Искусная ложь

О, Боже.

Вот дерьмо.

Слушал ли он этот небольшой эпизод между моим дедушкой, миссис Поттс и мной?

- Итак, у вас иммунитет? - говорит он, словно читая мои мысли.

Мои щеки горят, но я игнорирую его вопрос и увольняю один из своих. 'Чего ты хочешь?'

Он пожимает плечами и глубоко вздыхает, досадно глядя на свои босые ноги. Он начинает небрежно тереть ими о кухонный пол, как будто знает, что они меня восхищают. Я отрываю глаза и возвращаю их на его надутое лицо. Глупый. Когда я нахожусь в компании Беккера, это всегда проигрышная ситуация. Я не могу смотреть ни на что, что снижает его сексуальную привлекательность, поэтому мне приходится полагаться на его «обаяние», чтобы удержать меня. И я желаю этого прямо сейчас. Все это. Я возьму каждый бит. Я знаю, что это приближается, поэтому, пытаясь сдвинуть дело с мертвой точки, я поднимаю голову, чтобы побудить его сказать больше.

Он усмехается. Гребаный ублюдок. «Обожаю, когда твои щеки краснеют».

Я хмурюсь .

Его ухмылка растягивается. «Представь, какие они станут красными, когда я с тобой закончу». Он тактически откусывает яблоко. И вот оно. Громко и ясно. Ему следует немедленно найти нового терапевта.

- Разве вы не должны были быть где-нибудь сегодня утром? - спрашиваю я, имея в виду его предполагаемую встречу по поводу испанского гобелена, которая потребовала, чтобы я был на работе на час раньше. В полдень он все еще в поту. Я нагибаюсь и собираю разбросанную морковь.

«Перенесено на сегодня днем».

Я фыркаю про себя. Вполне вероятно, что так называемая встреча сегодня утром вообще не была организована. Я беру последнюю морковку и пытаюсь встать, но Беккер приседает передо мной, его рука лежит на моей на морковке. Тепло парализует каждый мускул в моем теле.

«Я бы хотел увидеть, как я могу сделать все твои щеки розовыми» .

Я поднимаю ошеломленные глаза. Его лицо невозмутимо. Красивая. Завораживающе. Все мои щеки? Я больше не могу этого делать. Это истощает. Я не хочу участвовать в этой игре, в которую он играет. Меня это начинает пугать только по одной причине, кроме того, чем это закончится. Что, по сути, буду безработной и униженой .

Я заставляю себя смотреть в его ангельские глаза, демонстрируя силу. «Вы неисправимы» .

- Значит, я тебе нравлюсь?

«Нет, это значит, что от тебя у меня заболела голова. Прекрати ».

'Прекрати что?'

'Знаешь что.'

'Тогда ладно. Ты тоже это прекратите ».

'Я?' Я смотрю на него.

'Да ты.'

Я сдаюсь. Я вырываю свою руку из-под его руки и встаю, убегая в другой конец кухни. Я открываю ящики, пока не нахожу овощечистку и нож, затем шлепаю морковь по столешнице и начинаю резню моркови. Моя рука злобно толкает овощечистку вниз, пока у меня не оказывается стопка лысой моркови. Затем я начни рубить их своим ножом, собирая гору частей сомнительной формы, которые миссис Поттс, несомненно, не одобрят.

Я знаю, что он позади меня, вероятно, осторожно наблюдает за мной. Или - учитывая нож, которым я размахиваю - он мог бы благоразумно окунуться, прежде чем я смогу добавить его к своей кучке моркови.

Я рублю и рублю, чувствуя, что все больше возбуждаюсь, а затем. . . - Ой, - шиплю я и роняю нож, глядя на свой палец. Кровь. 'Вот дерьмо.' Я беру кухонное полотенце и прижимаю его к пальцу. Кровь. Боже, от этого меня так тошнит. Я падаю на колени и несколько раз моргаю, чтобы прояснить зрение, когда оно становится расплывчатым, когда мне становится жарко, потно, холодно или плохо. «Черт возьми». Я сильнее сжимаю кухонное полотенце, когда у меня начинает пульсировать палец. Я не буду плакать. Я также не буду смотреть на ущерб, который я нанесла. Кровь. Я чувствую, как у меня переворачивается живот и сжимаю глаза, пытаясь дышать сквозь головокружение.

Затем я чувствую его прикосновение к своему запястью, и мои глаза открываются, и я вижу Беккера, стоящего на коленях передо мной. Его губы прямые, лицо серьезное. 'Ты в порядке?'

Моя нижняя губа начинает дрожать, меня подбирают глупые эмоции. Я ребенок. Это действительно не так больно. Утомили ли меня наши постоянные игры взад-вперед? Измотал меня и сделали меня девченкой? - Ой, - бормочу я, опуская голову, чувствуя себя глупо. Да у них есть. Я устал от борьбы. Измотанная всем этим.

«Вот, дай мне посмотреть». Он пытается подтянуть мою руку к себе, но я выхватываю ее.

«Я в порядке», - бормочу я, начиная разгибать тело, чтобы встать. «Перестань быть любезным и внимательным».

'Почему?'

«Это тебе не подходит».

Он закатывает глаза. 'Позвольте мне помочь.'

«Я лучше истеку кровью до смерти».

Он глубоко смеется, сладкий звук наполняет кухню. «Да, ну, я не хочу чтоб у меня были хлопоты по избавлению от тела мертвого сотрудника». Он смахивает меня с ног одним быстрым движением, заставляя меня взвизгнуть от шока, что он полностью игнорирует, и подходит к стойке, держа меня на руках. Я напрягаюсь в его хватке, мои губы сжимаются. «Как ваш босс, я приказываю вам повиноваться мне». Он садит меня на стол и усмехается, когда ловит на моем выражение отвращения. 'Поняла?'

Я нахмурилась, потянув за край платья, которое медленно доходило до моих бедер.

'Позвольте мне помочь.' Беккер берет край и поправляет моего платья, его рука скользит по моей голой ноге. Я напрягаюсь и знаю, что он заметил это, потому что ухмыляется. Боже мой, желание дать ему пощечину и целоваться с ним разрушает мою силу воли. Я представляю, каково было бы дать ему пощечину и целоваться с ним. Я не уверена, что мне понравится больше всего.

«Хорошо», - говорю я, отталкивая его. «Платье на месте».

Беккер хлопает мне руками. 'Не совсем.' Он берет свое время пытать меня стратегически забирает власть его плоти над моей, кивая свое одобрение и принимая глубокий вдох, как только он все сделал. Затем он упирается руками в столешницу по обе стороны от моих бедер. Я откидываюсь назад, когда он смотрит на меня. Я в клетке. В ловушке. Я чертова сидящая утка. - Ты позволишь мне взглянуть?

«На мой палец?»

Его грудь сжимается от слышимого дыхания, и его глаза сканируют мое лицо в поисках. . . Не знаю чего. Он выглядит немного смущенным, его глаза вопросительно. - На что еще я хотел бы посмотреть, принцесса?

Мои губы сжимаются, глаза сужаются, и я медленно поднимаю к нему обернутую полотенцем руку. «Будь осторожен», - предупреждаю я.

«Я люблю грубость и грязь», - бормочет он тихо, почти вопросительно, как будто напоминает себе. Говорит сам.

Я должен сказать на это только одно, только одно, что приходит само собой. «Не будь пиздой». Мое оскорбление слетает с моих губ, и он напряженно улыбается.

Затем он осторожно берет мою руку, сглатывая, медленно распутывая материал, а я напрягаюсь и шиплю. «Будь храброй девушкой», - поддразнивает он, глядя на меня каждые несколько секунд. Я не мог ответить. Я слишком занята, задерживая дыхание и потею, и не из-за травмы пальца. Он так близко. Касаясь меня. «Закрой глаза», - бормочет он. «Ты ничего не почувствуешь».

Я делаю, как мне говорят, счастлива, что не вижу его. Он так нежен со мной, каждое прикосновение и движение выполняются с особой осторожностью, делая весь процесс почти безболезненно. Но жар его кожи на моей. . .

Я несколько раз сглатываю, делая глубокий вдох и игнорируя воспоминания о его обнаженной груди. Но трудно что-то оттолкнуть, когда ваши глаза и ум получают такое удовольствие от того, что видят и думают об этом. Будь я проклят. Гребаная Алекса и, вероятно, Паула тоже. Он не добавит меня в свой список. Беккер Хант - мой начальник, и, прежде всего, я должен это помнить. Мне также нужно запомнить все, что сказали миссис Поттс и мистер Х. Податься на его безжалостную тактику было бы невероятно глупо. Для меня в Hunt Corporation это было бы началом конца. Я должен преодолеть эту глупую влюбленность.

Это все, что я могу. Мне нравится здесь. Я люблю всю историю. . . Мои мысли прерываются, когда моя кожа начинает покалывать, а мое обоняние бомбардируется знакомым запахом . Его запах . Мужественный. Чистый с оттенком цитрусовых. Это сильно. Он близко. А потом его горячее дыхание ударяется о мои щеки. Мои глаза распахиваются, я нахожу его так близко, насколько это возможно, не касаясь его, его идеальные карие глаза совершенно ясны за очками. Он наклоняется вперед, скрестив руки по обе стороны от меня. Наши глаза держатся.