Страница 5 из 14
«Вот бы у меня появлялось по щепке всякий раз, как задаю этот вопрос. Можно было бы вообще забыть про заготовку дров. Навсегда».
– По… говорить? – неуверенно произнесла Мэйди.
– Правильно. Лу, ты спросила у сестры, можно ли взять ее платье?
Мэйди вылезла вперед. Обычно она не отличалась разговорчивостью – одно время Айк вообще думал, что она немая. Но тут, видимо, был жизненно важный вопрос.
– Да она…
– Погоди, Мэй, сестра скажет, а потом ты.
– А что она-а-а…
– Ш-ш-ш! – цыкнул Айк, и Мэйди замолчала. – Так. Ладно. Лу, еще раз – когда хочешь взять чужое, спрашивай разрешения. Мэйди, прежде чем бить, узнай, почему сестре захотелось эту вещь. Если она тебе так дорога, можно предложить что-нибудь другое. Или поменяться.
– Очень надо! – с отвращением произнесла Мэйди.
– Дура! – взвизгнула Лурдес.
Они смотрели друг на друга, как готовые сцепиться кошки.
– Моему терпению приходит конец! – нахмурился Айк, и сестры умолкли, мрачно сопя. – Я все сказал. Идите, наденьте платья. И не шумите, отец дома!
Близняшки как по команде зажали ладошками рты и мышками шмыгнули в дверь. Айк усмехнулся – с этого надо было начинать. Сестры всегда дичились отца, хотя он ни разу их пальцем не тронул. В буквальном смысле – почти не обращал на них внимания, словно не желал признавать, что они существуют.
Айк скинул ноги с кровати. Сделал движение, чтобы встать, и со стоном опустился назад. Усталость лежала на плечах, как пудовый мешок с мукой. Он чувствовал каждую ссадину и синяк, о которых вчера даже не думал.
Ночью, когда понял, что отец вернулся, тут же принялся за уборку. Растопил плиту и поставил вариться кашу. Отнес близняшек в их комнату и уложил в кровать. Вскоре пришел Эйвор. Он присоединился к Айку, но валился с ног от усталости и больше мешал, чем помогал. Айк отправил спать и его, а сам закончил убираться. Светало, так что он подоил коз, покормил собак, а потом… что было потом?
Айк не помнил, как ложился. Видно, упал и сразу уснул, не раздеваясь. Но главное – все сделал. Если отец пришел, как обычно, по темноте, он мог и не заметить устроенного близняшками разгрома.
Охая, как столетний дед, Айк все-таки поднялся. Ушибленная спина разогнулась весьма неохотно. Сестры оставили дверь распахнутой, и Айк с опаской выглянул в коридор. Дверь в спальню отца как раз напротив, а такие крики и мертвого разбудят. Если отец проснется раньше, чем нужно…
Но из-за закрытой двери не доносилось ни звука, и от сердца отлегло.
Эйвор не шевелился – наверное, снова задремал. Айк вытащил из-под подушки смятую бандану, бережно разгладил и повязал на голову. Окинул комнату быстрым взглядом. К счастью, сюда близняшки не успели добраться, все было на своих местах. Две кровати, два стула, два плетеных ивовых короба для вещей – просто и незатейливо. Ровно столько, сколько нужно.
На широком изголовье кровати Эйвора – догоревшая свеча в грубом железном подсвечнике и несколько книг. Айк взял их и вышел в коридор.
Дом семьи Райни был большим, крепким, в два этажа и с обширным чердаком, забитым всякой всячиной. На первом этаже общая комната и кухня; на втором библиотека, комната дедушки Айка – теперь в ней жили близняшки, – спальни отца и братьев. Из общей комнаты наверх вела деревянная лестница с резными перилами.
Айк занес книжки в библиотеку и, морщась, сбежал вниз. А на кухне вспомнил, что торопиться-то некуда. Горшок с кашей, завернутый в старое шерстяное одеяло, был еще теплым. Большую часть утренней работы Айк сделал ночью – оставалось выгнать коз на выпас. Отец построил в лесу два загона, их чередовали, чтобы трава успевала вырасти.
Вернувшись из леса, Айк умылся у колодца. Сестры уже помирились и занимались обычной утренней работой. Лурдес кормила кур, Мэйди собирала яйца в корзинку, казавшуюся огромной в ее руках. Платья они надели – если можно назвать платьем два кое-как сшитых куска ткани, с дырками для рук и головы.
С подола платья Мэйди свисали какие-то рваные клочья. Очевидно, это и была «бахрома» – причина сражения. Айк улыбнулся.
Бахрома! Откуда она это слово-то выкопала?
«Платья» он сшил сам, как умел – в библиотеке не нашлось ни одной книги о шитье. Сестры пришли в восторг, но Айк считал, что на эти творения его рук без слез не взглянешь. А у девочек в деревне такие красивые платья!
И тут он вспомнил!
Деревня. Ловчая яма.
Джори и Крис!
Айку показалось, будто восходящее солнце заглянуло прямо внутрь него, в самое сердце. Заметил вдруг, что прекрасное весеннее утро в самом разгаре. Что дует мягкий, теплый ветерок, лес звенит птичьими голосами, а небо такое синее, словно за ночь его отмыли до блеска.
Подробности прошлой ночи одна за другой всплывали в его памяти.
Джори – у него удивительный голос, и он решил дружить с ними, несмотря ни на что!
Крис – веселая и боевая!
Айк чувствовал себя, как в детстве на Новогодье. Все вокруг, такое скучное и привычное, словно озарилось новым светом и засверкало яркими красками.
Но, разумеется, сполна насладиться моментом ему не дали.
Кто-то налетел на Айка сзади, и он чуть не взвыл от боли в спине.
– Эйв, больно же!
– Ой, прости! – Эйвор, всклокоченный, со следами от подушки на щеках, таращился на брата, словно видел его впервые. – Я… тебя потерял.
Айк только вздохнул.
– Слушай, хватит этих глупостей, а? Куда я денусь, сам подумай! Ну-ка…
Он заправил рубашку брата и затянул ему веревку на штанах, как маленькому.
– Так-то лучше. Отец не проснулся?
– Неа.
Вид у Эйвора был подозрительно виноватый, и Айк снова нахмурился.
– Что ты опять учудил? Рассказывай давай.
– Н-ничего. Честное слово, Айки!
– Как вы вчера, нормально дошли?
– Ага. Они в крайнем доме поселились, том, что давно пустует. Их папа – кузнец, на старом месте не было работы, вот они и переехали сюда. Я и говорю, мол, здорово, кузнеца-то в деревне давно нет, помер, отцу пришлось мотыгу в город отнести – прошлой весной, помнишь? – и говорю, трудно, наверное, переезжать? А Крис говорит, мол, нет, не трудно, собрались и поехали, мы часто переезжали и…
Айк слушал этот нескончаемый монолог, кивал, а сам занимался делами. Забрал у Мэйди корзину с яйцами, отправил сестер умываться. Отнес яйца на кухню, выложил четыре штуки в горшок, остальные спрятал в погреб. Подбросил дров в раскоряченную, тронутую ржавчиной плиту – она занимала добрую половину тесной кухоньки. Достал миски, ложки, начал накладывать кашу.
Он уже сожалел, что не пошел вчера вместе с Эйвором. Дома ничего ужасного не случилось; он мог бы поболтать с Джори и Крис еще хоть полчаса! А теперь – когда они снова увидятся? Одному Всемогущему известно…
– …и тогда Джори говорит – а чего тянуть, давайте встретимся завтра, на границе леса, когда тени удлинятся, а я и говорю, давайте, здорово, мы обязательно придем…
– Что? Что ты сказал?! – вскинулся Айк, едва до него дошел смысл сказанного.
Эйвор осекся и в точности, как близняшки, зажал рот ладонями.
– Ты пообещал Джори и Крис встретиться сегодня?!
– А что такого-то? – пробормотал Эйвор. – Разве ты не хочешь?
– При чем тут, хочу я или нет! – Айк в сердцах швырнул разливную ложку в таз для грязной посуды. – Отец дома!
– Но я же не знал, что он вернется! – обиженно воскликнул Эйвор.
– Мэй и Лу весь день вчера были одни! Ты собирался их и сегодня оставить?
– Да ничего с ними не случится, – пробурчал Эйвор. С досадой покосился на сестер, которые чинно усаживались на скамью у стола.
– Не случится! Они разнесли весь дом! Я… – Тут Айк поймал испуганный взгляд Лурдес и осекся. И правда, он велел им вести себя тихо, а сам? Айк глубоко вдохнул, выдохнул и молча поставил перед Эйвором и близняшками полные миски.
Мэйди и Лу накинулись на еду без единого слова – видимо, вчерашняя голодовка не прошла для них даром. Эйвор сидел, опустив глаза, и катал по столу сухую луковицу.