Мои Милфы

Дальше как-то все само закрутилось. Он электронный каталог придумал, фирму создал по электронному учету. Его, может, поэтому, никто не тронул в девяностых. Хотя тогда всех коммерсантов трясли. Но, кому вообще нужен был тогда электронный учет? Да и никто из тех людей вообще не знал, что это такое.

Постепенно пошло. Один крупный заказ, второй. Я тоже помогла. Как журналистка, со многими людьми могла встретиться, просто позвонить, в том числе из государства, на прием попасть.

Сейчас у него крупный холдинг, заказы по всему миру. А я домохозяйка. Десять лет ничего не пишу, пятнадцать не работаю, как дети родились. У нас двое детей. Как в том фильме, только наоборот, девочка и девочка… Обе учатся в Сингапуре. Совместно так решили. И правильно, пусть… Да и они уже взрослые. А я хожу по этому большому дому и все вспоминаю, как Леня, моего мужа Леня зовут, тогда дошел до ванны, в одном рваном носке, потом обернулся и так виновато: Да, наверное, наступил на что-то… и так еще, ступню больше подогнул, как птичка.

И мне стыдно. Знаете, почему? Потому, что я о тех временах скучаю. Может, я вернуть хочу, чтобы я снова была такой крутой-молодой, а он таким? Не знаю, хотя глупо это все, банально.

Просто… мне иногда кажется, что это я теперь, как он тогда, в дырявых носках хожу. В свитере каком-нибудь, как мешок. В общем, такая история. Не знаю, может я вообще не совсем правильно пришла. Чего-то не хватает, но чего?

– А что вы чувствуете? – в действие пошел мой дежурный вопрос-пятиминутка. Тупой до основания, но действенный. Особенно, когда нужно задвинуть клиента с обращениями типа «Может, мне чего-то не хватает?».

– Я чувствую… золу я чувствую.

– Злость? – не понял я.

– Золу. Пепел, где-то там. – Миранда показала назад, за спину.

– Пепел в прошлом?

– Да нет, в прошлом нет. Я не знаю. Зря я про это, меня мое журналистское сбивает. В общем…

И правда по-журналистски – это «зола-пепел внутри», но милфологически точно: пятидневный цветок чувствует приближение пепла, которым станет. Это больно. Одновременно, приятно. Жизнь – распад, хуже того: неуклонное желание распад приумножить, чтобы сохранить. Как энтропия… Так соединяется наша лженаука с фундаментальными, мистер Фи?

Для милфологии: пятидневный «цветок» все знает, может с этим мирится и, чаще всего, мирится. Пепел внутри, сложно не мириться. Да, «цветку» хочется пустить «пепел» по ветру, не складывать тяжелыми штабелями внутри, жить ему еще хочется, жить заново…

Еще важно: настоящая милфетка всегда дает новые возможности. Ничего не забирает, но и не жертвует. Просто ей нужно, чтобы все вокруг было – лучшее, а лучшее – лучшим. Тавтология на уровне языка, зато как есть, на уровне смысла.

2.

Я должен объясниться, рассказать о цветочной теории и классификации, центральной и самой важной части – милфологии. Я намеренно не сделал этого сразу, так был бы существенный риск, что вы бы не дослушали, посчитав идею банальной или неправдоподобной.

Уверяю вас, это не так! И пусть, на первый взгляд, она покажется настолько пошлой, что вы поспешите не тратить время на все остальное, все-таки, примите ее такой, какая она есть.

В этой пошлости скрывается простота, даже обыденность. Которая, как известно, и есть правда.

К тому же, и тут уж вы должны верить мне твердо, моя цветочная теория многажды подтверждалась на практике. Она и является практическим инструментом, несмотря на свою псевдоромантическую обертку.

И… так! Женщин я сравниваю с цветами, больше всего похоже на розы. Чтобы понять, почему, обратите внимание, как стареет роза. Купите цветок, пока бутон ещё тугой, лепестки будто склеенные, сковывают то, что внутри. Стебель твердый как пластик, шипы торчат в стороны, под прямым углом, каждый хорошо виден и если быть внимательным, можно взять так, что не уколешься.

Это возраст женщины, примерно, до двадцати пяти лет. Простота? Ну, нет. Конечно же, женщина не может быть простой даже до двадцати. Скорее, шаблонность. Все такие розы похожи. Красота!? Конечно! Яркая красота, в сочетании с ощущением искусственности. Что и не сразу определишь, перед тобой – настоящий цветок или пластиковый?

Подержите розу два-три дня. Ориентируйтесь по бутону, как только он начнёт «разваливать» (появятся первые признаки) лепестки – вы увидите женщину тридцати-сорока.

Теперь невооруженным взглядом видно, что цветок настоящий. Стебель темнеет, шипы немного заворачиваются вниз. Обычной осторожности недостаточно – можно уколоться. Стоит руке чуть съехать – и вот вам, кровь, надо быть на чеку. Непросто с трехдневным цветком! Но, именно в этот период, роза отдаёт большую часть своего аромата. В этом вопросе, мои наблюдения поддерживают не только поэты, но и сексологи: к тридцати пяти сексуальность женщины достигает своего пика.

Но, что такое пик!? Что-то резкое, острое. То, что может приносить короткое удовольствие, но чаще – разочаровывает в конце: А!? И это все?

Аромат трехдневного цветка – сильный, но едкий. Это уже не запах отдушки, которой побрызгали однодневную розу, это аромат самого цветка, равно как и самой женщины!

Это интересно, очень соблазнительно, во всяком случае, для тех, кто любит, ну… скажем, любит однозначный вкус чего бы то ни было, односложный и определенный, тогда-то да!

Да-да-да! Такая женщина для вас. Как еда из проверенного ресторана, который зарабатывает на бизнес-ланчах. Кормят вкусно, добротно, почти полезно, к тому же – за умеренные деньги. Нет тяжести в животе. Вы поели и готовы отправиться в путь.

Но, если вы… гурман! Да, я думаю, вы понимаете, к чему я. Если вы гурман и не выхлебаете полбутылки вина сразу после открытия, а даете вину проветриться… просто даете вину выдохнуть, не притрагиваясь к нему. Не притрагиваетесь до поры… как и к цветку, как и к женщине.

У женщины, в современном мире, это состояние достигается в сорок-пятьдесят лет. Время, когда запах не едкий, а чувственный, не бьющий в нос, а проникающий в поры так, что вы прежде не успеваете разобрать, а мозг уже взрывается всеми красками, клокочет и вибрирует.

Женщина в сорок-пятьдесят, – та, которая дает не только вкус, но и послевкусие. Сладостный и терпкий, с нотками амбера и кислинкой, аромат, который можно учуять, засунув нос поглубже в стакан, в прямом и переносном смысле «стакана».

Но, если вы так сделаете (сумеете), то это – тот самый букет. И забудьте про чушь, написанную на бутылках вина за десять евро, являющихся аналогом тридцатилетних женщин и трехдневных цветов: вишня, табак, кайенский перец… опустив нос в бокал с таким вином, ничего, кроме искусственного винограда, восстановленного этиловым спиртом, вы не почувствуете.

А вот «правильно выдержанные» женщины в сорок-пятьдесят – это благородное вино, пятидневная роза. Она продышалась, одновременно, наполнившись. Да, загнула шипы, потеряли часть лепестков, что – тем больше, придаёт ей очарования… вон они, эти мертвые кусочки валяются вокруг.

Следы времени, следы того, что они пережили… это так же прекрасно, как жизнь и распад, в своем вечном, трагическом танце Эроса и Танатоса, который не закончится никогда, даже когда на Земле останутся только бактерии.

***

Для моего дела, которое приносит мне не только хороший доход, но и вдохновение, классификации из трех типов, вполне достаточно: однодневный, трехдневный, пятидневный.

Меня интересует только третий. Я гурман. Но, я хочу, чтобы вы знали. Есть ещё и четвёртый тип, самый редкий. Настолько, что аналогии с цветком, для его описания, недостаточно. Цветок может быть цветком или гербарием, вот и все.

Я бы сравнил таких женщин, пятидесяти-шестидесяти лет с… вы удивитесь, с чаем с корицей. Разумеется, я не имею ввиду дрянь из пакетиков с химией. И заранее извиняюсь, что мои сравнения проходят через вкусовые признаки, так выражается моя оральная ярость. Так-то! Решив вскармливать младенца искусственно, сотню раз подумайте, тем более, если это мальчик.