Страница 8 из 11
Кроме того, в стране всё построено на монополии, хотя теория утверждает, что абсолютной монополии не бывает.
Создан рынок не пойми чего: продавца или покупателя? С одной стороны, много покупателей, и продавец диктует условия. Но при этом покупателей платёжеспособных мало и поэтому продавцу приходится бороться за каждого клиента. Начинается всё с диктата поставщиков сырья. Пользуясь тем, что для них альтернативой является весь мировой рынок, они расценивают поставки по ценам ниже мирового рынка (обязательно в долларах США) для себя убытками. Переведите стоимость бензина в стране в доллары, и вы увидите, что колебания цены (в долларах) имеют сходство с колебаниями, например, в США (то падает, то растёт). Это значит, что доллар (как и при производстве металла, труб для газопроводов…) влияет на внутренний рынок страны непосредственно через цены и курс рубля к американской валюте. Это значит, выгоду при понижении цены получают те, кто получает доллары, а не рубли. Не экономика, не ВВП (какой бы ни был ППС) определяют нашу жизнь, а США – небольшой партнёр во внешней торговле, но гигантский отрицательный фактор влияния на нашу экономику. В стране для переработки оставляют не так много нефти, но хотят получать доходы не ниже, чем при реализации на внешнем рынке. Об этом я писал в статье про «Роснефть». Пример – недавние скандалы по контролю над ценами топливного рынка. С этим вынуждены считаться внутренние потребители. Любая администрация (недвижимости в городе или торговых площадей) диктует цены на то, чем владеет. В результате каждый квадратный метр для конечного пользователя арендой у нас как будто вылит из золота (потому что ориентирован на крупные иностранные торговые сети). 14 октября 2019 г. «Ведомости» сообщили, что средняя ставка аренды в Москве в премиальных торговых центрах 1 квадратного метра в год составляет 3500 евро (в Париже и в Хельсинки – 2450 и 1800 евро в год соответственно). Спросите любого отечественного конечного пользователя такой арендой, и он по поводу этой цены рассмеётся вам в лицо, потому что даже не в премиальных центрах, а на любом рынке такая стоимость аренды и даже больше – это обычная вещь. Наверно, в отличие от Парижа и Хельсинки. Торговые сети предоставят полки только тем оптовикам, которые обеспечат заполнение полок круглый год (это означает, что полки отданы импорту – Турции, Израилю, Средней Азии, Латинской Америке и т.д., производителю продукта с любой химической обработкой, обеспечивающей его сохранность, и своему производителю продукта с коротким сроком хранения некуда податься), чтобы с каждого метра получать прибыль. Отсюда диктат оптовиков, работающих преимущественно с импортом по номенклатуре и по ценам мирового рынка. Продавцу, контактирующему с конечным покупателем, не остаётся ресурса для ценового маневра. Это всё – признаки паранормальной экономики, не сориентированной на собственного производителя, которой трудно самой выбраться из этой паранормальности без разумной нормативно-налоговой базы и усилий государства, направленных не на узаконивание обязательного роста цен на инфляционную составляющую (например, тарифов ЖКХ), а на снижение затрат и снижение цен и тарифов, на ограничение любой монополии путём увеличения числа отечественных производителей. В нашей экономике меньше всего налоговых льгот – производству: ни в отношении инвестиций, ни в отношении преимущественного снабжения сырьём. В ЕС борются с инфляцией, у нас назначают рост тарифов и ВВП на процент инфляции (для бухгалтеров – коэффициент-дефлятор), в ЕС защищают своего производителя установлением квот, у нас де-факто защищают импорт. В разгар сбора урожая в российских садах, он так и остаётся на деревьях и кустах. Обязательная квота (в сезон – до 100%) на наличие отечественных товаров на прилавках (контролируемая соответствующими структурами) способствовала бы росту производства и снижению доли импорта. Для потребителя – снабжением натуральным продуктом.
Для настоящего бизнеса, заинтересованного в развитии, такая схема подчинения монополиям, тем более иностранным, связанным обязательствами с ограниченным кругом импортёров-оптовиков – это ненормально. Поэтому многие начинают своё дело от безысходности, а потом закрывают от бесполезности для себя. А значит и для государства.
В сборнике «Реформы: за чей счёт банкет?» я коснулся разных аспектов нашей экономической жизни. Предполагал, что многие вопросы поднял для осмысления и больше не буду волновать привилегированный ныне класс чиновников (впрочем, давно известно, что сытый голодного не разумеет), но жизнь есть жизнь, и новые заявления «радетелей» за интересы народа, совершенно неадекватно оценивающих ситуацию в стране, регионе или отдельно взятом аварийном доме, подкреплённые такой же статистикой, опять вызвали жгучее желание высказаться, и я снова сажусь за компьютер, чтобы достучаться до истины.
Сразу всплывает вопрос с картины Н. Ге «Что есть истина?».
В её поисках постараемся опираться только на факты. Или на расчёты на их основе. А факты таковы:
В 65 регионах мужское население не доживает до 60 лет, следовательно, не получает зарабОтанную пенсию вообще. Однако это не остановило пенсионную реформу. Реформа заключается всего лишь в невыплате заработанных денег. При этом удержание их в фонде проблему пополнения фонда никак не решает – экономится слишком незначительная сумма. Об этом более подробно я писал в статье «Пенсионная реформа: о чём умалчивают чиновники» (см. сборник «Реформы: за чей счёт банкет?»). По моим грубым подсчётам получалось, что максимум сэкономленных средств будет около 93 млрд. рублей. Экономист Масленников оценил эффект экономии за прошлый 2019 год совсем в мизерную сумму – 21,5 млрд. рублей (сумма получилась меньше, учитывая поэтапность реформы) – 0,79% от дефицита на выплату пенсий – очевидный аргумент в пользу бесполезности этой реформы.
Численность реально занятых в экономике – почти государственная тайна, потому что точно никто этого не знает. Открываем статистику и видим, что населения в работоспособном возрасте около 88 млн. человек, рабочих мест почти вдвое меньше, а рабочих рук почему-то не хватает. Я об этом писал в статье «Кому мешает жить призрак?». Поэтому приглашаются иностранные рабочие. Приглашают миллион, а их в каждом городе чуть не по миллиону, а то и больше. В предыдущих статьях я приводил данные Росстата на январь 2016 г. по среднесписочному составу – 41,6 млн. человек, т.е. тех работников, которые получали зарплату по ведомости. Вот только забыли уточнить: в списке только соотечественники или иностранцы тоже? В последующие годы эта цифра статистикой уже не даётся. Это значит, что она наводит на грустные размышления. Теперь публикуются данные выборочных обследований:
Но что это за статистика, если не даётся число обследованных. Вот где точно может пригодиться цифровизация – в учете занятых (они на каждом предприятии перечислены в ведомости на зарплату, которая проходит через банковскую систему и, следовательно, легко поддаётся учёту) и уровне зарплаты. Если этого учёта нет, значит, он не отвечает интересам политики трудовой занятости. Нам преподносят сведения, рассчитанные на выборочном обследовании (вместо того, чтобы взять эти сведения из конкретных документов) и выдают абстракции за настоящее искусство учёта. Не всех эти «художества» устраивают. Недаром дети, рассматривая в художественной галерее абстрактную картину говорят: так и я могу… Откуда нам знать, насколько репрезентативна эта статистика? Полагаться на грамотность и добросовестную ответственность учётчиков? Но ведь тогда правильно было бы в Примечании к таблице добавить число опрошенных в крупных городах, мелких и моногородах, в посёлках и деревнях. Во всех федеральных округах. Если опросили 100 тысяч человек, или даже миллион – это ни о чём. Тем более, если опрос проводили у ворот работающего предприятия, записав лишь 5 случайных неработающих прохожих. Т.е. она не должна искажать структуру исследуемого объекта. А как можно знать наверняка структуру трудовых ресурсов, не зная точно, какой процент занимают безработные, какой процент реально занимают иностранные рабочие. Если в части безработных берётся доля, официально зарегистрированная в Центрах занятости, а гастарбайтеров – по числу официально выданных разрешений, то всем ясно, что это намеренное искажение реальной картины. Сомневаюсь, что при обследовании обходили моногорода, деревни и сёла, вымирающие из-за отсутствия работы. Считается, что число опрошенных не имеет значения. В результате обследования получилось, что из числа Х лишь 5,2 тысячи – безработные. Т.е. на всю страну пустяшная цифра – 3–4 млн. человек. Да и тех становится всё меньше – почти всеобщая занятость, как при социализме, когда были сотни тысяч крупных производственных предприятий, а безработных (но не бедных) больше всего было в Грузии. И их знали. Сейчас власти не знают ничего, потому что нет никакого точного учёта. Подтверждением тому, например, являются следующие доступные нам сведения: