Суббота

Он

Это вышло весьма случайно и неожиданно, но, возможно, я рада этому. Я жила, как все в мое время, по расписанию. Просыпаешься, завтрак, учеба, дом, ужин, сон и так далее. У кого-то это расписание выглядит чуть иначе, но ненамного. Мы привыкли к порядку настолько, что просто не замечаем, как всё пролетает мимо с огромной скоростью. Не успеваем очнуться, как за плечами оказывается уже новый год однотонного графика. И даже золотая осень или изумрудная весна не исправят это. Попробуй, узнай. Это правда. Спроси у любого: «какое сегодня число?». И никто, никто не ответит осознанно и быстро: либо замешкается, либо выдаст ответ автоматически.

Это произошло в субботу. Точнее, я замечала это не в первой, но именно в этот день недели. Не знаю почему, возможно, обыкновенное стечение времени и обстоятельств. Тогда в силу вступил октябрь со своей осенью. Будь она пушкинская, меня бы это не печалило, но воздух был буквально пронизан холодом и влагой, а грязные листья лишь утопали в такой же грязной воде, становясь единой кашей, на которую даже без отвращения не глянешь. Но я неизменно каждую субботу к обеду ходила в парк, чтобы проветрить чугунную уставшую голову. Выбросить хоть на миг все мысли, абсолютно все, чтобы расслабиться. Больше нигде мне не удавалось этого сделать.

По обычаю я села на холодную влажную скамью, обращая взгляд в небо, окутанное грамодскими тучами. На душе сразу стало как-то скорбно. Но вдруг, в очередную субботу, как, впрочем, и до этого, ровно в 14:03 на скамью приземлился он. Он будто любил ломать идеальность, точно был воплощением хаоса и беспорядка. Всегда один носок был другого цвета, или шапка и шарф не сходились по тем же параметрам. Было весело наблюдать за этим. Но никогда внимание мое долго не задерживалось на нем, мне становилось скучно, и я вновь поднимала взгляд вверх. Конечно, вначале меня напрягало его общество, но через некоторое время это стало привычно и обыденно. Для меня это превратилось в некую потребность. Мы никогда не говорили, лишь сидели рядом, смотря в одну и ту же точку. Иногда казалось, будто мысли у нас даже одни на двоих, точно мы настроились на один ментальный канал.

Но однажды всё переменилось. Он пришел также ровно в три минуты и приземлился рядом. Что-то было не так, я это ощутила душевно или седьмым чувством. Совсем неважная подробность. Он впервые сказал слово. Это было банальное приветствие, да я, конечно, не сразу поняла, что он обращается ко мне. Мне показалось, что голос его тоже, как и хозяин, не совсем идеальный, но от этого не менее приятный. Не совсем низкий пронизывающий, но и не тонкий раздражительный. Мы говорили. Много говорили. Обо всём. Каждый раз беседы были занимательные и интересные, будто мы говорили душами, а не языками. Я понимала его мысли, а он - мои. Но каждый раз, как по будильнику, он уходил ровно в 15:03. Не важно, была ли закончена фраза или нет. Он поднимался и покидал по-английски. В первый раз меня это сильно задело, но в новой беседе я забыла абсолютно всё. Когда говорили, мы будто оказывались в ином мире, где нет ни единого звук, кроме наших мыслей и голосов. Потом это тоже стало нашей особой традицией. О нем я знала всё и ничего одновременно, как и он обо мне. Мы не спрашивали личной информации. А разве оно надо, когда разговаривают души?

По вышеупомянутой причине октябрь, как, собственно, за ним и ноябрь, пролетел незаметно, но я отчётливо помнила каждый жест, каждое слово, будто это запоминалось отдельной памятью. Он не пришел. Ни в 4 минуты, ни в 7, и даже спустя час. Нет, я не волновалась, точно не было и тех двух месяцев общения. Мне не показалось это странным, я лишь приняла это на свой счёт, немного поникнув. Но вмиг это отвратное чувство исчезло, когда я увидела снежинки, в разнобой парящие над землей. Это показалось мне настолько прекрасным, что я забыла обо всех горестях и о нем. Я точно растворилась в этом вихре, а в голове были лишь снежинки.

Не помню, когда точно, но я услышала это. Новость поразила меня до глубины души, оставляя в оцепенении на несколько секунд, а страх будто медленно подбирался ко мне своими рученками. Я помню, что это была не суббота, что снег уже тонким слоем постелился на землю, создавая не виданную осенью грязь. Я просматривала сводки свежих новостей, но резко замерла, увидев на экране его лицо. Его лицо. Я уже и успела позабыть о нем, но вмиг вспомнила все наши разговоры, точно вновь увидела их, очутилась чудным образом в каждой субботе. Но больше всего меня потрясло содержание.

Сейчас уже не вспомню точный текст, но никогда, никогда, из сердца не уйдет смысл. Он оказался душевнобольным, но не это потрясло меня, а нечто другое. Он был маньяком. Серийным. Что было странно и до сих пор мне непонятно - я осталась в живых. Я была в безлюдном парке с ним наедине, но и сейчас дышу, разговариваю, но, правда, не с ним. Была у меня мысль, что именно наши беседы смогли потушить его желание на время. Я хотела выяснить это. Очень. Но не успела.

Я знала, куда его посадили, выяснила, как можно с ним связаться, как пройти. Долго не могла собраться с силами. Слишком долго. Его в один миг просто не стало. Я уж не до конца поняла, что произошло в камере, но он больше не живет. Зато записка, оставленная им удивила меня, как и всех детективов и подобных им людей. Я не стала говорить им, что значит одно из этих слов, хотя прекрасно понимала смысл. Да, меня допрашивали, ведь я была единственной, кто изъявил желание его навестить. Не помню, что ответила в морозном состоянии, но меня больше не допрашивали.

Но не только эта пара слов была загадочна. Но и время, когда он перестал существовать. 14:03 по медицинской экспертизе. Больше потрясло то, что в камере не было часов. Может, это совпадение, но мне кажется, что нет, ведь тогда был этот проклятый день недели.

«Спасибо. Суббота»