Страница 11 из 19
«Ты хоть знаешь, КАК тогда делали пластические операции?!» – спросил вдруг меня друг Белоусова. И продолжил свой рассказ.
«Врач срезал у него кусочек кожи с плеча, или ключицы и пересаживал на очищенный от сгоревшей кожи участок лица. Потом 12 часов Леонид держал палец на этом месте. Чтобы кожа прижилась, нужна была температура 36,6 в этом месте. Иначе – возможно отторжение. И так 32 раза! Свою кожу срезают со спины и – на лицо.
Всё без наркоза, терпи, истребитель!
Муки адовы он перенёс. Веки у него сгорели почти полностью. Их ведь не восстановишь кожей со спины…С тех пор Леонид спит с открытыми глазами. Больше всего он боялся, что ослепнет и не сможет больше летать. Врачи долго не разрешали снимать ему повязку с глаз. Однажды Леонид не выдержал и сорвал её сам. И – закричал от радости. Он видел!!! А значит, смог вернуться в строй.
Началась финская война. К ним в госпиталь приехали Ворошилов и Жданов. Белоусов, чьё лицо всё еще покрывали повязки, обратился к наркому, умоляя разрешить ему отправиться на фронт. И получил это разрешение. Вернулся к себе в полк. Морозы в ту зиму стояли сильные, до 35-40 градусов, а кабина «чайки», на которой летал Белоусов – открытая. В ней и здоровое-то лицо страшно мёрзнет, а сгоревшее?! Чтобы смягчить боль Белоусов обмазывал лицо (и бинты на нём) толстым слоем жира и так летал всю финскую кампанию. Был награждён орденом Красного Знамени.
С началом Великой Отечественной – Белоусов командир эскадрильи на Ханко. Друзья в шутку за глаза называют его «несгораемый».
Затем – воюет в 13 ИАП. Этот полк прикрывает «Дорогу жизни» в осаждённый Ленинград. В декабре 1941 года в воздушном бою он был ранен, к тому же отморозил раненые, потерявшие чувствительность ноги, пока сажал самолёт. Врач поставил диагноз: спонтанная гангрена.
«Я вернусь!» – пообещал он своим боевым друзьям, когда У-2 увозил его в тыл…
Началась его долгая эпопея по госпиталям. После многих переездов он попал в алма-атинский госпиталь. Долго не давал согласия на ампутацию ноги. Но всё-же врачи вынуждены были это сделать. Правую ногу пришлось ампутировать выше средней части бедра. («Почти по самые яйца – понял»?! – мрачно подчеркнул рассказчик).
Беда не приходит одна. Спустя некоторое время страшный диагноз был поставлен и второй ноге Леонида Белоусова. Тут уже он не стал затягивать с операцией, и у левой ноги была ампутирована «только» ступня.
В 32 года Леонид стал инвалидом 1-й группы, без обеих ног и даже без лица…
Многие – спивались и погибали и от меньших увечий…
Белоусов же мечтал только об одном: вернуться в строй, ЛЕТАТЬ, БИТЬ ненавистного врага. Ему помогли достать хорошие протезы «подарок Рузвельта», которые он сам усовершенствовал. Освоил их. За счет долгих изнурительных и мучительных тренировок научился ходить: сначала на костылях, а затем и без них, только с палочкой. На это ушло больше года.
Наконец, он почувствовал, что сможет летать. Сможет освоить не только У-2, но и новейшие истребители. Осталось убедить в этом своих врачей.
(Книги-то то тогда про Маресьева «Повесть о настоящем человеке» – ещё не было. Дать разрешение безногому летать, было для врачей – немыслимым делом).
Белоусов добился того, чтобы его судьбу решала военно-врачебная комиссия (ВВК) под руководством главного хирурга Балтийского флота легендарного И.И. Джанелидзе. Заседание ВВК состоялось осенью 1943 года, на 2-м этаже одного из полуразрушенных обстрелами зданий Ораниенбаума. В большой зале, где заседала ВВК, имелись высокие двери, из которых можно было выйти на широкий и длинный балкон. Под ним был (с дореволюционных времен) пруд. Белоусов всё это «разведал» и серьёзно подготовился к главному событию своей жизни.
В залу, где заседала ВВК он вошёл во флотской шинели (в помещениях осаждённого Ораниенбаума уже было прохладно). Четко подошёл к столу, стараясь не хромать. Доложил, как полагается. Решение членов комиссии, ознакомившихся с историей болезни и записями в его медицинской книжки было однозначным: «Ни о каких полётах – не может быть и речи, товарищ майор!» – строго сообщил Белоусову Джанелидзе. «Не просите и не уговаривайте нас, не поможет!!! Мы не имеем права это делать! Вы же, извините – инвалид!!!».
И тогда Леонид быстро обошел длинный стол, за которым заседали члены ВВК и рывком распахнул створки балконных дверей. Выйдя на балкон, он скинул свою шинель, перемахнул через его перила и прыгнул в холодную воду пруда, со второго этажа! Переплыв пруд, он выбрался на берег и снова зашел в здание, где сидела потрясённая комиссия.
Никто из её членов, не мог промолвить ни слова.
Поднявшись на 2-й этаж, Белоусов, в мокром насквозь обмундировании, опять зашёл в залу и подошел к столу ВВК:
«Вот вы – все здоровые, а я – больной, инвалид. Пусть кто-нибудь из вас сделает то, что сейчас сделал я!!!» – бросил он врачам.
Взволнованный до глубины души Джанелидзе, не говоря ни слова, схватил медицинскую книжку Белоусова и написал в ней свою резолюцию: «ЛЕТАЙ, ОРЁЛ!!!».
После чего вышел из-за стола, обнял и расцеловал мокрого лётчика. Путь в небо для него был открыт.
Спустя некоторое время, его друзья из бывшего 13 ИАП, ставшего 4-м гвардейским истребительным авиаполком, встречали своего «несгораемого» и несгибаемого боевого товарища. Его назначили заместителем командира в родной полк.
Своё обещание: «Я вернусь» Белоусов сдержал, не смотря ни на что!
Потом была тяжёлая боевая учёба по освоению «строгого» в управлении ЛА-5. Освоив его, Леонид Георгиевич стал совершать боевые вылеты и на перехват врага и на штурмовку его позиций и на сопровождение своих бомбардировщиков. Всего он совершил более 300 боевых вылетов и сбил 7 вражеских самолётов, в том числе – 2, летая без ног.
В начале 1945 года его ампутированные «культи» снова воспалились от огромных нагрузок и довоевать до победы в лётном строю Белоусов не смог. Пришлось снова долго лечится. После войны он долго работал: сначала начальником аэроклуба в Озерках, в Ленинграде, затем директром таксопарка. Сейчас, когда здоровье позволяет выступает с рассказами про войну», – так и закончил своё повествование о Леониде Георгиевиче его друг.
На моей памяти мы ещё пару раз сумели пригласить Белоусова к себе в гарнизон…
И каждый раз он выступал также блистательно, отдавая рассказу всего себя, весь жар своей души, будто шёл в яростную атаку. И всегда его слушали все «затаив дыхание», спящих и равнодушных в зале не было.
И каждый раз он, в кульминационный момент выступления, срывал свои очки, вызывая стон зала и обмороки слабонервных. Предвидя это мы организовывали дежурство медицинской бригады (с нашатырём) для слушателей на его выступлениях.
Скончался Леонид Георгиевич Белоусов 7 мая 1997 года…
http://www.proza.ru/2010/05/28/385