БЕГЛЕЦ

– Ничего, любуюсь тобой, – я посерьезнел, – как возвращаются из путешествия?

– Система перемещения работает по принципу «доставка-автоматическое возвращение», она достала зажигалку и чиркнув ею поднесла к сложенным хворостинкам, ближайшая загорелась, – для этого был изобретен «чип возврата», – она наклонилась и подула на появившийся слабый огонечек, тот сразу потух, – ты посмотри-ка, – нервно сказала она и снова зачиркала зажигалкой, – этот чип зашит в специальный браслет, – продолжила она, огонек вновь загорелся и она вновь наклонилась чтобы подуть, – браслет надевают на путешественника перед отправлением и настраивают на выбранный «мост перемещения» – это связка «точка отправления-точка доставки», – огонек снова погас и я не выдержал.

– Позволь я разожгу огонь? – я, с трудом, но все же, сел, протягивая руку за зажигалкой.

– Ну, что с твоей математикой? – Инга протянула мне зажигалку и внимательно посмотрела на меня.

– Какой математикой? – не сообразил я, сразу поджигая небольшую хворостинку, настолько сухую что та сразу занялась, я положил разгоревшуюся палочку в костер и начал сооружать над огоньком небольшой «навес» из хвороста, Инга принялась мне помогать, однако я мягко, но твердо отвел ее руку в сторону.

– Ты сказал, что посчитал дату, – она вновь уставилась на меня, хотя я не смотрел на неё, но взгляд ее четко ощущал.

– 411 год, – я оторвал взгляд от разгорающегося костра и посмотрел на неё, – если быть совершенно точным, по моим расчетам сегодня 21 марта 411 года, плюс минус две недели, – я вновь вернул взгляд к костру и замолчал, сосредоточенно укладывая ветки, что покрупнее, к разгорающемуся огоньку.

Я, конечно, не был докой в костровых делах, но за те несколько лет, что я посвятил выживанию, точнее изучению того, как выжить в экстремальных ситуациях, кое-чему научился.

– Это просто ошизительная инфа, – выдала «на-гора» Инга и я вновь поднял на неё свой взгляд, потому что сказано это было настолько по-детски, что заставило меня улыбнуться, – мы пробили цифровой предел.

– И что это значит? – спросил я, не переставая улыбаться.

– Ты зря ухмыляешься, – с серьезным лицом ответила Инга, – я же говорила тебе, что по путешествиям стоит ограничение 980 год, а мы в 411 году, если конечно верить твоим подсчетам и памяти. И знаешь, что в этом самое неприятное?

– Боюсь спросить, – я подбросил в костер большую ветку, – что может быть неприятнее того, что уже есть.

– Зря иронизируешь, – сказала Инга серьезно и даже с грустью, но я, в её взгляде и настроении, грусти не замечал, вообще складывалось впечатление, что сложившаяся ситуация ей очень нравится, – никто нас не прилетит спасать.

– А могли бы? – ответил я на автомате, я уже наслаждался теплотой огня, мысленно продумывая дальнейшие наши действия, потому что солнце клонилось к горизонту и если на дворе действительно пятое столетие от рождества Христова, то здесь в нашей местности, а именно в Западной Сибири, в эти годы, если верить историкам, кроме дикого зверья и, возможно, отдельных диких племен – дальних предков ханты, манси и ненцев, никого нет. И сегодня-завтра нам нужно решить, как мы здесь будем выживать, что будем есть и пить, какое будем строить жилье, я почему-то нисколько не сомневался, что за такими наглыми беглецами как мы, обязательно придут, будут искать, чтобы вернуть и примерно наказать, но когда это произойдет, в свете произошедшего сбоя интеллектуальной части машины времени и выброса нас в запрещённую часть пространства-времени, сказать было сложно. Но думаю времени пройдет немало. Поэтому нужно использовать каждый день по максимуму. И, возможно вообще уйти от этого места подальше. Мысли пролетели за мгновение, и я задал Инге вопрос, опережая её уже почти слетевший с уст ответ на мой предыдущий вопрос.

– Слушай, а если нас все же будут искать, как они нас смогут найти в пространстве? Во времени понятно как? А как они найдут нас на местности?

– А это еще одна система контроля «Таймтроникс», – Инга вытащила сигарету из пачки, сунула в рот и требовательно протянула руку в мою сторону, – каждый путешественник получает инъекцию в руку, в область кисти, – она взяла протянутую мной зажигалку и прикурила сигарету, выдохнув дым, который показался мне приятным, она продолжила, – таким образом они получают контрольную отметку для систем слежения, а клиентам говорят, что это вакцина плюс витамины и микроэлементы для противодействия древним микробам, – она вновь затянулась и замолчала, с улыбкой глядя на меня.

– Но мы никакой инъекции не ставили, – я улыбнулся в ответ.

– Бинго, – хохотнула Инга, – у них нет нашей отметки, но если мы останемся здесь, то найти нас не составит труда, потому что при «парковке» капсулы записывается не только временная отметка и точные географические, точнее пространственные, координаты, не знаю зачем это делается, но, как я понимаю, планета вращается, двигается в пространстве и каждый временной отрезок, каждый участок Земли находится в разных координатах, – она вновь затянулась, посмотрела на заканчивающуюся сигарету, – осталось всего три, – с грустью заметила она, – на самом деле всё намного сложнее в «Описаниях к перемещениям» столько заумных терминов – голову сломаешь, но думаю суть я тебе передала примерно верную, – она выдохнула дым и бросила окурок в огонь.

– Значит нам нельзя надолго здесь оставаться, – я устроился поудобнее, рука заныла сильнее, я поморщился.

– Если хотим, чтобы нас не нашли, – она с прищуром посмотрела на меня, – а мы ведь не хотим?

Я крепко задумался. Ситуация складывалась неоднозначная. С одной стороны, у меня была, на мой немедицинский взгляд, весьма сложна рана, с которой … сможем ли мы справится самостоятельно? Тот еще вопрос.

С другой стороны, то, как мы сюда попали и те события, что происходили во время нашей отправки говорили о том, что прибудь сюда спасательная экспедиция всё может пойти по плохому сценарию. Даже боюсь предположить, чем мне это грозит. Просто высылкой в своё время или чем посерьезней.

Всё это вкупе давало адский коктейль вариантов развития событий, который обдумывать не было никакого желания. Я бы очень хотел вернуться домой в свой родной 2013 год. Пусть там ждет меня жена, которая возможно начинает ко мне охладевать. Я мог бы всё исправить, наверное. Но трезво оценивая ситуацию я понимал, где-то внутри, на уровне подсознания, что за нами никто не прилетит, вернуться домой нереально и мы либо выживем здесь, либо сдохнем. Хочется первого, но исходные данные сейчас дают на выходе результат пятьдесят на пятьдесят. Поэтому вывод простой: Биться до конца, чтобы выжить.

– Решил? – Инга продолжала внимательно на меня смотреть, видимо на моем лице всё отражалось, потому что улыбки на ее лице уже не было, она была сама серьезность.

– Решил, – твердо ответил я.

– Вот и хорошо, – она пересела ко мне поближе, – ужина у нас все равно не намечается, поэтому предлагаю хорошенечко поспать и набраться сил.

– То есть предлагаешь вот так, прямо завалиться и захрапеть? – я устало хохотнул, глядя в ее красивые глаза.

– Да, прямо вот так завалиться, – она поцеловала меня в щеку, но я мягко ее отстранил.

– Ты серьезно? – я с удивлением смотрел на неё, она весело кивнула мне, – ну, вы вообще подрасслабились ребята, всего-то каких-то 15 лет прошло, а вы на полном расслабоне, – я говорил спокойно и с юмором, но ее лицо при этом меняло свое выражение, с каждым моим словом.

– Я не понимаю тебя, – она искренне удивлялась.

– Инга, твою дивизию, – заменил я крепкое словцо печатной лексикой, – ты правда не врубаешься? – она молча смотрела на меня, в глазах полное непонимание того, чего я хочу от неё, глаза начинают мокнуть, едрён батон, да что ж сразу плакать-то, – оглянись, – приказал я, – что видишь?

– Лес, – она продолжала смотреть на меня, но в глазах появлялась осмысленность.

– Я сказал посмотри.

Инга отстранилась от меня, достала ещё одну сигарету и молча закурила. Потом она вышла из круга света, отбрасываемого костром, и я потерял ее из виду. Я даже успел начать нервничать, когда она вновь появилась в поле моего зрения. Сигареты уже не было. Влажных глаз тоже. Появилась какая-то отчаянная решимость. Только, что решила сделать эта молодая женщина, я пока не знал.