Страница 111 из 113
Кажется, просто хотел куда-нибудь пойти.
Дара тоже следила за перемещениями отрядов противника, но ее занимало совсем другое.
— Как думаете, сколько он проживет? — прошептала она. Бестия рискнула приподнять голову и посмотреть на самую ненавистную свою ученицу.
— Меньше, чем мы. Многое будет зависеть от его силы воли и от ударов иглеца, — она взглянула на Холдона, беседовавшего с нежитью: — Надеюсь, он обеспечил прикрытие на тот случай, если он умрет, а помощь еще не успеет…
— Это уж наверняка, — вытолкнула из груди Дара. Ирисы холодили кожу, солнце при серой радуге казалось слишком тусклым, и слез не было, потому что миг встречи в Лунных Далях приближался с каждой секундой. Дара взглянула на Бестию и заметила, что та смотрит на выжженный, огороженный Холдоном круг напряженно, почти умоляюще.
— Оскальная Пещера далеко, — слова будто не зависели от Феллы, просто мысли звучали вслух. — Кто бы ни появился, это будет не он, он просто не успеет вернуться…
— Что? Экстер?
Бестия вздрогнула, когда поняла, что ее слышат, голос зазвучал насмешливо:
— У него бы вполне хватило ума заявиться сюда и пристать к Холдону с серенадами. К счастью, от пещеры оскальников путь неблизкий, так что на его долю останется только рыдать да заламывать руки, когда он увидит, что стало с артефакторием.
Дара, вопреки традициям, не накинулась на Бестию за резкие высказывания о директоре: она смотрела, приоткрыв рот.
— Вы его любите, — вдруг сказала она. — Вы любите Мечтателя!
— Замолчи, или я… — шипение Бестии угасло, голова упала в траву. Смысла спорить, смысла говорить что-либо больше не было: текли последние минуты.
Но Дара не считала, что тема исчерпана.
— А почему вы ему-то не сказали?
— Потому что в Оскальную Пещеру нужно идти несчастным. А если бы он вдруг…
Тут в голове у Бестии прояснилось, она поняла, с кем разговаривает, замолчала окончательно. Центром ее безраздельного внимания опять стал выжженный на цветах круг, в котором должна была появиться — нет, не появиться, чья-то фигура.
Дара бесшумно поднялась и вернулась к Кристо и Мелите.
— Ждем?
— Ага ж.
— Настроены помирать?
— Да как-то не особенно.
— А речь о чем?
— Да вот как раз интересуемся: если Холдон теперь — наполовину баба, как у него… ну, понимаешь? С этими днями?
— Так спросить можно…
— О! Так вот почему он злющий-то такой!
Неунывающие оперативники смерили взглядом Холдона — тот как раз выслушивал явившуюся с донесениями нежить.
— А фигурка-то ничего, — отметил Кристо. — Гля, как они на нее слюной капают!
Мелита не сдержалась — зашлась в тихом, нервном смехе, попутно отвесив ему ласковый подзатыльник.
Ожидание разлилось по черным ирисам — разное, с двух сторон.
«Только бы появились», — с одной. «Хоть бы никого не принесло!» — со второй.
Сын Дракона с каждой минутой мерил поле шагами все нетерпеливее. Волновалась нежить, визжа и поцапапывая друг друга. Убнак собрал вокруг половину молодежи и с ожесточением травил байки про свои приключения в иных мирах — байки становились все похабнее. Кто-то отвернулся от серой радуги и попросил соседа: «Колдани малость на сон, сил нет ждать». Дара хотела было от нечего делать углубиться в изучение сетки, но Мелита потянула ее назад, и артемагиня вспомнила что-то — подчинилась, даже несмело начала: «Кристо, а ты рассказывал, как нам пришлось мучиться с теми, как их, феминистками?» — «С кем?!» — «У-у, Мелита, там такая история, слушай…»
Словом, полная гармония, и преступлением было бы ее нарушать.
Две фигуры возникли в очерченном круге резко, неожиданно, ненужно.
— Тьфу, погань, — прохрипел один, — уж и забыл, как оно выглядит…
Вонда. Кристо почти даже не удивился. Ветерану не терпится подвиги повторить — ну, и полез он сюда.
Второй…
Плеснули черные пряди парика. Бестия застонала, совсем тихонько, но это был стон умирающего, и шепот ее тоже был надрывный, горький.
— Мечтатель… Мечтатель…
Она все повторяла и повторяла это с жуткими нотами обреченности и никак не могла остановиться.
Директор, в синем камзоле, почему-то без оружия, стоял рядом с Вондой, и темные волосы спадали вперед, так, что лицо казалось совсем узким и совсем бледным.
И ненормально спокойным.
С опозданием Кристо вспомнил про Дару, оглянулся на нее в тот миг, когда Вонда и директор сделали первые шаги навстречу Холдону. Вот те раз: никаких следов истерики. Дара, тоже бледная, но с решительно горящими глазами приникла к сети, не обращая внимания на то, что обжигает руки. Она ловила взгляд Экстера, и поймала его на секунду: печально-прощальный взгляд голубых глаз.
Но он не задержался на ней, не задержался даже на измученном лице Бестии. Гораздо больше внимания Мечтатель уделял Холдону, который только что не танцевал на ирисах от предвкушения.
— Директор… — глухо прошелестело по полю. — Пришел умереть с ними?
— Пришел за ними, — тихо и с неизменной лирической грустью поправил Мечтатель. — Макс передал мне твои слова.
— Значит, ключ у тебя?
Экстер чуть наклонил голову. Вот так, небрежным жестом посвятил в свою тайну врага. Пленные артефакторы взвыли, как от боли, от такой дурости. Бестия только захрипела.
Дара не издала ни звука.
— Отдай, — просто предложил Холдон.
— Отпусти, — столь же просто предложил Мечтатель.
Сын Холдона был почти ошарашен такой наивностью.
— Отпустить? Их? А если я не сделаю этого — что предпримешь ты? Если я попытаюсь отнять ключ силой — кто выступит против меня?
Вонда, скрючившись, шагнул вперед, как бы говоря: «Ну, я для начала. Дальше что?»
Холдон не расхохотался — издал отрывистое «хе-хе», но от мерзости звука Кристо скрючило и на расстоянии.
— Ты, старик? — он поднял посох. — И каким же клинком ты поразишь меня?
Каким клинком отразишь удар Льдистого, — ударило в виски, и Кристо схватился за голову — не хватало в ней ещё голоса Холдона!
Вонда непочтительно почесал зад, крякнул, порылся в кармане и отыскал кривой и древний с виду ножичек с костяной рукояткой и стершимся лезвием в палец длиной. Разве что колбасу резать или за грибами по лесу шастать — таким орудием и злыдня вряд ли прирежешь.
— Этим? — Холдон даже уже не насмехался, он понял, с кем имеет дело. — Ах да, ведь ты тоже оттуда, из того дня… безумие поразило тебя тогда?
Все пленные тихо издали согласные звуки, в ответ на которые Вонда беззубо заухмылялся.
— Нелегко мне там пришлось, — прошамкал он. — А потом уж и еще труднее…
Драконский сын хмыкнул, прогуливаясь по полю, сминая чёрные ирисы. Кристо не видел его лица, но показалось вдруг — там обозначилась нехорошая усмешка, вроде как кот решил с мышкой поиграть.
Тихо-тихо Холдон повёл Арктуросом над чёрными цветами — и в воздухе словно проступили морозные узоры. Сын дракона заговорил нараспев стихи, известные всей Целестии, чеканя каждое слово, и с каждым словом вокруг оживала древняя быль…
На поле Альтау взгляните скорей:
В тот день туда восемь пришли королей.
Звенели презрительно и насмешливо слова, веяло холодом, и неясные фигуры королей словно начали просачиваться из черных ирисов — призрачные, туманно-морозные и бессильные, памятью о собственной смерти, пролитой крови…
И первый король, словно бог, был красив,
Одна из фигур, скошенная невидимым ударом жезла, упала на ирисы вновь — и растворилась.
Второй был искусен (хотя и спесив),
Разлетелся меч, и через секунду на кусочки распалась вторая фигура.
Был третий — и тверд, и упрям, как скала,
Четвертый вершил хитроумьем дела,
Был пятый король всех проворней в стране,
Шестого Удача вела много дней,
Холдон выговаривал это, смакуя, вспоминая собственные победы. А тени выходили и падали, заставляя всех, кто видел это, заново переживать прежнюю боль и прежнее поражение…