За пределами лун

— С вами, сэр, — ответил гифф, несколько удивленный тем, что этот вопрос вообще возник.

— Я собираюсь повидать своих кузенов. Я что-то не припомню, чтобы звал тебя с собой, — холодно ответил Телдин. И фермер повернулся спиной к большому чужаку.

По ходу движения Телдин прислушивался к звукам гиффа позади себя. Не было слышно ни звука, ни шаркающих шагов, и в наступившей тишине Телдин не испытывал особой гордости. Он знал, что у этого огромного существа еще меньше выбора, чем у него самого. Фермер на мгновение задумался о том, куда пойдет гифф или будет ли инопланетянин все еще здесь, когда он вернется. — Это не моя проблема, — тихо прорычал он себе под нос. — Он может сам о себе позаботиться.

За спиной фермера раздался треск сломанной ветки, сопровождаемый хрустом. Телдин подумал, что гифф снова следует за ним. Звуки продолжались, и в его разуме закралось сомнение. А что, если это не гифф? В конце концов, это мог быть неоги, оставленный шпионить. Медленно и осторожно выхватив мачете гиффа, Телдин обернулся, пригнувшись, как драчун в баре.

Не было видно никакого неоги, но гифф уверенно шагал по полю. Телдин воткнул мачете в землю и выпрямился. — Рядовой Гомджа, — проревел он вдаль, — может, ты прекратишь преследовать меня? Оставь меня в покое! Уходи!

Гифф только чуть-чуть помедлил на ходу. Он встретил горячий взгляд Телдина с простодушной улыбкой. — Но, сэр, я вас не преследую, — со сладкой улыбкой ответил Рядовой Гомджа. — Я просто иду тем же путем. Похоже, Каламан — интересное место. В несколько неуклюжих шагов Рядовой Гомджа оказался почти рядом с фермером.

У Телдина разболелась голова. Отказавшись принять гиффа, фермер не мог приказать существу уйти, да и угрозы вряд ли сработают. Было ясно, что хочет этого Телдин или нет, гифф все равно будет идти рядом, по крайней мере, до Каламана. — Ты хитрый негодяй, — проворчал Телдин, — давай, двигайся сюда. Если мы оба идем в Каламан, то должны идти вместе.

Смирившись со своим спутником, Телдин двинулся по тропинке, пересекающей дынные посадки и пшеничное поле. На опушке леса он оглянулся. Черные дрозды садились на его раздавленные дыни. Телдин машинально сделал шаг назад к ферме, чтобы прогнать их, но затем остановился. В этом не было никакого смысла. Когда он вернется с деньгами и, возможно, с бригадой строителей, тогда он сможет позаботиться обо всем этом.

— До свидания, — прошептал Телдин, не в силах говорить громче. Лишенные крыши стены дома эхом отозвались на его слова. Телдин увидел дом, полный и цельный, каким его построил дед. Здесь были места, где он играл: ручей, корявый дуб на опушке леса, поля, где когда-то росла кукуруза. Он увидел своего отца, согбенного и усталого, в дверях, когда его сын вернулся домой с войны. Хотя Амдар никогда ничего не говорил, Телдин знал, что годы одиночества отягощали его отца, изнуряли его еще до того, как он стал взрослым. Теперь, когда он снова уходил, Телдин жалел, что ушел в тот первый раз — и это было с ним уже не впервые.

Телдин с трудом сглотнул. Он понял, что даже не посетил семейные могилы. На это не было времени. — До свидания, отец. До свидания, дедушка, — прошептал он. — Я скоро вернусь, — добавил он, не желая, чтобы их духи подумали, что на этот раз он снова убегает. Закусив губу, фермер отвернулся от своей земли, пока эхо его собственного голоса не вернулось в шелесте дрожащей пшеницы.

Пока Телдин шел впереди, Гомджа оглянулся через плечо, ища духов, которых видел Телдин.

К полудню они пересекли долину Даргаард, и вышли на Каламанскую дорогу. Телдин обошел стороной ферму Лиама. Существовала большая вероятность, что там могут быть люди, и Телдин не хотел даже попытаться объяснить Гомдже об этом прямо сейчас. Он также не был готов встретиться лицом к лицу с воспоминаниями о том месте. Обход удлинил их путь к дороге, но, ни Телдин, ни гифф не спешили.

Вскоре позднее летнее солнце превратило их поход в изнурительный марш. Трава, густо разросшаяся со всех сторон, уже покрывалась выжженным солнцем оттенком. На каждом шагу взлетали кузнечики, в зарослях ежевики шуршали мыши и птицы.

Когда они шли по изрытой колеями дороге, Телдин заметил, что его большой спутник не выглядит счастливым. Опустив подбородок, Рядовой Гомджа шел, уставившись в землю.

— Почему у тебя такой мрачный вид? — спросил Телдин. Если они собираются идти вместе, то могут и поговорить, рассудил он. Во время войны разговоры, несомненно, укорачивали долгие переходы.

— Мрачный вид? — спросил гифф, поднимая свои маленькие черные глазки и встречаясь взглядом с Телдином.

— Да, печальный, несчастный. Не очень веселый.

Рядовой Гомджа выразительно пожал плечами. — Неоги ушли, — ответил он так, словно это все объясняло.

— Да, я понимаю. Я думал, что это хорошо, — ответил Телдин с оттенком сарказма. Мимо них пронесся краснокрылый черный дрозд, раздраженно каркая, когда они проходили мимо его гнезда.

— Но я не встретился с ними в бою! — воскликнул гифф. — Я всегда буду Рядовым Гомджей, Красный Класс, Первый Ранг. В такой ситуации у меня никогда не будет шанса сражаться. Гомджа пнул камень большой круглой ногой, и тот полетел в траву. — В любом случае, это не имеет значения, — продолжал он, — потому что здесь нет других гиффов, которые могли бы видеть, что я делаю. Я никогда не поднимусь по служебной лестнице, никогда не покину этот мир, и я даже не знаю, где он находится! Большие плечи гиффа вздымались от разочарования. Он с глухим стуком топнул ногой.

Телдин сдержал свои чувства, давая гиффу возможность излить их. Он вспомнил, как его собственные горькие обвинения в адрес отца были похожи на жалобы Гомджи. Амдар, казалось, никогда не понимал этого, всегда настаивая на том, чтобы его сын выполнял свои обязанности на ферме и избежал бессмысленной смерти в бою. Это были не те слова, которые мечтал услышать юноша-идеалист, и, в конце концов, Телдин сбежал с фермы в поисках почестей и славы. Он так и не нашел их на войне. Теперь, слушая гиффа, Телдин пытался вспомнить, что он чувствовал тогда. Так много изменилось с тех пор. И действительно, Телдин обнаружил, что больше сочувствует отцу, чем собственному голосу в чувствах Гомджи.

— Ну, ты находишься в долине Вингаард, недалеко от Каламана, — неуверенно произнес фермер, пытаясь выразить сочувствие. Но это было трудно, потому что он больше не видел славы и чести в войне. — Это успокоило тебя?

Рядовой Гомджа фыркнул и покачал головой. — Что это за планета?

— Планета? Телдин был несколько удивлен этим вопросом. Хотя во время войны он узнал, что континент, на котором он жил, имеет название Ансалон, мысль о еще большем теле никогда не приходила ему в голову. — Не знаю, — признался он.

— Ох. Это знание, казалось, совсем не помогло гиффу. Существо снова потупило взор.

— Что ты собираешься делать в Каламане? — спросил Телдин. — «Было бы неплохо», — подумал он, — «если бы у гиффа был какой-то план», — хотя Телдин сомневался, что это так.

— Даже не знаю. Гомджа резко поднял голову. — Что же мне делать, сэр?

— Я? Это не моя проблема. Телдин быстро сдал позицию. Сочувствие зашло слишком далеко. Гифф и так уже достаточно усложнил ему жизнь. — У меня есть свои заботы, например, как снять этот плащ. Неужели ты не можешь решить сам?

Синеватая кожа гиффов потемнела. — Я не знаю, — ответил гифф, смущенный таким признанием. — Мне никогда не приходилось этого делать.

— Никогда не… Телдин недоверчиво покачал головой. Казалось неразумным, что кто-то столь крупный, как гифф, может быть настолько неопытным. Затем, вспомнив о своих переживаниях с собственным отцом, Телдин остановился посреди дороги и посмотрел на солдата. — А сколько тебе лет? — подозрительно спросил он гиффа.

— Я уже достаточно взрослый, чтобы служить в рядах гиффов, — ответил Рядовой Гомджа, снова становясь по стойке «смирно». Мимо пролетела стрекоза и села на раскидистую головку подсолнуха у дороги.

Телдин не мог помочь, но обратил внимание на оборонительный тон в голосе гиффа. — Сколько лет — это «совершеннолетие»?