Наследница

Алена обрадовалась. Наконец у нее появится возможность поделиться своими сомнениями с профессионалом. Тем более этот следователь уже разбирался с обстоятельствами смерти папы и, таким образом, должен быть в теме.

Выслушав подробный, хотя и сумбурный, рассказ Алены по поводу пропавших документов на квартиру, замка, который вдруг стал плохо открываться, шума, ночью услышанного соседкой, и прочих странностей, следователь мягким бархатным голосом поинтересовался:

– А вы поддерживали отношения с отцом?

Похоже следователя заинтересовал только этот вопрос, остальное его не особо удивило.

Алена сухо ответила:

– Имеются письма отца ко мне и мои письма к нему.

Вот так, чтобы не у кого не появилось даже мысли представить дело так, что Александр Васильевич много лет не общался с дочерью. У Алены имеется целая пачка теплых писем отца и последнее – за две недели до его смерти.

Следователь ответил:

– Вы должны пойти в прокуратуру, написать заявление. Мы все проверим и сообщим о результатах.

В голосе следователя ни интереса, ни какого-то сочувствия. Алене это только кажется или в интонации явно чувствуется издевка – пишите, пишите, мы, разумеется, рассматривать ничего не будем, не дождетесь.

Полинка в утешение сказала, что у них такая милиция – ничего от нее не добьешься. Алена почувствовала, что голова у нее просто раскалывается на куски. Она начала понимать, что доказать что-то будет очень трудно. Заведующий утешил её, как мог. Он заверил женщину в своей полной поддержке и попросил держать его в курсе дел.

Выйдя из института в глубокой задумчивости, Алена решила немедленно позвонить мужу. Она зашла на почту и воспользовалась междугородным телефоном- автоматом, что бы не заморачиваться дома всякими междугородними кодами и не оплачивать потом телефонные счета.

Муж был явно встревожен:

– Ты почему не звонишь? – возмутился он. – Похороны прошли в субботу, а сегодня уже понедельник. Мы все с ума сходим от беспокойства. Как прошли похороны?

– Похороны прошли нормально, – вяло сказала Алена. – Были все коллеги, соседи по подъезду. Военный оркестр играл на кладбище, солдаты стреляли в воздух – отдавали последние почести. Отца хоронили как участника войны. Но тут такое дело… – Алена пересказала странные обстоятельства, с которыми ей пришлось столкнуться. – По любому, мне придется задержаться. Чтобы восстановить документы, нужно время. Завтра я пойду в прокуратуру, напишу заявление. Сегодня я поговорила по телефону со следователем. Странно, но его заинтересовало только, поддерживала ли я с отцом отношения.

Максим пришел от этой замечательной истории в ужас.

– Ты только, ради бога, не ходи по улицам, когда стемнеет. Ни в коем случае не оставайся одна в квартире отца. Не удобно, конечно, но ночуй и дальше у соседей. Напиши заявление в прокуратуру. Получи дубликат документов на квартиру и немедленно вылетай домой. И еще, держи меня в курсе дел, постоянно звони. Я очень беспокоюсь и очень скучаю!

Когда Алена вышла на улицу, уже начало смеркаться, продолжительность дня зимой невелика. Женщина медленно шла по каштановой аллее. Неожиданно Алена почувствовала какой-то необъяснимый ужас. Такое чувство опасности на подсознательном уровне, наверное, ощущает человек в джунглях, когда неподалеку находится хищный зверь. Даже волосы на затылке у Алены, казалось, встали дыбом. Из-за стресса у женщины обострились все инстинкты, откуда-то появилось ощущение необъяснимого страха. До дома было несколько остановок, и Алена хотела пройти их пешком, но, вспомнив про совет мужа, влезла в набитый автобус. Было около 6 часов вечера, и люди ехали с работы.

Дома ее ждала Лена, изнывающая от нетерпения. Соседка потребовала, чтобы Алена рассказала все, что узнала, и как можно скорее. Выяснилось также, что появилась еще одна проблема – Лена собирается на ночное дежурство в больницу, а Гоша напился до чертиков, и оставлять с ним гостью не представляется возможным. Поэтому Алену решено переселить к другим соседям – Нине Петровне и ее мужу, Алексею Федоровичу. Они будут рады ее видеть и с нетерпением ожидают. В обычной жизни Алена ни за что бы не стала обременять собой посторонних людей. Даже таких милых и гостеприимных.

Но интуитивно женщина чувствовала, что ночевать в квартире отца ей не следует.

Лена напекла горку румяных дранников. Это замечательное национальное блюдо подавали во всех столовых и кафе Бреста. Отдельно хозяйка дома поджарила шкварки с луком.

– Хорошее сало Гоша привез из деревни, – похвалила Лена, -

только вот опять набрался. Сейчас, правда, спит, но кто его знает, что ему придет в голову, когда проснется. Вдруг начнет буянить? Вот так живу с ним и мучаюсь, – вздохнула она, – Ты ешь, а то вон какая худенькая, не то, что я.

Хваленая худоба Алены была результатом кропотливого труда и всевозможных самоограничений, но та предпочла промолчать об этом. Может и правда, попробовать этих замечательных дранников со шкварками, после пережитых волнений она вряд ли поправится. Но кусок, что называется, не лез в горло. Рассказав вкратце про ситуацию с наследством, Алена спросила:

– Ко мне во дворе подошла женщина, полная такая, в косыночке. Сказала, что из соседнего подъезда. Интересовалась, что я собираюсь делать с квартирой. Кто она такая?

– Скорее всего, это Кася. Она меня тоже уже спрашивала про тебя. Каким- то образом пронюхала, что мы с тобой общаемся. Но я ничего ей толком не сказала. Ты ведь даже не знала, приватизирована ли квартира. Слава богу, хоть это прояснилось. Кася эта, между прочим, живет в соседнем подъезде, тоже на 4 этаже, через стенку от квартиры твоего отца. Может, она что слышала?

Cын у нее есть, он мне не нравится. Раньше занимался мелкой коммерцией, а сейчас не знаю. Странный такой. Я его пару недель назад в нашем подъезде встретила. Я к Лосевым ходила укол делать, а он на площадке возле квартиры твоего отца стоял. Мне стало неприятно, и я его спросила: «А что Вы тут делаете?». А он мне в ответ грубо так: «Тебе вообще какое дело? Газом отсюда тянет к нам, вот и пришел посмотреть в чем дело». А сам вниз пошел и папиросу недокуренную бросил прямо на пол.

Лена засобиралась на ночное дежурство, и Алену препроводили к новому месту жительства. Женщину передали в надежные руки – к Нине Петровне и Алексею Федоровичу. Пенсионеры встретили гостью, как родную. Их дочь вместе с зятем и внуками несколько лет назад переехали в Израиль, и всю свою нерастраченную заботу гостеприимные хозяева решили излить на Алену. Они подробно распросили гостью, как обстоит дело с наследство и ужаснулись, что, возможно, их соседа убили.

– Я бы ни минуты в той квартире не осталась, – констатировала Нина Петровна, – ни за что бы ночевать там не стала. А ты мужу своему звонила?

– Да, сегодня. Он мне посоветовал быть осторожной.

– А кто твой муж?

– По профессии? Он военнослужащий, офицер.

– А в каком он звании? – не унималась Нина Петровна.

–Подполковник.

– О! – только и смогли ответить хозяева.

Для этого поколения звание кое-что значит. Алена вздохнула. Сейчас все гоняются за банкирами или олигархами, а офицер – это невысокая зарплата, неустроенный быт, командировки, ненормированный рабочий день.      Последние несколько дней женщина засыпала очень поздно, они с Леной бурно обсуждали сложившуюся ситуацию. В доме у Нины Петровны был другой распорядок, здесь ложились спать с петухами. Алена была этому даже рада. Усталость накопилась и готова была накрыть ее с головой. Завтра опять предполагался тяжелый и неприятный день, нужно идти в прокуратуру. В этом случае лучше запастись силами. Женщине постелили на диване в гостиной, и она заснула мгновенно. «Бедная ты, Алена, – пожалела она себя, перед тем, как погрузиться в сон, – кочуешь со своими тапочками и сумкой по всему подъезду, как цыганка с табором по Европе. Мой отец за 30 лет столько не общался со своими соседями, как я за эти несколько дней. Все говорят, что он был малообщительный, к сожалению».