Обратные вспышки

– Да это мой сосед, – сказал он, – у него квартира прямо под нами, у него там все вверх дном. Я сказал, что мы отойдем на то место, – он указал пальцем на стык двух домов, – там никто не живет.

Мы тихонько перебрались и продолжали смаковать вечер, но жар веселья давно пошел на убыль. Саша думал, куда ему пристроится, ведь с таким видом идти домой нельзя. Вряд ли он протрезвеет по дороге. Но куда податься? Настигло озарение. Саша вспомнил про соседа с другого подъезда. Было бы удобно припереться к нему, а утром незаметно прошмыгнуть домой. Перегар за ночь выветрится. Остается сделать звонок.

Гудки.

Холодные и беспросветные гудки.

– Да? – недовольный голос на той линии.

– Привет, Вань! Это, помнишь днем, и я это… – язык Саши заплетался, – короче, к тебе можно?

– Сейчас?

– Ик, ну да, ну дойти только нужно. И это, я на ночь хочу.

– Ну давай, заходи.

Даже удивительно, что все так просто.

Саша смутно помнил, как добирался. Ноги сами вели по натоптанной тропе, а глаза цеплялись за желтые лучи фонарей вдоль дороги. Они плавно спускались до самой низины, словно освещали посадочную полосу. Саша уже разглядел свою каменную двухэтажку с шиферной кровлей. Чем ближе он подходил, тем беспокойнее становился. Он разжевал мятную жвачку на всякий случай и решил обойти стороной свой подъезд.

Издали Саша увидел две тени, которые переговаривались. У обоих в руке тлел красный уголек. Он то поднимался к губам, то опускался. Это сосед Ваня и отец Саши.

– А чего ты огородами идешь? – сказал отец, – еще и со жвачкой во рту, а ну-ка, поди, дыхни!

Саша попятился и опустил голову.

– Ну ладно, отдыхайте.

Отец протянул руку Ване, пристально посмотрел на сына и ушел.

Грохоча деревянными ступенями, они поднялись и вошли в трехкомнатную квартиру, уставленную диковинками из зарубежья. Отец Вани был капитаном корабля. Дома никого. Все разъехались по отпускам, как сказал Ваня. В голове у Саши расплывался туман. Он молчал и только ловил обрывки фраз разговорчивого соседа.

Ваня сидел за компьютером и что-то подробно растолковывал Саше, не отводя глаз от монитора. Саша в полуобмороке пялился в экран и не различал мерцающие картинки. Еще по дороге опьянение улетучилось и сменилось чувством ватного тела и разжиженного мозга. Голова не соображала, желудок крутило. Алкоголь действовал стадиями. Первая – удовольствие, вторая – плата за удовольствие.

– Выглядишь неважно, – сказал Ваня, – все нормально?

Саша неуверенно кивнул.

– Ну смотри, – продолжал Ваня, – если что, беги в туалет.

Ваня обладал некой проницательностью. Он с легкостью предвосхищал события, которые становились очевидными лишь после факта свершения. Ваня учился на юриста в государственном университете, тогда как Саша только-только перешел в 9 класс. Саша с любопытством наблюдал за становлением Вани. Он представлял, как все то, что произошло с Ваней, произойдет и с ним. Окончится школа, появится девушка и будет куда больше денег. Он наивно полагал, что стоит пересечь рубеж совершеннолетия, и все появится само, без усилий.

– Я тут как-то подругу пригласил, – говорит Ваня, не отрываясь от монитора, – пишу ей: я соскучился, приезжай ко мне. Приехала, посидели, поболтали. Потом пошло ближе к делу. Ну валяемся мы на диване, а я приподнимаюсь над ней так, чтобы мой член был у ее лица. Я смотрю на нее, потом на него, снова на нее. А она мне: я не умею, – сказал Ваня наигранно, – объясняю ей: аккуратно, без зубов, почти как Чупа-чупс.

Саша старался слушать и кивать в паузах, но слова долетали обрывками. Он пытался сосредоточиться на ощущениях, казалось, чем пристальней устремить на них луч сознания, тем лучше они поддаются контролю.

– Курить хочу, – сказал Ваня и машинально похлопал себя по карманам, – дома спичек нет. Сколько сейчас, три ночи уже? Давай сходим в магаз, а потом спать ляжем. Интересно, что скажут, когда в три ночи припрутся за спичками?

На улице стало темнее, часть фонарей потухло. Не хотелось волочиться в гору, уже давно хотелось лечь и заснуть. Но нет нисколько сил настоять на своем. Куда проще инертно катиться в ту сторону, в которую толкают. Ноги Саши немного опухли, и перед выходом он изрядно повозился с кедами. Асфальт казался влажным, ноги вклинивались на подъеме и соскальзывали на спуске, будто на лестнице не оказалось привычной ступеньки.

Под мерцающей вывеской магазина скопились люди. Они точно мотыльки, порхающие вокруг лампы. В магазине Ваня что-то долго рассматривал на прилавках и вертелся. Саша стоял отстраненно и проговаривал в голове: «Сейчас мы вернемся и ляжем, сейчас вернемся и ляжем».

– Коробок спичек, пожалуйста, – с энтузиазмом проговорил Ваня.

– Три пятьдесят, – невозмутимо ответила пухлая продавщица в синем фартуке.

Лицо Вани вытянулось.

Дорога обратно казалась короткой. Ноги сами неслись вперед.

– Будешь? – Ваня протянул пачку легких сигарет.

Сначала Саша потянулся, но подумал, что его вырвет от горького табачного дыма, и не стал брать. Ваня усмехнулся и убрал пачку в карман.

Зашли домой. Саша как-то неуклюже, по-медвежьи стянул одежду и запрыгнул под тонкое покрывало с надеждой на облегчение. После прогулки остатки хмеля испарились, теперь сильно мутило. На Ванино «спокойной ночи» он что-то пробормотал, не размыкая зубы. Думал, если откроет рот – жди фонтан приключений.

Саша захлопнул веки и отсоединился от тела. Он смотрел с тахты, словно с трибуны, как его худое тельце медленно упадало в каменный и мрачный колодец. Падая, тело кружилось по часовой стрелке. Взлохмаченные волосы развивались и заслоняли лицо. Руки обволакивал мягкий, немного прохладный ветерок. Тело падало в бесконечную и темную глубину.

Колодец пересох. О былой влаге напоминал только запах сырости и тины. Тело все кружилось, оставляя за собой спиральные желтые полосы, словно нарезая резьбу, а Саша неподвижно смотрел на это с тахты и не мог пошевелиться. Глаза разомкнулись. Из глубины колодца забурлила зловонная жидкость. Она пузырилась. Словно жидкие волдыри на коже, пузыри разрывались и выпускали наружу гной. Бурлящая жидкость прорывалась наружу. Подхватив тело Саши, она вытолкнула его наружу и подбросила. Саша почувствовал еле уловимое облегчение.

Он прерывисто дышал, хватая воздух ртом. Перед ним зеленый пластиковый таз, в края которого вцепились руки. В тазу плавали склизко-розовые песчинки, разбавленные вспененным желудочным соком.

– Саня, ну ты и… наделал, – повернулся и сказал Ваня, – давай бери все это дело.

Ваня помог подняться Саше и кивнул на таз. Саша покорно взял свои желудочные излияния и побрел из комнаты. Ваня легонько направлял его, держа за плечо.

– Стой, вон туда выливай, – Ваня указал пальцем на унитаз, – так, а теперь пойдем в ванную и сполоснем.

Ваня пихнул сальную голову Саши под струю холодной воды.

– Вот так, полегчало?

Саша что-то промычал.

– Высморкайся, а то дышать нечем будет.

Шатаясь, Саша добрел до тахты и повалился. Он не укрылся. Голова приятно остужена, тогда как тело горело, будто на углях. Он лежал и в полумраке рассматривал кремовый узор потолочных обоев. Плавные линии точно стебли кустарной розы, выкрашенные побелкой. Красные розы, выкрашенные в белый цвет. Наверное, я угодил в кроличью нору. Но там же наоборот? Страшно закрыть глаза. Страшно, что колодец вернется. Темнота. Невидимая рука выдернула тело Саши из-под сознания и утащила вниз, обратно в колодец. Вновь вырисовывалась желтая спираль падения. Все крутилось, крутилось… Он заснул.

Глаза разомкнулись. Рот дергался, перед лицом тот же таз, но наполненный теперь черной жижицей. Саша отер лицо и перевалился на тахте. Послышалось шуршание, шелест босых ног о ковер, журчание воды в ванной, снова шелест ног и стук пластика. Не хотелось вставать. Саша засыпал. Смутно вспоминалось, сколько раз он приложился к тазу. Не то три раза, не то четыре. Он помнил лишь первое опорожнение, а последующие будто приснились.