За пределами лун

Телдин, расхаживая по комнате, остановился у стола и поиграл с устройством, сделанным из шестеренок и маятников, надстроенным к пронумерованному циферблату. Он случайно коснулся маленького выключателя, и шестеренки начали вращаться, и маятники качнулись. Эта штука издавала нерегулярное тиканье, и фермер, справедливо подозревая любое изобретение гномов, быстро поставил устройство. — Ты все еще хочешь уехать, не так ли, Гомджа?

Гифф снова заколебался. — Сэр, — наконец начал гифф, подбирая слова, — Я прошу перевести меня из нашего взвода в экипаж «Неистощимого». Вы это одобряете?

Телдин посмотрел на стол, где все еще дребезжало и щелкало устройство гномов. — Значит, мы расстаемся, — медленно произнес он. Фермер обнаружил, что ему не хочется отпускать гиффа, и даже почувствовал укол печали от такой перспективы.

— Если вы одобряете перевод, — ответил Гомджа, — гномы отправятся в путь в течение недели. Вы были хорошим командиром, сэр. Я даже заработал пару трофеев, — храбро продолжил гифф, похлопывая по своему эльфийскому мечу.

— «Мне уже нравится этот здоровяк», — подумал Телдин. И все же он знал, что не сможет длительно скрывать гиффа от своих людей. — Когда ты уедешь, у тебя не будет командира, ты же знаешь, — заметил Телдин.

— Есть же гномы, сэр.

— Ради твоего же блага я не желаю видеть тебя под командованием какого-нибудь гнома. Ты готов сам принять командование?

Лицо Гомджи было серьезным и озабоченным, и он ответил: — Если я должен, сэр, то я буду командовать только собой.

— Это не очень большой взвод, — заметил Телдин.

— Нет, сэр, но мне не придется беспокоиться о мятеже. Телдин усмехнулся его шутке. — Ты изменился с тех пор, как мы впервые встретились. Фермер протянул ему свою руку, как равному. Гифф взял ее в свои руки, которые превзошли человеческую. — Очень хорошо, я одобряю перевод. И как мой последний официальный акт в качестве твоего командира, я повышаю тебя в звании.

Гифф застыл на середине рукопожатия и открыл, было, рот, чтобы возразить, но Телдин оборвал его, крепко сжав руку здоровяка. — Ты не можешь командовать взводом без звания. Поздравляю тебя, Сержант Гомджа.

Взволнованный гифф пробормотал: — С-спасибо, Командир. Хотя я думаю, что это довольно необычно. Гифф бессознательно сжал руку Телдина, пока фермер не вздрогнул и не вырвал свою руку из хватки собеседника. Гифф был так поражен честью своего нового звания, что даже не заметил этого.

Телдин незаметно стряхнул с себя боль, взял Гомджу за локоть и повел гиффа к двери. — Поскольку ты теперь должностное лицо, я хочу угостить тебя выпивкой. Затем нам лучше найти портного — гнома и позаботиться о том, чтобы тебе подобрали подходящую форму. Гомджа, все еще ошеломленный, без возражений последовал за ним.

*

Ночь или день не имело большого значения для гномов горы Маунт Невемайнд. С небольшим количеством окон вокруг внешнего конического пика, большинство из них никогда не видели солнца в течение нескольких часов, дней, даже недель подряд. Каждый гном придерживался своего собственного шаблона и графика, удобного только для него, но совершенно непрактичного для всех остальных. Один спал, другой работал, а третий ел, и все в одном помещении. Некоторые сельскохозяйственные инженеры ухаживали за своими террасами открытых полей при свете луны, в то время как другие наслаждались завтраком, когда солнце висело прямо над головой. Вся эта неразбериха и беспорядок, казалось, не имели ни малейшего значения для гномов. Они блаженно принимали странный распорядок жизни своих соседей и соответственно корректировали свое собственное расписание.

Для Телдина, однако, это означало, что в темном сердце горы, какофония глубоких горловых свистков, звенящих колокольчиков и скрежещущих шестеренок продолжалась безостановочно, и шахты в скале пульсировали с резким, немузыкальным ритмом гротескных машин. Со временем его чувства притупились, и он стал невосприимчив даже к нечастым, но отдаленным взрывам, доносившимся из темных рабочих помещений. Маунт Невемайнд никогда не переставала что-то делать, но человек, в конце концов, счел необходимым рухнуть от изнеможения.

Плавая на этих волнах шума, Телдин пытался уснуть после очень долгого дня. В то время как Гомджа, казалось, не испытывал никаких проблем с погружением в глубокий грохочущий сон. Постоянное гудение не давало Телдину заснуть, и каждое изменение высоты и ритма будило его, как только он начинал дремать. Булькающий храп гиффа только усиливал шум. Телдину было трудно убедить гномов, что они с Гомджей нуждаются в отдыхе, но, в конце концов, маленькие кудесники устроили для них комнату в самом сердце горы Маунт Невемайнд. Опасаясь, как бы любопытные ученые типы, в особенности Ниггил, не вздумали ночью проверить его плащ, Телдин тщательно запер дверь, прежде чем лечь спать.

В конце концов, усталость овладела фермером, хотя даже во сне он не мог отдохнуть. В сновидениях Телдина таились неоги, возможно, взбудораженные суматохой, возникшей в горе. Похожие на угрей монстры маршировали по темным и бесконечным залам Невемайнд. В руках их грубых коричневых, громадных рабов были кровоточащие трофеи; за ними шли другие мрази их злобного вида, сжимая мерзкие сокровища в своих смехотворно крошечных когтях. Каждый неоги появлялся перед Телдином во сне, кладя к его ногам ужасные трофеи. Фермер попытался подняться с преувеличенной осторожностью ночного кошмара, но все его усилия оказались тщетными.

Перед ним выросла погребальная гора: бескровная синяя голова Вандурма, тело Лиама, выпотрошенное и связанное, ожерелье из рук и ушей Гомджи и связка плащей из шкур гномов. Старые воспоминания о плоти добавлялись к новым: жирные куски изрубленной драконьей плоти, рыцари Соламнии, замерзшие на поле битвы, их обледеневшие конечности торчали под странными углами. Наконец, погребальный костер стал выше, чем хижина Телдина, даже во сне. На его вершине виднелась отрубленная и обожженная голова дракона, тоже из Башни Верховного Жреца.

Сон Телдина неудержимо устремился вверх, задерживаясь над каждым чудовищем кровавой кучи. Ненадежно взгромоздившись на верхушку жуткого костра, стоял златокожий неоги, его отвратительное, выпуклое тело было покрыто татуировками. Паукообразные ноги вцепились в мясистую гору. Существо злобно уставилось на Телдина. — Отдай мне плащ, — прошипело оно. Тонкий, щелкающий коготь вытянулся и медленно стал длиннее, приближаясь к парализованному человеку.

Телдин проснулся со сдавленным криком, запутавшись в одеялах. Он потряс головой, пытаясь отогнать чудовищные видения из теней своего разума. Чуть не задыхаясь, фермер нервно высвободился из мокрых от пота одеял.

Поправив одеяло и взбив подушку, Телдин попробовал закрыть глаза. Почти сразу же кровавая процессия снова заполнила его мысли, заставив человека снова открыть глаза. — Мне не спится, — пробормотал он, пытаясь стереть давление, нарастающее на висках. Единственная колеблющаяся свеча превратила комнату в мрачную пещеру. Тень Гомджи превратилась в спящего медведя. Телдин сел и задумался, не одеться ли ему. Не в силах снова погрузиться в сон, ему больше ничего не оставалось делать.

Внезапно из-за пределов их комнаты донесся отдаленный грохот, похожий на раскат грома, еще более глубокий и звучный, чем храп Гомджи. Что бы это ни было, как понял Телдин, оно вызвало целый шквал сигналов тревоги и свистков. — «Еще одно неудачное изобретение гномов», — заключил фермер, натягивая поношенные брюки на свои длинные худые ноги.

Телдин возился со своей обувью, когда в дверь раздался отчаянный стук. — Откройте! Открывайте! Скорее! Проснитесь! На нас напали враги! — раздался высокий голос с другой стороны. Телдин слышал, как кто-то скребется и бряцает, возясь с замком. Внезапно что-то щелкнуло, и дверь распахнулась.

Глава 20

— На верхние уровни вторглись захватчики! — закричал на одном дыхании обезумевший гном, ворвавшись в комнату. Почти так же быстро, как он вошел, гном поспешил наружу, присоединившись к потоку своих товарищей, спешащих по коридору с оружием. Полуодетый Телдин, ошеломленно сидел на краю кровати.