Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 24 из 105



— Дочь, мне уже не выжить. Лучше помоги: незнакомец не понимает меня, — и Крег указал на амулет познания на своей груди.

Эмила мгновенно поняла, чего он хочет. Сорвав такой же амулет со своей груди, девушка подошла и протянула его чужаку. Немного поколебавшись, тот надел его. Когда он это сделал, старик вновь заговорил с ним, но теперь Егор стал его понимать.

— Это амулет познания. С помощью двух таких можно общаться, даже если не понимаешь язык друг друга. Откуда ты, если не знаешь этого? — тихо проговорил старик, но, не дождавшись ответа, вынужден был продолжить:

— Мне уже не помочь, мои каналы праны практически уничтожены. Но прошу, спаси мою дочь. За это я отдам тебе свои сокровища. Ты сможешь хорошо устроиться, отдав их властям Арракской Республики. 

— Я помогу ей и так. Обещаю. Мне не нужна твоя награда, — ответил Егор. При этом его глаза блеснули ярким зеленым светом, а в голове появилась уверенность, что он все делает правильно.

— Спасибо тебе, кто бы ты ни был. — На глаза старика навернулись слезы. — Но все же возьми вот это, оно поможет вам. 

После этих слов на плече умирающего появилось вздутие. Оно лопнуло, и на землю упала небольшая блестящая пластинка.



— Что это?

— Это… — Старик хотел ответить, но время его жизни подошло к концу. Тело вздрогнуло, и глаза неподвижно замерли, уставившись в пустоту.

Смерть старика, казалось, запустила цепную реакцию: из четырех трупов стала скапливаться уже знакомая Егору зеленая энергия.

«Я не хочу, не хочу поглощать энергию старика на глазах у его дочери!» — Егор обхватил голову руками.

Этот волевой посыл отозвался во всех трех образованиях в его теле. И случилось странное: энергия смерти только из трех тел впиталась в его татуировку. А крупный зеленый шар, наоборот, вновь вошел в тело старика, и оно не превратилось в мумию, подобно трем другим телам.

Девушка, кинувшаяся было на Егора, замерла в нерешительности. Тот снял со старика амулет и протянул ей. Эмила повесила его на шею, подошла к парню и обняла, горько заплакав у него на груди.