Комбат. Смертельная битва

– Не вопрос! – бодро заявил Фомичев и разрулил.

Уже через два дня пострадавший согласился на мировую. На следующий день Леночка исчезла. На память о красавице осталась только видеозапись, причем оказалась она не у полковника, а в службе собственной безопасности. Прелестное личико девушки на записи было невозможно разобрать при всем желании, зато отчетливо слышался ее голос и ответ полковника. Излишне говорить, что видеосъемку затеял Жерех. Шел очередной приступ борьбы с оборотнями в погонах, и Фомичева из органов уволили, а Жерех с Кощеем спокойно занялись своими делами.

Вот что следовало вспомнить Кощею и сообразить очевидную вещь: убегая, он фактически признается в убийстве Короля. Но почему-то не примерил он на себя то, что его кореш творил другим людям. И добровольно превратился в дичь, желанный трофей для не знающих пощады охотников.

Прошел год. Жерех ехал на сходку преступных авторитетов. За минувшее время многое изменилось в его жизни. Но самой напряженной и решающей выдалась неделя после бегства Кощея. Сначала группа крепких ребят остановила его у дома и главный вежливо предложил Жереху проехаться вместе с ними. Авторитет согласился, мысленно надеясь на лучшее, но про себя сбивчиво читая молитву. Раз его не прикончили на месте, оставалось два варианта: либо допросят с пристрастием и хорошо разогретым утюжком насчет того, куда делся Король, после чего сунут в бок перо, либо станут базарить о том же, но чисто для порядка и отпустят с миром. Но, оказывается, существовал третий вариант. Жереха доставили к Шамилю, ставшему преемником Короля. Безусловно, Шамилю было далеко до авторитета усопшего, да и славянские воры относились к нему настороженно, однако он имел наибольшее влияние в уголовном мире.

Шамиль завел с Жерехом разговор о Кощее. Типа странно как-то. Имел человек солидное дело, зарабатывал кучу бабок и вдруг бросил все, умчался в неизвестном направлении. Не знает ли Жерех, какие такие молочные реки с кисельными берегами заставили Кощея сорваться с места и где эти реки находятся?

– Я сам без понятия. Только замечал, что в последнее время Кощей стал какой-то странный, очень нервничал и однажды сказал, что никому не отдаст комбинат, позволяющий иметь легальную капусту. Хотя я ему много раз предлагал избавиться от акций, – ответил Жерех.

Шамиль иронично улыбнулся. Он не поверил ни единому услышанному слову, однако дальнейшие расспросы прекратил.

Находясь под жестким давлением правоохранителей, уголовники больше всего ненавидели стукачест-во. Если бы Жерех заложил Кощея, он бы здорово помог Шамилю, но сильно упал в его глазах. Выдать своего лучшего кореша, пусть и не ментам, – запад-ло. Жерех и так сказал более чем достаточно, косвенно подтвердил вину Кощея.

– Хорошо, – кивнул головой Шамиль. – А насчет акций… мы их у тебя возьмем.

Такой ход следовало ожидать. Смерть Короля не означала одновременных похорон всех его проектов, другие люди подключились к их реализации.

Жерех был готов к тому, что с комбинатом придется расстаться. Это была плата за то, что его пощадили и оставили в покое. Он вплотную занялся наркобизнесом, попутно держа в руках нити управления несколькими мелкими проектами, и чутко оглядывался по сторонам, надеясь отыскать достойную замену утраченному комбинату.

А в конце весны пришло известие о том, что дьявольский план Жереха сработал.

Кощей сбежал аж в Латинскую Америку. Не потому, что ближе точно бы нашли, а поскольку в цивилизованных странах труднее укрыться нелегалу. Зная всего десятка три иностранных слов, он сумел найти общий язык с местными полукриминальными элементами, купил дом с видом на знаменитую амазонскую сельву и чувствовал себя в полной безопасности. Но уже через месяц Кощей был готов повеситься от скуки. Он установил спутниковую тарелку, но мог смотреть только спортивные передачи. Языков, как уже говорилось, Кощей не понимал, а российские каналы почему-то не ловились.

Беглец сгоряча решил временно переквалифицироваться в натуралиста, что едва не стоило ему жизни. Первая же вылазка на природу завершилась встречей с жараракой. Хорошо, что ядовитая гадина зашипела, увидев подошедшего вплотную человека, а то Кощей уже собирался на нее наступить.

Он не был безнадежно дремуч и кое-что слыхал об опасной южноамериканской фауне, однако имел лишь отдаленное представление о трудностях, поджидающих европейца в амазонских джунглях. Встреча с жараракой наводила на мысль о высоких резиновых сапогах, но сапоги хорошо носить где-нибудь в Новгородской области. А попробуйте их потаскать, когда температура близка к сорока градусам по Цельсию, а влажность стопроцентная. Опять же, часть амазонских гадов вырастает до внушительных размеров. К примеру, каскавела вырастает до двух метров, тут уж нужны сапоги по самые уши. Причем по численности эта милашка вторая после жарара-ки, а смерть после ее укуса наступает в двух случаях из трех. Впрочем, спастись элементарно, достаточно иметь противоядие, но оно при сорока градусах быстро портится. Значит, надо таскать с собой сумку-холодильник. И какая тогда радость от прогулок, учитывая бесчисленные флотилии кусачего местного гнуса!

Да что говорить, даже в протекавшей неподалеку от дома речке купаться можно было только с риском для здоровья, а то и жизни. Пираньи там так и шастали. Короче, от прелестей тропического рая Кощей озверел, потерял осторожность и махнул на Гаити, где слишком долго наслаждался относительным комфортом. Он забыл, что братва в поисках новых ощущений тусуется по всему земному шару, который слишком мал для незадачливого беглеца.

Среди вновь прибывшей группы туристов оказалась компания конкретных пацанов. Кощей их не знал, они его тоже, но бандитские ориентировки работали эффективнее ментовских. Да и у Кощея имелась особая примета – отстреленный мизинец левой руки. Пацаны быстренько звякнули кому следует, и вскоре на острове высадилась парочка, отнюдь не сладкая, а совсем наоборот, после чего дни беглеца были сочтены. Ночью Кощей насмерть разбился, упав с балкона отеля. Анализ крови показал, что перед этим он напился до бесчувствия. Правда, имелся один маленький нюанс. Кощей жил на втором этаже, а выпал с общего балкона девятого этажа. Но полицейские такую мелочь проигнорировали. Мало ли что взбредет в голову абсолютно пьяному человеку.

Так Жерех лишился единственного друга, но занял достойное место в уголовном мире столицы. Не случайно его позвали на сходку. Развалившись на заднем сиденье «майбаха», он пытался сообразить, в чем причина сбора авторитетов. Вроде никаких масштабных событий в последнее время не происходило. Может, назревает очередной конфликт?

Дело в том, что вокруг Шамиля группировались далеко не все авторитетные столичные уголовники. Хватало других кланов, меньших по размеру, но обладающих даже большей совокупной мощью, вздумай они действовать сообща. Да и сам Шамиль являлся только первым среди равных, жестко ему подчинялась лишь его собственная группировка, остальные действовали самостоятельно, и общая картина напоминала средневековое государство в пору самой махровой феодальной раздробленности. То есть формально разные графы и бароны признавали короля своим сюзереном, но оставались в своих вотчинах абсолютными хозяевами. Только агрессия внешнего врага заставляла их встать под королевские знамена.

Поэтому Жерех сразу подумал о назревающих крупных разборках. Только с кем? Ни один клан сам по себе не осмелился бы бросить вызов Шамилю. Неужели объединились? Да так осторожно, что только сейчас об этом стало известно?

Напрасно Жерех забеспокоился. Приехав на место, он убедился в беспочвенности своих тревог.

Шамиль жил в скромном особняке, который мог себе позволить любой бизнесмен средней руки. Исключение представляла система безопасности. В нее вбухали немереное количество денег. Тут и мощный забор с прочными стальными воротами, которые проломишь разве что танком, и новейшая сигнализация, и, само собой, вышколенная охрана. В остальном Шамиль, являвшийся одним из немногих выживших воров старой формации, пытался жить по заветам времен едва ли не дедушки Ленина. Один из них запрещал вору наслаждаться роскошью. Это в буквальном смысле считалось преступлением. Такой вот парадокс. Грабить, воровать, убивать – это нормально, а жить в роскоши – преступление. Для чего же тогда грабить и воровать? Чтобы в тюрьме сидеть?