За пределами лун

— Приветствую вас, фермер! — крикнул Телдин, когда фургон приблизился.

Заметив Телдина, фермер отчаянно натянул поводья, с грохотом остановив телегу еще на приличном расстоянии. Человек с впалым лицом прикрыл глаза ладонью, чтобы лучше рассмотреть Телдина. Юноша с любопытством наблюдал за происходящим, его щеки были покрыты оранжевой мякотью.

— Приветствую вас, незнакомец, — произнес, наконец, фермер сухим и надтреснутым от пыли голосом. Слова были произнесены медленно, будто каждое из них была драгоценностью.

— Мой спутник и я направляемся в Каламан, — объяснил Телдин, направляясь к повозке.

— Стой там, где стоишь, незнакомец, — потребовал фермер. Пожилой мужчина что-то быстро прошептал юнцу. Парень нагнулся и достал из-под сиденья маленький арбалет. Молодой человек начал неумело заряжать оружие, но прежде чем он успел натянуть тетиву, обронил стрелу. — Мы не потерпим от тебя никаких шуток! — крикнул фермер Телдину.

— Мы не хотим ничего плохого. Мы хотим только добраться до Каламана, если вы туда направляетесь, — крикнул в ответ Телдин. Он развел руками, словно доказывая свою невиновность.

— Мы? Я вижу только одного из вас. Ты похож на разбойника. Ты говоришь как разбойник. Фермер, пытаясь — и безуспешно — быть осторожным, покосился на кусты по обе стороны дороги. Юнец, все еще сражаясь с арбалетом, подобрал упавшую стрелу только для того, чтобы пустой лук звякнул, когда он случайно спустил курок. Фермер сердито прошептал что-то парню, и тот, смущенно съежившись, снова принялся за работу.

— Я не разбойник, — запротестовал Телдин, делая несколько шагов вперед. Фермер угрожающе поднял кнут.

— Но ты одет как разбойник, — крикнул в ответ старик.

Телдин был вынужден задуматься о своей внешности, и понял, что обвинение вполне соответствует его образу. Вот он, незнакомец, стоит посреди дороги, одетый в старую фермерскую одежду, с потрепанным мачете, заткнутым за пояс. И, поверх этого — прекрасный плащ, который, казалось, снова удлинился, болтаясь на шее. Вряд ли это была одежда обычного путешественника.

— Я Телдин Мур из Долины Даргаард, фермер, как и вы. Я просто еду в Каламан повидаться с семьей. Возница свирепо покосился в ответ, но не смягчился. Телдин попробовал применить другой такт. — Я заплачу за поездку.

— Вы только что сказали «мы»,— подозрительно возразил тощий фермер. Парню, сидевшему рядом с ним, наконец, удалось натянуть тетиву арбалета и вставить стрелу. Он неуверенно направил оружие в сторону Телдина, отчего тот испугался, что его случайно подстрелят. — Так кто же, я или мы?

Телдин быстро соображал, пытаясь придумать хорошее объяснение для Гомджи. — Ну… э-э… У меня компаньон, но … ох… но, во время войны его постигло жестокое несчастье.

— Мне все равно, калека он или со шрамами. Покажите его, или мой мальчик выстрелит! Паренек смотрел на отца, ожидая сигнала.

— Это не совсем так. Он… — попытался объяснить Телдин. Старик оборвал его взмахом хлыста. — Очень хорошо. Рядовой Гомджа, — бросил Телдин через плечо, — выходите — медленно.

Ветви кустарника затрещали, когда в поле зрения появился Гомджа. В фургоне отец и сын ахнули одновременно. Глаза старика расширились, а его сын чуть не выронил арбалет, разинув рот.

— Это Рядовой Гомджа, — поспешно сказал Телдин, пока возница не наделал глупостей. — Он не причинит вам вреда. Пожалуйста, позвольте нам поехать с вами. Возница ошеломленно кивнул головой, а мальчик медленно опустил арбалет. Человек и гифф быстро вскарабкались на телегу, прежде чем ее хозяин успел опомниться.

Несколько часов они ехали молча. Отец и сын были слишком напуганы, чтобы разговаривать с пассажирами. Гифф задремал, греясь на солнышке. Телдину стало скучно, и он вскарабкался на переднее сиденье. — Прошу прощения за нашу встречу, — сказал он. — Но почему вы так испугались? Похоже, вы не везете с собой ничего ценного.

— Да, это — правда, у меня есть только апельсины, миндаль и все такое, но эта дорога стала опасной еще со времен войны, — согласился фермер. — Кстати, меня зовут Якос.

Телдин был озадачен. Он никогда не слышал о каких-либо неприятностях, но ведь он не был в Каламане с тех пор, как ушел из армии. — Война закончилась много лет назад. Я знаю, я в ней участвовал.

— Может быть, для вас она закончилась, но есть много людей, которые так и не научились опускать меч. Якос щелкнул по крупу своих лошадей, чтобы они не сбились с пути после щипка травы. — Многие солдаты не захотели возвращаться домой — или у них не было дома, куда можно было бы вернуться. Теперь они нашли легкую жизнь, грабя людей на дороге.

— А что чиновники? А как насчет Рыцарей Соламнии? Неужели они не могут с этим справиться?

— Какое-то время так и было. Наверное, это было недостаточно гламурно для этих рыцарей. С тех пор как они ушли, местная милиция не может угнаться за разбойниками. Кого-то ограбили, и милиция некоторое время гонялась за бандитами, пока все не успокоилось. Потом все разошлись по домам. В голосе старика послышались зловещие нотки.

— Не хочу показаться грубым, — сказал Якос, меняя тему разговора, — но что случилось с вашим другом? Вы сказали, что это было что-то такое во время войны.

— Что? Телдин опешил. Он стал придумывать историю для этого вопроса, и теперь ему нужно было вспомнить все детали. Он понизил голос до заговорщического шепота.

— А, вы о нем. Он не любит много говорить об этом. Это всё, знаете ли, Верховные Лорды что-то с ним сделали. Пытались переделать его, как это делали с драконидами. Голубые глаза Телдина озорно блеснули. — Только они получили вот это, — он кивнул в сторону Гомджа, — вместо того, что хотели. Они назвали его гиффом. Это было ужасно. Он вообще не хочет об этом говорить. На самом деле, я не думаю, что он даже помнит об этом.

Якос и его сын кивнули, широко раскрыв глаза от удивления.

— Лучше всего, — продолжал Телдин, наслаждаясь их доверчивой реакцией, — просто никогда не упоминать об этом. Мне бы не хотелось, чтобы он что-нибудь об этом вспомнил. Иногда ему снятся кошмары, и он просто раздирает свое место во сне. Фермер нервно сглотнул и оглянулся на дремлющего гиффа.

— Так почему же вы с ним не расстаетесь, мистер?— спросил мальчик. Якос бросил на сына мрачный взгляд.

— Он мой друг, — нерешительно ответил Телдин. — Вы же не можете просто так бросить друга.

— Хватит об этом, парень. Давай не будем грубить. Мальчик выглядел разочарованным, так как интересная для него тема была закрыта.

После этого разговор перешел на более безопасные темы. Телдин рассказал о своих двоюродных братьях в Каламане и о том, как он был там во время войны. Мальчик жаждал военных историй, и Телдин, чтобы скоротать время, сплел ему несколько рассказов о драконах, летающих цитаделях и битвах. Телдин просто рассказывал истории, которые слышал от других, но для мальчика это не имело никакого значения. Для него все эти истории были захватывающими. Энтузиазм юноши снова сделал все ясным и простым — кто был добрым, кто злым, какие подвиги совершались. — «Все вышло не совсем так», — подумал Телдин.

К тому времени, как Телдин закончил свои военные рассказы, день уже клонился к закату. Неровные долины остались далеко позади, а впереди дорога тянулась прямой линией через равнину, окружавшую Каламан. Дорога была усеяна маленькими деревушками и полями. Даже по прошествии пяти лет в большинстве мест сохранились следы разрушений, вызванных осадой и освобождением Каламана. Дома все еще оставались заброшенными, их владельцы давно бежали или были убиты. Линии траншей, осыпающиеся и заросшие, все еще пересекали поля. Лесные участки, которые росли в пустошах, с трудом восстанавливались. Телдин вспомнил, что почти все деревья были срублены двумя армиями. Руины земляных валов и частоколов, возведенных осаждающими и осажденными, стояли ломаными линиями по всему ландшафту.

Но это была не только разрушенная земля. Телдин удивился, как много удалось сделать за пять лет. Оставшиеся в живых сами находчиво взялись за восстановление. Многие дома были отремонтированы с помощью бревен, взятых из заброшенных частоколов; заостренные бревна теперь образовывали углы домов. Траншеи были превращены в ирригационные каналы. Миновав скопление лачуг, Телдин увидел остатки старой деревянной башни, превращенной в дюжину маленьких лачуг.