Комбат. Смертельная битва

– Я имею в виду экзамены. Тогда все стесняются.

– Не понимаю, зачем на экзамене лезть девушке под юбку? Неужели нельзя выбрать более подходящий момент.

– Потому что под юбкой на бедро скотчем аккуратно приклеивается шпаргалка. Человек садится, закидывает ногу на ногу, задирает юбку и находит ответы на свой билет. Так вот, на втором экзамене одна девочка попыталась списывать. Но я уже говорила, что вместо мужчины экзамен принимала женщина. Она что-то засекла, сначала осмотрела стол, а затем попросила девочку поднять юбку и заметила шпаргалку. Девочку тут же выгнали с экзамена.

– Круто у вас. Можно было просто дать второй билет.

– Зачем, если конкурс пять человек на место? Им чем больше человек отсеется, тем лучше. Ой, заговорились мы с вами, я даже телевизор не посмотрела. Сейчас поужинаем, я еще полистаю учебник и лягу спать.

Утром Рублев снова завел свой «форд». Эльвира предпочитала сразу заходить в экзаменаторскую, а не топтаться под дверью. Борис заметно нервничал, ожидая племянницу. Ему очень хотелось, чтобы Эльвира реализовала свои задатки, стала творческой личностью.

Однажды в компании Рублев услышал одно высказывание, поначалу возмутившее его, а потом заставившее пересмотреть некоторые взгляды на жизнь. Суть высказывания заключалась в следующем. Все человечество делится на истинных людей и серую массу. Истинные люди – творцы: ученые, изобретатели, в меньшей степени композиторы, писатели, художники. Они создают что-то новое, ежеминутно и ежесекундно совершенствуют нашу цивилизацию. Без творцов человечество до сих пор бы ютилось в пещерах и добывало огонь трением. Серая масса нужна лишь для того, чтобы тиражировать изобретения творцов и создавать им комфортные условия для работы и отдыха. Со временем развитие науки и техники достигнет такого уровня, что в большей части серой массы отпадет необходимость, она ужмется до минимума. О том, что произойдет дальше, можно только догадываться.

Рублев полагал, что идеализировать творцов по меньшей мере наивно. Даже если абстрагироваться от набившего оскомину примера с изобретением новейших видов оружия, способного уничтожить и самих творцов, и остальное человечество, можно легко отыскать негатив. К примеру, Борис опасался, что компьютер с Интернетом принесут больше вреда, чем пользы. Невозможно спрогнозировать, как аукнется повальное увлечение играми, многочасовые бдения у монитора и привычка искать ответы на любые вопросы во Всемирной паутине. Ведь так можно и разучиться думать. Зачем мучить извилины, когда достаточно забить вопрос в поисковик? А уж во вреде компьютера для здоровья сомнений быть не может. Но при этом Борис резонно считал, что заниматься надо любимым делом. Ведь если не считать сон, треть своей жизни человек проводит на работе. И очень печально, когда эта треть превращается в каторгу.

Эльвира вышла из экзаменаторской, едва скрывая ликование. В коридоре она дала выход своим эмоциям. Девушка бросилась на шею Рублеву, радостно восклицая:

– Ура! Сдала! Все отлично!

– Молодец! Тогда ты заслужила подарок.

– Какой, дядя Боря? – совсем по-детски отреагировала Эльвира.

– Ты как-то обмолвилась насчет куртки. Сейчас поедем купим.

– Правда?

– Я тебя хоть раз обманул?

– Ура! – снова воскликнула Эльвира, и в ее голосе слышалось еще больше восторга, чем после успешной сдачи экзамена.

Или Рублеву это только показалось?

Далее произошла маленькая заминка. Борис предложил заехать в магазин. Девушка не стала возражать, но восторг на лице сменился легким разочарованием.

– Тебя чем-то не устраивает магазин? – спросил Рублев.

– Не то чтобы не устраивает… Просто моя одноклассница была на Чекушке и привезла оттуда кучу отпадных шмоток.

У Бориса имелось собственное и далеко не лестное мнение насчет качества рыночного товара, но он не стал навязывать его, а просто напомнил:

– Чекушку закрыли, можешь о ней забыть.

– Но в Москве есть другие рынки, – просительно сказала Эльвира.

– Хорошо, поедем куда хочешь.

Бориса всегда утомляли шумные торжища, особенно с массовым скоплением народа. Зато девушка получала от хождения вдоль рядов огромное удовольствие. Поначалу лишь одно слегка омрачало ей праздник, и она, выбрав куртку понаряднее, спросила:

– А это не дорого, дядя Боря?

– Выбирай, что понравится, а с ценой я разберусь, – ответил Рублев, надеясь, что после таких слов девушка не вздумает вместо куртки присмотреть себе норковую шубку. Конечно, если таковые имелись на рынке.

Эльвира с удвоенным азартом погрузилась в мир товарного изобилия. Она кайфовала от мысли, что любая из этого океана вещей может стать ее. Минут сорок она осматривала, ощупывала, примеряла куртки, и Рублев уже начал опасаться, что их поход растянется до вечера. И вдруг Эльвира замерла, издав тихое восклицание. Она напоминала охотничью собаку, сделавшую стойку на затаившуюся дичь. Было сразу видно – человек нашел то, что искал! Куртка бросилась в глаза и запала в душу. Такой двойной удар почти всегда заканчивается третьим – по кошельку. Впрочем, сейчас он вышел слабеньким: куртка стоила заметно меньше, чем в мало-мальски приличном магазине.

Если не считать расцветки, Рублев одобрил покупку Эльвиры. Куртка сидела так, словно была специально на нее сшита. Вечером, ужиная, Рублев выпил четвертую стопку за удачную покупку. Первые три он кульнул за успешные вступительные экзамены.

Глава 8

«Все же ни одна машина не сравнится с бронированным «мерседесом» – думал Шамиль, расположившись на заднем сиденье лимузина. – Остальное – понты, желание пустить пыль в глаза мини-баром, плазменными панелями, даже ванной или скоростью. Ну что на это сказать? Панелями сейчас комплектуются даже семейные автомобили среднего ценового сегмента, а если захотелось нажраться вискарем или обычной водкой, пей дома, нечего шастать кирнувшим в поисках приключений на свою задницу. Ванна в машине нужна как собаке пятая нога. То есть выглядит необычно, привлекает внимание, но по большому счету только мешает. Что же касается скорости, то в большом городе шансы болида «Формулы один» и горбатого «запорожца» практически уравниваются, а если тебе надо отправиться на другой конец страны, никакая «тачка» не сравнится с самолетом. Поэтому в нынешнее тревожное время главным становится безопасность. И здесь «мерин» даст фору любому другому автомобилю».

Человек Шамиля, делавший по распоряжению авторитета заказ, рассказал интересную вещь. Когда он усомнился в надежности брони, представитель компании предложил ему пари на крупную сумму. Типа он сядет в машину, и пусть ее расстреливают из автомата.

– Ну и чем все кончилось? – с усмешкой поинтересовался Шамиль.

– Поверил на слово. Где бы я взял там «калаш»?

Конечно, обидно, что способность выдержать автоматную очередь является главным достоинством эксклюзивного авто, но что поделать – время такое. Всё деньги, сумасшедшие деньги. Они развратили и людей, и понятия. Раньше жизнь строилась иначе. Подавляющее большинство заключенных оказывалось за решеткой случайно. Замочил по пьяни собутыльника, не рассчитал силы, сгоряча ударив доставшую упреками жену, сбил насмерть пешехода на зебре – и пожалуйте на нары. Убежденными преступниками были лишь те, кто от рождения имел склонность к воровству, грабежам, насилию. Добыча тех уголовников могла вызвать только снисходительную усмешку нынешнего братка среднего уровня. Поэтому коронованные авторитеты, воры в законе свято блюли коренные понятия: не иметь дорогого имущества, не копить ценности.

Когда жители России получили возможность обогащаться, в криминал хлынул случайный народец, жаждавший денег. На традиции и устои преступного мира им было плевать. Все проблемы решались ножом, стволом, взрывчаткой. Многим ворам старой закалки, и Шамилю в том числе, новые порядки были как кость в горле. И вовсе не потому, что они были такими идейными, а воровство и разбои являлись для них главными жизненными ценностями. Это чушь, конечно! Сказочками про некую воровскую идею можно оболванивать зеленую молодежь, готовую ступить на кривую дорожку. Люди, подобные Шамилю, очень боялись потерять власть. Ту самую власть, которая дороже денег, слаще женщины, пьянее любого вина! Десятилетиями старые урки выстраивали уголовную иерархию. Люди, оказавшиеся на ее вершине, распоряжались судьбами тысяч человек. Конечно, эта власть была с изъяном, любой мало-мальски солидный чин из силовых структур мог капитально прессовать самого авторитетного вора в законе. Но при этом убить вора могли, только если он упорол чудовищный косяк и только по решению сходки. Теперь же законников мочили за сущие мелочи и без всякого предупреждения.