Искусная ложь

- А парень? - неуверенно спрашивает Люси.

Я вскакиваю с дивана, чтобы положить конец этому разговору. «Он отодвинулся от меня и приблизился к моей лучшей подруге», - прямо говорю я, совершенно не проявляя никаких эмоций, когда иду на кухню. Горе ослепляет. И почему-то, хотя Эми «ничего не значила», они с Дэвидом все еще вместе на орбите. Я знаю, потому что моя мать упомянула, что видела их вместе в городе. Так какого хрена этот ублюдок все еще зовет меня?

Взяв вино, я доливаю себе стакан. 'Еще?' Я спрашиваю.

Опустив остаток стакана, Люси протягивает мне его. «Наливай, - приказывает она, заставляя меня улыбаться.

Отлично. Я переливаю оставшееся содержимое бутылки в ее стакан.

Через несколько часов мы смотрим на три пустые бутылки. Сносив первую бутылку вина за считанные минуты, Люси быстрым шагом потащила ее через холл к своей квартире и схватила все алкогольное - это оказалась бутылка красного и несколько дешевых игристых напитков. Мы действительно все перепутали, и наше пьянство тому свидетельство. Я не ела и не принимала душ, а мои рыжие волосы беспорядочно собраны в огромный узел на голове.

Мы говорили об Англию. Мы рассмотрели все мыслимые темы, привели мир в порядок и смеялись над всем этим. Люси и я теперь твердые друзья. Мы также носились по моей квартире под песню Уитни Хьюстон «Я каждая женщина», как пара возбужденных, слегка грустных одиноких психов.

«Мы должны пойти куда-нибудь в эти выходные», - поет Люси. «Боже мой, мы должны полностью покрасить город в красный цвет». Она падает на диван и пытается сесть, держа наполовину полный стакан, чтобы не пролить его. И не получается. "Упс". Она смеется, решая вытянуть шею, прежде чем скатиться с дивана на пол. «Думаю, я немного зол». Она икает и вскакивает на ноги, раскачиваясь на месте. «Ты, Элеонора Коул, - она ​​показывает на меня стаканом, снова икнув, - плохо влияешь на меня ».

Икк. Она вытирает рот тыльной стороной ладони и некоторое время пытается сосредоточиться на мне. «Я чувствую себя немного больной». Она начинает кружить ладонью по животу, ее лицо немного зеленеет.

«О нет, ты ведь не собираешься рвать?» Я протрезвела через секунду, мысль о том, что мой новый коврик украшен рвотой Люси, помогла мне. Я беру ее за локоть и веду в ванную. «Положи голову на унитаз».

Она падает перед туалетом, ее голова безжизненно болтается, и она стонет. «Ооооо, я собираюсь. . . ' Она дергается и рвет, хватаясь за сиденье унитаза, а я пытаюсь удержать ее волосы. Мое лицо морщится от отвращения, когда запах распространяется и загрязняет воздух.

'Все в порядке?' - спрашиваю я, перекладывая ее светлые волосы одной рукой, чтобы другой зажать нос. 'Воды?'

«Черт, я не рвала алкоголем со времен университета», - бормочет она, неуклюже падая задницей на пол. Она трет ладонями щеки. «Да, пожалуйста, воды».

«Я принесу немного», - говорю я ей, бросаясь на кухню. Я вернулась через несколько секунд, улыбаюсь, когда она падает обратно, задыхаясь, прежде чем рухнуть на спину, уронив стакан на пол.

'Давай. Поднимайся.

«Просто оставь меня», - ругается она. «Мне здесь будет хорошо».

«Ты можешь лечь в мою кровать». Я использую все свои силы, чтобы поднять ее, глядя в дверь ванной, чтобы точно оценить, как далеко мне нужно ее затащить. Я считаю примерно восемь метров. Выполнимо. «Только не рви в мою кровать», - умоляю я, съеживаясь от сильного запаха больной Люси, крадущейся из ванной позади меня.

Я практически несу ее через свою квартиру и позволяю ей рухнуть на мою кровать, как мешок с окунями. Мне не нужно беспокоиться о том, чтобы ее уложить. Она хватает мое одеяло и переворачивается, забирая его с собой.

«Прекрасно», - вздыхаю я, отступая и оглядываясь вокруг своего нового дома, гадая, где, черт возьми, я собираюсь спать. «Это ты и я», - говорю я дивану, снимая накидку из искусственного меха с изножья кровати.

Промыв унитаз, брызнув в него почти всю бутылку отбеливателя и опустошив банку освежителя воздуха, я плюхаюсь на диван и прижимаюсь к нему. И когда я слышу милое бормотание и несколько фырканья, я не могу не улыбнуться в потолок. Я могу быть безработным, но, похоже, у меня теперь есть друзья.

Добро пожаловать в Лондон.

Глава 3

Одна из вещей, которые мне больше всего нравятся в Лондоне, - это доступный кофе. Дома не было шумных кофеен. Но здесь каждый угол, за которым я поворачиваюсь, дает возможность получить такую ​​возможность, и я собираюсь ею насладиться.

На следующий день, пробиваясь через дверь кофейни, я обнаруживаю, что она гудит от активности, и вдыхаю насыщенный запах кофейных зерен, позволяя воздуху выходить вместе с моим заказом. «Средний плоский белый, пожалуйста».

'Выпить?'

'Выиграть.' Я жонглирую своим телефоном и сумочкой, чтобы получить пятерку, провожу ее по прилавку, проверяя электронную почту после получения дополнительных данных сегодня утром, надеясь, что агентство по трудоустройству отправило несколько потенциальных вакансий. Это все, что я могу сделать, чтобы не визжать от восторга, когда вижу электронное письмо о редкой и захватывающей возможности. Шепот был правдой. «Боже мой, - выдыхаю я, лихорадочно просматривая информацию. Мне предлагают интервью сегодня в три часа. Это всего в часе езды. «Нет ничего лучше небольшого уведомления». Но потом я хмуро смотрю на свой экран. В настоящее время они не могут раскрыть название компании? 'Как?' Я сомневаюсь в своем телефоне. Зачем? Значит, я понятия не имею, с кем имею дело? Я продолжаю читать, и мне посоветовали искать табличку с надписью «Убежище», как только я приду по указанному адресу, прежде чем он даст мне краткое изложение должности, в то же время сообщив мне, что эта фирма известна и известна в области искусства и антиквариата. «Тогда скажи мне проклятое название компании», - бормочу я, набирая ответ, в любом случае принимая интервью. Не то чтобы у меня была роскошь выбора. Нет компаний, бросающих мне в ноги предложения о работе.

Я набираю номер своей маме, чтобы услышать ее голос, хотя я не могу сказать ей, как все ужасно идет.

«Элеонора», - говорит она, рада моему звонку. Мое уныние немного утихает, и, схватив кофе, я разворачиваюсь, собираюсь пойти и поговорить, но, поворачиваясь, я встречаюсь с чем-то, с чем я была слишком хорошо знакома вчера.

Что-то темно-синее свободно обвивало взлохмаченное горло.

Какого черта?

Моя кофейная чашка начинает трястись, как будто легкое трепетание моего сердца переместилось от моей руки, заставив ее завибрировать, и мой телефон безвольно сидит у моего уха, когда мама несколько раз повторяет свое приветствие.

Он.

Вор такси.

Вор шарфа.

Вор работы.

Великолепный экземпляр с глазами ангела.

«Я перезвоню тебе, мам», - пищу я, позволяя телефону скользить по щеке. Я слабо слышу ее «хорошо», прежде чем закончить разговор и сунуть телефон в карман. И это все, что я могу достичь в ставках движения прямо сейчас. Что с этим парнем? Три встречи за два дня? Лондон огромен. Мой взгляд поднимается вверх без всяких инструкций, пока я не обнаруживаю его прекрасные ореховые глаза и не останавливаюсь на них.

На его красивом лице появляется ухмылка. «Тебе не следовало прерывать звонок из-за меня».

«Я этого не делала», - бормочу я, отрывая взгляд от него, прежде чем они уловили меня его чарами.

«Мы должны прекратить такие встречи». Он тянется через мое плечо и протягивает бариста записку. Его голос. Боже мой, его голос. Это глупо, но единственный способ, которым я могу действовать наполовину в присутствии этого человека, - это не смотреть на него.

Я так и делаю, осматривая кофейню. 'Ты следишь за мной?' - спрашиваю я, перекладывая кофе в другую руку в надежде, что движение уменьшит мою дрожь.

«Не обольщайся, принцесса. Я просто пью кофе ».

Принцесса? «Я не принцесса. И где мой шарф ?

«Какой шарф ?»

Его вопрос смягчает мою дерзость, и я втягиваю воздух, глядя на него. Я не уверена, что это из-за шока, или они просто жаждут большего от него. Он ухмыляется. «Тот, который ты украл у меня», - напоминаю я ему, наклоняя голову, пытаясь прочесть его. Он самодовольный.