Страница 18 из 53
- Надолго собираетесь здесь обосноваться?
- Думаю, что встречу вас тут, когда вы вернетесь в сентябре, улыбнулся я.
- Я не это имела в виду.
- Знаю. Но книга потребует уйму времени. Я не собираюсь работать второпях. Хочу использовать время лучшим образом, на какой способен. В том числе и для рыбалки - я мечтал о ней все эти годы. Может, поохочусь немного осенью. Кажется, здесь должно быть неплохое место для утиной охоты.
- По-моему, да, - согласилась она. - Многие здесь каждую осень охотятся на уток, неделями ни о чем другом и не говорят, когда начинается перелет.
Я знал, что так и должно было быть. В том-то и заключаются весь соблазн и вся притягательность мест, подобных Пайлот-Нобу, - в успокоительном ощущении, что вы знаете мысли окружающих и всегда можете присоединиться к их беседам, посидеть вокруг жарко натопленной печки в магазине, потолковать об осеннем перелете или клеве в Прокторс-Слау, или о том, каким благом для всходов оказался последний дождь, или, наконец, обсудить, как полег овес и ячмень в результате разразившейся прошлой ночью ужасной бури. Там, возле печки, стоял среди прочих и стул моего отца место, занимать которое было лишь его правом и привилегией. И сейчас, проходя по улицам, купающимся в легком аромате сирени, я размышлял, найдется ли там стул для меня.
- Вот мы и пришли, - сказала Кэти, сворачивая на тропку, ведшую к большому, белому двухэтажному дому, окруженному кустарником и деревьями. Я остановился и присмотрелся, пытаясь вспомнить это место.
- Дом Форсайта, - подсказала Кэти. - Банкира форсайта. Я живу тут вот уже три года - с тех пор, как начала преподавать в здешней школе.
- Но банкир...
- Да, его уже нет в живых. Он умер лет десять тому назад, если я правильно понимаю. Но его вдова по-прежнему живет здесь. Она теперь уже совсем-совсем старая, полуслепая и ходит с палочкой. Говорят, ей было слишком одиноко - одной в огромном доме; вот она и взяла меня к себе.
- Когда вы уезжаете?
- Через день-другой. Особенно торопиться некуда. Все лето мне будет нечего делать. В прошлом году я преподавала в летней школе, но больше не хочу этого делать.
- Смогу я еще увидеть вас до отъезда? - По какой-то причине, докапываться до сути которой мне было совсем ни к чему, я хотел еще раз встретиться с мисс Ада мс.
- Ну, я не знаю... Я буду занята...
- Завтра вечером, например. Давайте поужинаем вместе, прошу вас. Отправимся куда-нибудь, где можно хорошо выпить и закусить.
- Это может оказаться забавным.
- Я заеду за вами. В семь - это не слишком рано?
- В самый раз, - сказала она. - И спасибо, что проводили.
Это было прощание, но я колебался.
- Вы сможете войти? - глуповато спросил я. - Ключ у вас есть?
- Ключ у меня есть, но не понадобится, - рассмеялась Кэти. - Она дожидается меня и сейчас наблюдает за нами.
- Она?
- Миссис Форсайт, разумеется. Как ни плохо она видит, но знает обо всем, что происходит, и неусыпно меня блюдет. Пока она рядом, со мной ничего не может случиться.
Это было забавно, но вместе с тем я ощутил легкое раздражение. Забыл, совсем забыл, что невозможно пойти куда-нибудь или что-нибудь сделать без того, чтобы об этом сразу же не узнал весь Пайлот-Ноб.
- Значит, завтра вечером, - стесненно сказал я, ощущая на себе бдительный взгляд из окна.
Я стоял и смотрел, как Кэти поднимается по ступенькам на увитое виноградом крыльцо, - не успела она протянуть руки к двери, как та распахнулась ей навстречу, выплеснув наружу поток света. Миссис Форсайт и впрямь была начеку.
Я повернулся и через калитку вышел на улицу. Луна поднялась над громадным утесом на востоке - тем самым Лоцманским Холмом, что в славные дни пароходов служил ориентиром речным лоцманам и от которого и получил свое название городок [Хортон Смит подразумевает здесь то воспетое Марком Твеном время, когда пароходы служили основным транспортным средством, а реки - основными дорогами страны. Впоследствии развитие желе иных, а потом и автомобильных дорог отправило речную навигацию в отставку. А Пайлот-Ноб по-английски и означает Лоцманский Холм]. Пробиваясь сквозь ветви росших вдоль улицы вязов, лунный свет образовывал на тротуаре сложный рисунок. Воздух благоухал росшей во дворах сиренью.
Обогнув угол школьного здания, я свернул на дорогу, ведущую к реке. Поселок здесь кончался, а деревья, взбираясь на высокий и крутой береговой склон, становились все гуще, заслоняя свет луны.
В этой глубокой тени я успел сделать лишь несколько шагов, когда они набросились на меня. Признаться, это оказалось для меня полнейшей неожиданностью. Кто-то кинулся мне под ноги, а когда я упал, перелетев через него, другой нанес удар по ребрам. Перекатившись по земле, я уже собрался было вскочить на ноги, как услышал звук шагов, а поднявшись на колени, заметил перед собой смутные очертания человеческой фигуры и почувствовал - не увидел, а именно почувствовал - что сейчас меня ударят ногой. Я успел повернуться, и нога, вместо того, чтобы ударить меня в грудь, куда была нацелена, скользнула по руке.
Я знал, что нападающих было несколько, и понимал, что если останусь на земле - они примутся избивать меня ногами. Поэтому, собравшись с силами, я все же поднялся на ноги, хотя и чувствовал головокружение. Я сделал шаг назад, стараясь принять более устойчивое положение, ощутил спиной что-то твердое и понял, что прислонился к дереву.
Их было трое - три тени во тьме, казавшиеся чернее окружающего мрака.
"Та троица, - сообразил я, - что подпирала стенку на вечере, те, кто издевался надо мной, потому что я чужак и легкая добыча. Они поджидали меня здесь в засаде, пока я провожал Кэти домой."
- Ладно, маленькие ублюдки, - сказал я, - подходите и получайте.
И они подошли - все трое. Если бы у меня хватило ума промолчать, они, может, и не напали бы, но насмешка разозлила их.
Мне только раз удалось ударить как следует. Я врезал кулаком по физиономии тому, что был в центре. Удар был что надо - сокрушительный и стремительный. Раздался звук, с каким отточенный топор врубается в мерзлое дерево.
Затем на меня со всех сторон обрушились удары, я упал, и тогда они прекратили молотить кулаками и пустили в ход ноги. Чтобы получше защититься, я свернулся клубком и перекатывался - или, вернее, пытался перекатываться - как мяч. Так продолжалось некоторое время, и, похоже, у меня закружилась голова, а может быть, я ненадолго потерял сознание.