Восставший

Нергал быстро потушил взгляд, не дав волю гневу. Сержант внезапно ощутил, что за эту секунду успел вспотеть, как в бане; противные струйки потекли по спине и груди пограничника.

– Благодарю, офицер, – шагнув вперед, Рихтер сгреб деньги, не поленившись выхватить остаток купюр из ослабших пальцев онемевшего Северина.

Сержанту не оставалось ничего другого, кроме как сделать хорошую мину при плохой игре. Он кивнул, невольно скривившись, но так и не произнес ни слова против самовольства бродяги.

Манн проводил путника до выхода из Бастиона, хоть это было вовсе не обязательно, даже скорее наоборот – в виде исключения из правил. Он плелся за Рихтером, как кролик за удавом, и размышлял: кто кого ведет? Он ли сопровождает подозрительного путешественника или же тот следит, чтобы Манн с дуру не сотворил чего лишнего?

– Куда направляетесь? – буркнул офицер, стараясь хоть как-то взять происходящее под контроль.

– В Берлин, – Нергал неопределенно махнул рукой.

– Ну, сначала в любом случае в Лер – городишко тут неподалеку. Оттуда на перекладных можно добраться до Бремена. А уж там – прямой рейс дирижаблем.

– Я так и сделаю, – пообещал Рихтер.

– Если хотите… можно подождать до завтра. Утром в Лер поедет обоз, возьмет всех желающих. Хотя бы ноги ломать не придется.

Нергал глянул на сержанта с неприкрытой иронией, в зрачках сверкнули искринки смеха.

– Пожалуй, я лучше пройдусь.

Он уверенно зашагал по проселочной дороге, так ни разу и не оглянувшись.

– Удачи… – пробормотал Северин, но путник вряд ли его расслышал.

Офицер вернулся в собственный кабинет, задумчиво уселся за стол. День больше не казался беззаботным и светлым, непонятно откуда взялось ощущение надвигающейся беды. Манн помотал головой, стараясь выбросить глупые мысли прочь, но тревога не уходила, хоть слегка и притупилась.

Что же так взбудоражило Северина, чем незнакомец зацепил бывалого офицера? Звериная мощь и сила? Непоколебимая уверенность в себе? Раздражающая немногословность? Нет, все это Манн видел и раньше… Да и сам, в общем-то был не из болтливых слабаков. Почему же сейчас внутри все дрожит, будто после смертельной битвы? Словно прошелся по лезвию бритвы и выжил лишь чудом?

Северин переворачивал эту мысль на все лады, и внезапно нужное слово пришло. Неотвратимость! Вот что он разглядел в незнакомце. Неотвратимость падающего молота! Когда-то давно отец рассказывал об этой присказке…

Пока молот поднят высоко, его можно направить в любую сторону легчайшим усилием. Но когда тот начинает падать, уже ничто не может остановить безудержную мощь удара. Так и этот странник: в нем чувствовалась сила, сметающая преграды, уничтожающая врагов несмотря ни на что. Пока что этот «молот» в ожидании, но что будет, когда он сдвинется?

Сержант нервно сглотнул, напряжение понемногу отпускало.

«Давненько я не брал отпуск, – решил Манн, – Пора бы и отдохнуть, навестить стариков…»

Глава №3

Летний вечер обрушился на Берлин с присущей ему жарой и духотой. Спертый воздух едва позволял дышать, над городом стоял полнейший штиль. Жители ждали дождя, как спасения, но на небе не наблюдалось ни единой тучки. Солнце клонилось к закату, на улицы наползали прохладные тени, где горожане искали приюта и отдыха после дневного пекла. И все же духота не отпускала даже в тени.

Каждый район города встречал вечер по-своему. Центр понемногу оживал, наполняясь прогуливающимися туристами и влюбленными парочками. Спальные районы, напротив, затихали, плавно готовясь погрузиться в дрему. Магическая академия жила по обычному расписанию – вот уж кому-кому, а магам жара была вовсе ни по чем. Фабрики продолжали работать, не останавливая конвейер ни на секунду. Мехмобили скользили по проспектам, обгоняя неспешные омнибусы и трамваи.

Жил своей особой жизнью и порт. Суда стояли у пирсов, суетились крановщики и грузчики, людской муравейник не прекращал движения даже в сгущающейся тьме. Множество прожекторов разгоняли мрак, работники, вооружившись фонарями, готовились к ночной смене.

Если же пройтись дальше, мимо бесконечных складов и ангаров; выйти за пределы освещенной зоны, разом нырнув в загадочный сумрак; прошагать между заброшенных кирпичных зданий и совсем уж непонятных развалин… То окажешься в забытом богом месте, пристанище отребья и отбросов общества всех мастей. Трудно поверить, что совсем рядом кипит светская жизнь, в то время как здесь сгустки плоти доживают век, валяясь в грязи, дерясь и испражняясь, совокупляясь и накачивая тело самой мерзкой и дешевой наркотой. Кажется, сюда никогда не заглядывает солнце, никогда не дотягиваются загребущие руки закона.

Но даже здесь сегодня что-то изменилось. В воздухе, помимо ароматов помойки, витали страх и тревога. Все, у кого сохранились хоть какие-то остатки инстинкта самосохранения, попрятались, забились в щели и убежища. Опасность! Над грязными закоулками вонючих трущоб неслась смерть.

Слышались крики и подвывания, истошные повизгивания и дикие хрюканья. В сгущающихся тенях мелькали тела, темные силуэты скакали по узким проходам. Взглянув издалека, можно было бы принять бегущих за стаю одичалых собак, но вблизи становилось понятно, что к псам эти твари не имеют никакого отношения.

Во тьме мчалось семейство троглодитов – одних из самых мерзких и склизких городских тварей. Мелкие бородавчатые тела, торчащие во все стороны конечности, крутолобая голова без намека на шею, зато с впечатляющим набором зубов. Подернутые пленкой глаза, отличный нюх и не менее чуткий слух. Демонское отродье самой худшей масти: трупоеды и стервятники, они, однако, не брезгают и живой человечиной. Нападают всей стаей, с удовольствием подстерегая неосторожных одиноких прохожих. Особенно, если это женщина или ребенок.

Издавая какофонию душераздирающих воплей, троглодиты неслись по каменным подворотням. На этот раз стаю подгоняли не голод и охотничий азарт, а нечто гораздо более веское – страх. Страх неминуемой и мучительной смерти. Потому что позади, всего лишь в нескольких шагах, за семейством уродцев ленивыми прыжками следовал громадный волк.

Неимоверно высокий и мощный, черный, как уголь, с оскаленной пастью и горящими глазами. И конечно, любой мало-мальски знающий охотник сразу скажет, что таких волков в природе днем с огнем не сыщешь, а значит, в погоне участвовал гораздо более опасный хищник – оборотень.

Стая неслась, не сбавляя темп, подстегиваемая жутким погонщиком. По пути, из боковых отвороток прибывали новые порции троглодитов, будто невидимая рука сбивала всю мразь и отморозь в единую бегущую кучу. Испуганный вой усиливался, визги и крики сливались в единый гул. Матерый волчара семенил следом, не спеша, впрочем, догонять скопище тварей.

Ханс Краузе наблюдал за погоней, стоя на небольшом отдалении. Верхушка заброшенной водонапорной башни предоставляла замечательный обзор на гетто, позволяя держать под чутким контролем весь ход операции. Зрение, подстегнутое алхимическим зельем, легко пронзало тьму, взор выхватывал самые мелкие детали происходящего, не упуская при этом и общей картины.

Пока что все шло строго по намеченному плану: загонщики сработали, как надо; сбитая воедино стая троглодитов, подбадриваемая Вольфом, бежала точно по маршруту, рассчитанному дознавателем.

Впереди спасительной аркой маячили старые ворота, оставшиеся тут черт знает с каких времен. Дикая процессия ломанулась в проем, но в этот миг там сверкнула мощная вспышка. Грянул взрыв, эхо несколько раз повторило грохот складывающихся камней, на месте выхода осталась лишь высокая баррикада, прохода больше не существовало.

Стая заметалась, в панике ища путь к вызволению. Мощный рык, раздавшийся совсем рядом, подсказал тварям откуда нужно убегать. Ханс видел улепетывающую толпу карликов и свирепого волка, неторопливо трусившего следом. Волосы на голове дознавателя невольно шевельнулись: в такие моменты он и сам побаивался оборотня, хотя точно знал, что Вольф отлично себя контролирует.