участок в низине, она его на своем велосипеде объезжает. И потом, пирамиды ведь тоже как-то строились!
Справедливости ради надо было отметить, что настоянного веками хвойного воздуха хватало не только Люсиной улице. Тем, что поближе к центру, тоже перепадало вполне достаточно.
Ах, если бы можно было им запастись впрок и увезти с собой в Артюховск! Набить до отказа рюкзачок лесными ароматами и открывать его по мере необходимости!
Запиликал в кармане плаща телефон. Звонила Люся.