Не наши

Тем временем, пока Оксана отходила от непривычного холода, представитель американцев проделывал ту же самую операцию, но уже со второй входной дверью, ведущей во внутренние помещения, где было довольно тепло: воздух удавалось прогревать до пятнадцати градусов. Только здесь мужчина смог скинуть с головы капюшон и представился:

– Джонни О’Нил. Специальный агент Федерального бюро расследований с особыми полномочиями.

Четко отчеканив свои имя и должность, он протянул для приветствия свою, на вид мощную, руку. Девушка ответила на его дружеское рукопожатие и, точно так же отрапортовала:

– Капитан Оксана Бероева, оперуполномоченная Московского уголовного розыска, в неформальном общении попросту Ксюша.

– Ксюша?! – проговорил американец с невольным акцентом, стараясь запомнить для себя именно это имя, – Пройдемте, я покажу Вам комнату, где Вы будете отдыхать, а потом мы проведем небольшое собрание.

Комната – это, конечно, было сказано громко. «Зимовка» состояла из пятнадцати небольших кубриков, имеющих размеры два с половиной на полтора метра, предназначавшихся для сна и отдыха членов команды. Там же положено было хранить и личные вещи. В десяти из них были установлены двухъярусные кровати – они были оборудованы для персонала, обслуживающего эту станцию. В остальных пяти спальных мест располагалось по одному. Здесь селились только ученные, назначенные руководить этим секретным проектом.

Оксана быстро переоделась, надев купленную в Москве водолазку, оставшись в обтягивающих лосинах и плотно прилегающих к икрам американских сапожках без молнии. В ее комнатке, где раньше жил теперь уже покойный профессор, в столе был установлен металлический ящик, запирающийся на ключ. Туда она положила огнестрельное оружие и запасные патроны.

О’Нилу достался пустующий кубрик, предназначавшийся в основном для летчиков, периодически совершающих грузовые рейсы, доставляющих на базу продукты питания, топливо и другие необходимые в нормальной жизни предметы, а также лекарства, без которых, как не говори, но в обыденной жизни просто не обойтись. Он быстро скинул с себя теплую куртку и, когда оперативница вышла из своей комнаты, как преданный «пес», уже ждал ее возле двери. Только сейчас Бероевой удалось рассмотреть его поподробней.

Перед ней предстал красавец-мужчина тридцатидвухлетнего возраста. Он был выше ее на «целую голову» и значительно сильнее развит физически. Об этом свидетельствовали мощный торс, накачанные грудные мышцы и бицепсы, выделяющиеся сквозь обтягивающую водолазку такого же цвета «хаки» – если сравнивать с курткой. Утепленные брюки были в тон остальной одежде. «Не иначе что бывший морской пехотинец», – подумав, сделала свое заключение московская сыщица, после чего принялась делать мысленные отметки, изучая лицо.

Оно было достаточно привлекательным, что у мужчин является редким. Овальная ровная форма не имела, вроде, нигде никаких изъянов; большие голубые глаза «светились» умом, рассудительностью, но выдавали и некую озорную хитрость и даже какой-то, казалось бы, тайный умысел; взгляд был достаточно добродушным, но где-то в глубине проглядывались решимость и даже какая-то присущая профессии ожесточенность. Простому обывателю такие мелочи вряд ли бросились бы в глаза, но опытная оперативница сразу же заострила на этом внимание. «А ты не так уж и прост. Хотя чему я сейчас удивляюсь: в «Бюро» дураков не содержат», – продолжала рассуждать российская оперативница, оценивая своего будущего коллегу.

Джонни меж тем улыбался, стараясь это делать по возможности наиболее открытой улыбкой, показывая безупречные ряды белых и ровных зубов и тонкие ярко-красные губы; аккуратный нос был идеальной, даже чересчур ровной, формы; грубая обветренная кожа представлялась настолько белой, что казалось никогда не знала загара; волосы, сообразно глазам, имели блондинистый оттенок и были уложены в коротко-стриженную прическу, сведенную набок.

Мужчина, как только оперативница вышла из своей «комнатушки», сразу же предложил ей проследовать на короткое заседание. Его решили устроить в научно-исследовательском центре – комнате, размером пять на четыре метра, заставленной всевозможным научным оборудованием, где посредине стоял ровный металлический стол. Следуя по пути, девушка отмечала, что «Зимовка» включает в себя еще такие отсеки, как-то: зал общего отдыха, где имелся даже плазменный телевизор, медицинскую лабораторию, столовую с кухней и несколько небольших, используемых под подсобные помещений.

Ее уже ожидали четыре научных сотрудника. Как известно, двое были американцами, а остальные двое представляли светил российской науки. Сначала стоит остановиться на россиянах.

Первый – это профессор-геолог Веремчук Константин Георгиевич, мужчина пятидесятидевятилетнего возраста. Он представлялся худощавым и слишком подвижным, имеющим рост, приближающийся к высокому; лицо, не лишенное привлекательности, точно также, как и у остальных научных сотрудников, было украшено небольшой бородой и усами; обветренная кожа испещрена многочисленными морщинами; каре-зеленые глаза выражали ум, рассудительность, завидное аналитическое мышление. Точно таких же качеств – исходя из беглого взгляда – не были лишены и остальные его коллеги. Характер профессора отличался нетерпимостью и излишней эмоциональностью. Седеющие волосы были острижены коротко – под машинку. Одежда включала в себя коричневый вязанный свитер с бело-черно-серым рисунком и толстые серые брюки, утепленные синтепоном. Основная его обязанность включала в себя нахождение нужных координат.

Второй – это доцент кафедры, занимающейся особенностями человеческих генов, Григорович Владимир Сергеевич был намного моложе чем первый: его возраст едва достиг тридцативосьмилетней отметки. При довольно угрюмой внешности, он обладал невероятно отталкивающим лицом, где маленькие узкие серые глазки, располагались по бокам вздернутого кверху длинного носа; физиономия представлялась овальной, несколько вытянутой, где поры на коже такие глубокие, что делают его похожим на перенесшего оспу – однако на самом деле этот человек абсолютно здоров, такова лишь особенность строения клеток; ростом он был даже ниже и так невысокой Бероевой и вряд ли доходил до ста пятидесяти пяти сантиметровой отметки; телосложением представлял невыдающимся, на котором уже четко прослеживалась его полнота. По виду этого человека можно было не без оснований предположить, почему он избрал себе такую профессию. Одет он был в свитер яркой расцветки, а кроме того, в штаны и унты точно такие же, как и у Константина Георгиевича. Светло-русые волосы торчали в разные стороны, выступая сантиметра по два, давно не зная расчески и образуя бесформенную копну неприглядного вида.

Про американских ученных Оксана вновь про себя отметила: «Вот и еще те два из ларца». Действительно, если бы не существенные различия в строении лиц, можно бы было сказать, что перед ней стоят два привлекательных клона, отличающихся только небольшой разницей в росте и возрасте. Стоит сначала отметить их одинаковые качества. Оба были стройными, не лишенными физической силы. Напрашивался вывод, что они посвящают свое время не только научным трудам, но и активно занимаются фитнесом, набирающим в Соединенных штатах определенную популярность. Идентичным являлось и их обмундирование, без сомнения, полученное в армейских структурах. Оно включало в себя теплый вязанный свитер, толстые утепленные брюки и высокие меховые сапожки. За исключением обуви, окрашенной в черный цвет, все остальное имело военный цвет «хаки».

Далее, стоит уделить внимание существующим в них различиям.

Первый – это коллега российского генетика Джеймс Рамирес, человек среднего роста, приближающегося к ста семидесяти двум сантиметрам. На вид ему можно было приписать возраст пятидесяти двух лет, но не больше. Лицо овальное, и вместе с тем несколько треугольное; кожа довольно смуглая, имеющая красноватый оттенок, придавала ему сходство с коренным населением США и остальной части Америки; таким же эффектом обладали карие глаза, обладающие несколько черноватым оттенком и выражающие, кроме прочего, волевую решительность и, как показалось Бероевой, беспощадность; между ними следовал прямой с легкой горбинкой нос, поддерживающий круглой формы очки; черные, с проседью, волосы были длинными и, спускаясь вниз, прикрывали огромные уши.