Страница 12 из 12
— У вас тут кормят? — меняю тему на более насущную, поскольку теперь, в любом случае, придётся ждать окончания разговора между старшими.
— А ты хочешь? — она хватается за идею с явным облегчением.
— Да. После дуэли не жравши, сил тратил кучу. — Напоминаю. — Массы одной килограммов… много потерял. В медсекторе восстановили кое-что, но это всё надо вернуть. — Хлопаю себя по животу (который, кажется, прилип к позвонку).
_________
Её отец и горе-арбитр появляются на лестнице, когда мы с ней доедаем на двоих второе огромное блюдо с бутербродами, под второй кофейник натурального кофе (ничего так на вкус, но я большой разницы с растворимым положняком Корпуса не чувствую. Впрочем, в Корпусе кофе тоже вкусный).
Арбитр, что интересно, походя кивает нам; а на пороге витиевато и длинно прощается с отцом Анны. Потом вообще исчезает.
— Здесь или в кабинете? — потирая руки, Хаас-старший переводит взгляд с дочери на меня, после чего выхватывает у неё из-под руки последний бутерброд. — Не уфпел поесть! И Ральфу забыл пфедложить! — поясняет он с набитым ртом.
— Здесь. — Припечатывает Анна. — Потому что мы тоже не наелись…
Глава 7
— Давайте вначале объясню вам, что произошло, — говорит отец Анны, одновременно кивая ей и принимая чашку с кофе. — А потом вместе подумаем, что дальше.
— Когда взрослые начинают говорить так, это обычно значит, что они хотят продвинуть какое-то своё решение. — Сообщаю без эмоций. — Просто для информации Анне. Извините, что перебил.
— В принципе, мой анализ где-то совпадает с Ральфом, — Пропускает мимо ушей мою ремарку Хаас-старший. — Потому… какого чёрта, Анна, если все голодны, давайте пересядем!
Данный зал тоже имеет свою кухню, наподобие моей студии в Корпусе. И продолжает он уже за столом у стены, на который Анна что-то сноровисто подаёт из двух холодильников и пары настенных шкафов.
— Прошу, — глава местной семьи указывает взглядом на стол и откусывает от первой попавшейся под руку вафли. — Кстати, я Грег. Итак… Ральф — старый и опытный арбитр, который никогда и ничего не делает просто так. Анна, ты здорово растерялась и обиделась на него там, на площадке?
— Посчитала предателем в первый момент, — сухо отвечает моя подруга. — Я знаю, что он с тобой знаком, и даже учился вместе. А то, как он себя повёл, выходит не просто за рамки правил арбитража, а вообще… Это уже за рамками нормальных человеческих отношений. Если бы не тот израильтянин, ещё не известно, как бы всё в итоге повернулось.
— Значит, всё нормально, и какая-то фора у нас ещё есть, — удовлетворённо прищуривается Грег. — Ральф сказал тебе, что он успел опросить абсолютно все вовлечённые стороны?
— Да, он говорил со всеми по очереди, — неохотно признаёт Анна. — Нас оставил на закуску, последними.
— Девочка моя. Обычно тот, кого арбитр опрашивает последним, и является стороной, интересы которой он видит приоритетными. — Улыбается её отец; подхватывая целую плитку шоколада и, не разламывая, начинает есть её целиком. — С каким бы выражением лица он твои интересы не защищал. Слова и интонации — это очень важно. Но не менее важны и детали между строк.
— Боюсь показаться невежливым, но особой защиты своих или ваших интересов я пока не увидел, — подаю голос со своего места.
— Не знала. В такой роли выступала впервые. — Сухо кивает родителю моя обеспечивающая и занимает стул напротив него (и справа от меня). — Он мог бы как-то дать понять.
— Во-первых, защитой наших интересов является сам факт его прихода сюда, — возражает Грег. — Во-вторых, если бы он дал понять там что-либо откровенно, это ударило бы по нему в первую очередь. В будущем, каким оно видится лично мне. Особенно если он будет на нашей стороне и дальше. — отец Анны снисходительно и чуть отстранённо улыбается дочери.
— Господа, а о чём вообще речь? — говорю я, поскольку сама Хаас молчит. — Дуэль уже завершена. Слава богу, завершена в нашу пользу: моё временное нездоровье не в счёт. Да, имело место нарушение противной стороны; но оно оказалось не особо критичным в итоге. Хотя, попотеть и пришлось, да… Из-за чего сейчас сыр-бор?! Почему он не мог надавать по ушам жуликам на месте, не уходя с площадки?
— Кажется, вы оба не понимаете, но каждый из вас не понимает по-своему, — задумчиво бормочет Хаас-старший.
— А что тут понимать? — искренне недоумеваю. — Что ни реши это ваш арбитр в связи с претензией Анны, труп с того света он уже не поднимет. И никто не поднимет. К чему эти сотрясания воздуха?
— Как говорят в одном муниципальном учреждении его не особо грамотные сотрудники, этот труп был далеко не сирота, — отчего-то хохочет Грег. — И у трупа тоже есть свои близкие и родственники.
— Пусть приходят, — снова пожимаю плечами. — Говоря прагматично, опыт общения уже накоплен. Вода, энергия, огонь, только воздуха не хватает… Вернее, хватает, — припоминаю мужской туалет возле оранжереи, где познакомился с Анной. — Но воздух вообще себя вообще никак не проявил. Рухнул первым.
— Вот именно это Ральф и имел ввиду. — Уже серьёзно кивает отец моей подруги. — Будучи арбитром, он отлично видит, куда будет дуть ветер через сутки. Именно потому, что он опрашивает всех, и отлично знает всех, он может прогнозировать, от кого чего ждать. Никто пока не осознал последствий, поскольку общее внимание больше приковано к скандалу. Но не это же главное. — Грег почему-то укоризненно смотрит на Анну. — Ну подумай ещё чуть-чуть! Ты правда не понимаешь?
— Я сейчас думаю, как Алекс, — поджимает губы Хаас-младшая. — Дело сделано. С концентратором они пойманы на горячем. Всего-то и надо, что провести дознание, установить виновных и степень их вины, плюс вынести решение. Арбитр на это всё имеет и полномочия, и необходимые инструменты. Если бы речь шла о степени вины и перечне виновных, я бы понимала предмет дискуссии. А так, — она неопределённо вертит кистью руки перед собой, — это всё и есть пустое сотрясание воздуха. Похоже на увёртки и откорячки. Присоединяюсь к Алексу.
— Не могу не порадоваться вашему единодушию, — отец семейства снова широко улыбается. — В данном случае совпало слишком много уникальных моментов, чтоб действовать по обычному шаблону. Это не мои слова, а Ральфа. Во-первых, концентратор, что уже вопиющее нарушение само по себе. Разбирательства по этому поводу могут длиться не одну неделю, поскольку резонанс. Важны будут малейшие детали. Во-вторых, неожиданная победа неодарённого в дуэли, где ставки были двадцать к одному..
— Двадцать четыре и пять к одному. И я не неодарённый. Ханьская искра, второй ранг, — напоминаю со своего места. — То, что вы все её игнорируете, как явление в природе, никак не отменяет её эффективности для меня. Силикатный кирпич я разбиваю в воздухе голым кулаком, не замахиваясь. И подлечивать себя могу по ходу боя.
— Лично я, с высоты опыта и кругозора, не считаю ханьскую искру равной пустышке. — Грег наконец начинает смотреть на меня серьёзно. — Но об этом мы поговорим чуть позже, к тому и веду… За всеми деревьями, никто не увидел леса: рассыпается баланс отношений. Твоя победа, — он кивает мне, — на гласной дуэли, при куче свидетелей, показывает: простаки могут побеждать голыми руками. И побеждать сравнительно легко.
— Вообще-то, если мыслить с такой позиции, то были и другие победы. И над разными одарёнными, и в различных обстоятельствах. — Задумчиво подключается Анна. — Просто до этой дуэли оно как-то не выносилось на общее обозрение. А что с балансом отношений? Из-за чего сыр-бор то?!
— Было слишком мало времени на анализ, — спокойно отвечает ей отец. — Но в данном случае, я полностью полагаюсь на мнение Ральфа. Наличие такой возможности, — кивок в мою сторону, — обесценивает сложившиеся отношения между одарёнными. Пока это, повторюсь, просто не всем видно. Особенно сторонам, вовлечённым в конфликт непосредственно.
Конец ознакомительного фрагмента.