Страница 60 из 258
Утром, похоронив мертвых, Антигон приказал отступать. Эвмен не погнался следом, так как войско было очень утомлено. Похоронив павших, он продолжил путь к Габиенам и встал здесь на зимовку. Армии зимовали на расстоянии шести дней пути друг от друга. Не осилив Эвмена в открытом бою, Антигон хотел попытать счастье по-другому. Он велел солдатам тихо сняться с лагеря и скрытно двигаться к лагерю Эвмена. При этом он распустил слух, что собирается совершить вторжение в Армению. Но поскольку стояла сильная стужа, солдатам пришлось жечь костры, и огонь выдал продвижение армии к Габиенам. Эвмен успел стянуть из деревень своих воинов и укрепить лагерь.
На этот раз обе армии расположились друг от друга на расстоянии 40 стадий и стали готовиться к решающей битве. Антигон поручил левое крыло Пифону, а правое - сыну Деметрию. Сам он расположился здесь же с конницей. В центре стояла фаланга, а перед ней - слоны с легковооруженными. Всего у него было 22 000 пехоты, 9 000 конницы и 65 слонов. Эвмен стал на левом фланге против Антигона. Здесь же он поставил лучших сатрапов с отборной конницей. Перед строем располагалось 60 слонов с легковооруженными. В пехотной фаланге Эвмен расположил впереди щитоносцев, за ними аргираспидов, а далее - чужеземцев, вооруженных на македонский манер. На правом фланге находилась посредственная конница во главе с Филиппом. Ему было приказано после начала сражения отступать и сделать вид бегства. Всего у Эвмена было 36 700 пехоты, 6000 конницы и 114 слонов.
Когда началось сражение, Антигон послал индийскую конницу напасть на Эвменов обоз. Поскольку сражавшиеся подняли облако пыли, этот маневр никто не заметил, и мидийцы легко овладели обозом, расположенным в 5 стадиях от места битвы. Едва началась битва, Певкест, сатрап Персии, отступил со всей своей конницей, увлекши за собой еще до 1500 человек других, но с остальными Эвмен вступил в жестокий бой против конницы Антигона. Видя, наконец, что здесь его побивают, Эвмен с остатками конницы переместился на другое крыло, к Филиппу. Другой исход имело сражение фаланг. Неудержимая атака аргираспидов снесла фалангу Антигона. Потеряв до 5000 человек, та отступила. Эвмен хотел довершить победу разгромом конницы, стал призывать к себе Певкеста, но тот, отойдя на большое расстояние, так и не явился. Поэтому аргирас-пиды, построившись в каре, отступили.
Вечером Эвмен собрал совет. Сатрапы предлагали отступать в верхние провинции. Эвмен советовал оставаться на месте и продолжать сражение, поскольку фаланга врага разбита, а конной решительной битвы так и не было. Македонцы, однако, возразили, что не будут слушаться ни тех ни других, потому что неприятель завладел их обозом, пленил их жен и детей, и они не намерены ничего предпринимать до тех пор, пока не вернут свои семьи (Диодор: 18). И действительно, воины Эвмена, удрученные пленением своих семей и потерей имущества, вскоре обратились к Антигону с просьбой вернуть обоз. Взамен Антигон потребовал выдать ему Эвмена. Распад и разложение среди македонской армии были уже так велики, что большинство солдат согласилось выдать своего полководца, только что одержавшего победу, в обмен на свои пожитки (Плутарх: "Евмен"; 8-18). Но и аргираспидам их предательство не принесло большой пользы. Антигон, прежде все* го, велел схватить Антигена, их вождя, положить его в гроб и сжечь заживо. Также он велел казнить некоторых других своих недругов. Самого Эвмена он велел казнить по прежнему приговору, которое македонское войско вынесло после смерти Кратера. Кости его он приказал собрать в сосуд и отослал домашним. Иероним-историк, друг Эвмена, после этого сделался другом Антигона.
Покончив, таким образом, с самым упорным и энергичным из своих врагов, Антигон отступил в Мидию и стал на зимовку неподалеку от Экбатан (316 г. до Р.X.). Здесь он узнал, что Пифон уговорами и убеждениями переманивает на свою сторону его воинов. Антигон сделал вид, что не верит доносам на Пифона, и ругал тех, кто пытался на него донести. Вместе с тем он распространил слух, будто хочет оставить его с большим войском для зашиты верхних сатрапий. После этого он вызвал Пифона к себе (тот зимовал отдельно в дальних местах Мидии). Пифон, которому сообщили о дружбе к нему Антигона, приехал. Антигон велел его схватить и отдал на суд своим друзьям, которые приговорили его к смертной казни. Сатрапом Мидии Антигон назначил мидянина Орон-товата. При нем он оставил полководцем Иппострата с 3500 наемников. Сам же со всем войском пошел к Экбатанам, взял там 3000 талантов серебра и двинулся на Персию.
В Персеполе его встречали с царскими почестями. Собрав друзей, он совещался тут о сатрапиях. Многие прежние сатрапы, поддержавшие, как уже говорилось, Эвмена, лишились своих владений. Певкеста Антигон лишил власти, несмотря на сильную любовь к нему персов. На его место он поставил Асклепиодара. Из Персепо-ля Антигон повернул к Сузам. Хранитель царской казны Ксенофил, которому Селевк велел во всем слушаться Антигона, допустил его в крепость. Антигон взял множество ценных вещей на 15 000 талантов. Кроме того, по всей Мидии ему собрали еще до 10 000.
В 314 г. до Р.Х. Антигон вступил с войском в Вавилон. Селевк почтил его царскими дарами и задал пир для всего войска. Впрочем, дружеские отношения между ними продолжались недолго. Антигон потребовал от Селевка отчет в доходах с вавилонской земли. Селевк отказался дать такой отчет и, опасаясь за свою жизнь, бежал в Египет к Птолемею. Антигон сначала радовался, что ему не пришлось убивать друга. Но халдеи предсказали ему, что Селевк завладеет всей Азией, а Антигон в борьбе с ним лишится жизни. Антигон послал погоню, но та не смогла настичь беглецов. Вообще, Антигон ни во что не ставил предсказателей, но это пророчество запало ему в душу, поскольку именно эти халдеи предсказали в свое время смерть Александру.
Селевку удалось скрыться. Прибыв в Египет, он возбудил всех ди-адохов соединиться против Антигона. Когда Антигон вступил в Верхнюю Сирию, к нему пришли послы от Птолемея, Кассандра и Лисимаха и стали требовать, чтобы Антигон отдал Кападокию и Ликию Кассандру, Фригию при Геллеспонте Лисимаху, Сирию - Птолемею, а Вавилонию - Селевку; сокровища также он должен был разделить между всеми. В противном случае ему грозили войной. Антигон сурово отвечал, что уже готов к войне с Птолемеем, и послы ушли ни с чем.