Страница 32 из 258
Теперь македонцы смогли подвести машины к самым стенам. Однако машины, стоявшие на насыпи, не нанесли стене никаких значительных повреждений: так она была крепка. Тогда суда с машинами подвели к той части стены, которая была обращена к Египту. Она оказалась менее прочной, и на значительном протяжении ее расшатали таранами. Часть стены обломилась и рухнула. Три дня спустя, выждав безветренную погоду, Александр подвел корабли к пролому. На берег перебросили мостки и по ним устремились в пролом на стену. После того как часть стены была захвачена, Александр прямо по ней устремился к царскому дворцу.
Финикийцы, стоявшие со своими судами у гавани, обращенной к Египту, ворвались в нее, разнеся цепи, которыми она была заперта, и нанесли тяжелые повреждения тирийским кораблям. Киприоты вошли в другую гавань со стороны Сидона, которая не была заперта цепями, и сразу овладели в этом месте городом. Многие тирийцы, видя, что стена захвачена, отступили к Агенорию. Александр ударил на них с щитоносцами, опрокинул и перебил. После этого началась страшная бойня. Македонцы, измученные длительной осадой, зверствовали: было перебито около 8000 человек. Всех укрывшихся в храме Геракла Александр помиловал, остальных продали в рабство. Таких оказалось около 30 000 человек (Арриан: 2; 20-24). Две тысячи юношей, также оказавшихся в плену, Александр велел повесить (Диодор: 17; 46).
Когда Александр был еще занят осадой Тира, к нему пришли послы от Дария с такими предложениями: Дарий дает Александру 10 000 талантов выкупа за мать, жену и детей; вся земля за Евфратом вплоть До Эллинского моря будет принадлежать Александру; Александр женится на дочери Дария и будет пребывать с ним в мире и союзе. Послы предложили все это на собрании диадохов. Рассказывают, будто Парменион сказал Александру, что если бы он был Александром, то с радостью прекратил бы войну На этих условиях и не подвергал бы себя в дальнейшем опасностям. Александр ответил, что он так бы и поступил, если бы он был Парменионом, но так как он Александр, то ответил Дарию следующим образом: он не нуждается в деньгах Дария и не примет вместо всей страны только часть ее: и деньги, и вся страна принадлежат ему. Если он пожелает жениться на дочери Дария, то женится и без согласия Дария. Он велит Дарию явиться к нему, если тот хочет доброго к себе отношения. Дарий, выслушав все это, отказался от переговоров с Александром и стал вновь готовиться к войне.
Александр решил идти походом на Египет. Вся Палестина признала уже его власть, кроме города Газы, которым управлял евнух по имени Бат. Газа отстояла от моря на 20 стадий. Дорога к ней шла зыбучими песками, а морское дно у города было илистое и вязкое. Это был большой город, последний на пути из Финикии в Египет, в начале пустыни, располагался на высоком валу, который был обведен еще крепкой стеной. Александр, подойдя к Газе, остановился лагерем к югу от города в том месте, где стена казалась ему наиболее доступной, и велел собирать машины. Строители машин говорили, что взять стену приступом нельзя из-за высоты вала, но Александр считал, что взять ее тем необходимее, чем это труднее. Он решил насыпать напротив города свой вал, чтобы с этой насыпи, равной по высоте валу Газы, подвести машины к стенам. Когда решили, что вал поднят на достаточную высоту, стали готовиться к штурму. Неприятель, видя это, сделал вылазку. В бою Александр был ранен стрелой из катапульты, которая насквозь пробила щит и панцирь. Тем временем прибыли машины. Их втащили на вал и с их помощью расшатали значительную часть стен; кроме того, во многих местах были прорыты подземные ходы. Стена, оседая в провалы, рухнула во многих местах. Но и после этого горожане отбили три штурма. В четвертый раз Александр повел македонцев сам, хотя еще и не оправился от раны. На этот раз штурм был успешным. Македонцы ворвались внутрь. Горожане, хотя их дело было безнадежно, бились до последнего. Оставшихся женщин и детей Александр продал в рабство (Арриан: 2; 25-27).
Завершив завоевание Сирии, Александр отправил добычу Олимпиаде, Клеопатре и друзьям. Вместе с тем ему пришло на память одно детское желание. Когда однажды его воспитатель Леонид совершал жертвоприношение, маленький Александр подбежал к нему и, схватив пригоршню благовоний, бросил их в огонь. "Когда, Александр, ты завоюешь страну, обильную ароматами, заметил ему Леонид, - тогда ты будешь так щедро их жечь. А пока то, что есть, расходуй бережливо". Теперь же, вспомнив об этом случае, Александр послал Леониду 500 талантов ладана и 100 смирны. А в письме написал ему: "Мы послали тебе ладана и смирны в изобилии: перестань скаредничать с богами". Рассказывают также, что Александру преподнесли ящичек изумительной работы, принадлежавший раньше Дарию. Друзья советовали хранить здесь самую большую драгоценность. Александр сказал, что положит сюда "Илиаду" Гомера (Плутарх: "Александр"; 25-26).
В начале 331 г. до Р.Х. Александр пошел на Египет и, выступив из Газы, на седьмой день прибыл в египетский город Пелусий. У Маза-ка, перса, которого Дарий поставил сатрапом Египта, не было персидского войска, и он, узнав об исходе сражения при Иссе, беспрепятственно впустил Александра в страну и ее города. Александр ввел в Пелусий гарнизон, кораблям велел подняться по реке до Мемфиса, а сам отправился к Гелиополю. Земли, через которые проходила его дорога, добровольно покорялись ему. Из Гелиополя Александр прибыл в Мемфис, где принес жертвы разным богам, а оттуда поплыл вниз по Нилу к морю. Местность против острова Фарос в устье Нила показалась чрезвычайно подходящей для основания города, который, по его мнению, должен был здесь процветать. Его охватило горячее желание осуществить эту мысль, и он сам разметил знаками, где устроить агору, где каким богам поставить храмы и по каким местам вести кругом стены. За этим занятием Александра застало известие о полной победе македонцев на море. Все острова признали их власть над собой, а персидский военачальник Фарнабаз был схвачен на Хиосе с остатками своего флота.
Из вновь основанного города, который получил название Александрии, Александр решил отправиться в храм Аммона в Ливию, чтобы вопросить оракул у бога. Сначала путь шел вблизи моря, а потом в глубь материка через сыпучие пески среди безводной пустыни. Область, где находился храм, представляла собой небольшой оазис, сплошь засаженный плодовыми деревьями, маслинами и финиковыми пальмами. Александр пришел в восторг от этого места (Арриан: 3; 1-4). В храме пророк приветствовал Александра от имени бога как от имени отца. Александр спросил, не скрылся ли от него кто-нибудь из убийц его отца. Пророк приказал ему не кощунствовать: отец у него не смертный человек. Александр изменил свой вопрос и осведомился, всех ли убийц Филиппа он наказал. Затем он спросил, дано ли ему будет стать владыкой всех людей. Когда бог изрек, что это ему будет дано и что Филипп вполне отомщен, Александр принес богу великолепные дары. Некоторые рассказывают, что пророк, желая из любезности обратиться к нему по-гречески "сын мой", спутался в буквах и сказал "сын Зевса". Александр обрадовался этой ошибке; так и пошла молва, что он сын Зевса, так как бог так назвал его. Вообще, он держался с варварами гордо, как человек, совершенно уверенный в своем божественном происхождении; перед греками он выступал в качестве бога осторожно и редко. Из многих слов и шуток Александра видно, что сам он не был одурманен мыслью о своей божественности и не допускал ее; она была для него средством для порабощения других (Плутарх: "Александр"; 27- 28). Но и бесследно для Александра это пророчество не прошло. С тех пор увеличилось его высокомерие, возросла надменность и исчезла та обходительность, которую он приобрел ранее от изучения греческой мудрости и от македонского воспитания (Юстин: 11; 11).