Страница 109 из 113
Волны боли накатывали снова и снова, заставляя корчиться на полу в бесплодной попытке найти то положение тела, при котором жуткие спазмы хоть немного утихнут. Боль в животе давно уже вытеснила резь в запястье от металлического наручника — Алена больше не замечала своего «скованного» состояния. Она была вся мокрая — слезы градом катились из глаз при каждом приступе, от пробравшего пота рубашка прилипла к телу, а джинсы и вовсе стали тяжелыми, влажно-мерзкими, с характерным запахом.
Стало страшно до жути. Если это месячные, то почему такие болезненные? Почему их так много?!
Вспомнились таблетки, принятые ею с подачи Тимофея — он решил так ее наказать? Не просто убить в подвале, а замучить до смерти?
— Что, больно, да?
Скрюченная очередным приступом, Алена не заметила, в какой момент открылась дверь и в ее «камере» появился Тимофей. Присев перед ней на корточки, он с нездоровым любопытством вгляделся в ее раскрасневшееся, искаженное гримасой боли лицо, а затем перевел взгляд на ее покрытые бурыми пятнами джинсы и в кровавых разводах пол.
— Знаешь, из-за кого ты сейчас страдаешь? — спросил он, когда Алена, негромко застонав, уткнулась лбом в колени. Не только чтобы облегчить себе боль, скорее, чтобы не видеть и не слышать ненавистного мужа. — Смотри на меня, когда я с тобой говорю! — не дождавшись ответа, Тимофей снова вцепился ей в волосы, силой заставляя смотреть на него. — Из-за твоего ненаглядного Ильи, — прошипел он со злостью, замечая, как при одном упоминании имени Ильи глаза Алены зажигаются радостным блеском. — Не кувыркалась бы с ним по машинам, была бы мне верна, ничего этого сейчас бы не было, шлюха.
— Да пошел ты! — она плюнула в его сторону.
Тимофей посерел лицом.
— Сюда его давайте, — не отводя от Алены тяжелого взгляда, громко приказал он.
Со стороны двери послышалось шуршание, как будто волочили по земле куль, а затем с глухим стуком к ногам Алены бросили тело Ильи.
— Любимый-то твой и, правда, за тобой вернулся, — Тимофей пнул неподвижного Илью, и тот, застонав, зашевелился. — Еще и дружка с собой притащил. Только дружок сбежал и ментов вызвал, — еще один пинок и еще один стон, на этот раз громче. — А менты приехали и уехали. Ведь у нас здесь все тихо и ровно.
— Перестань! — первый ужас при виде окровавленного тела схлынул, и Алена бросилась к Илье, но вцепившийся в руку наручник не дал ей этого сделать. Все что она могла — это кончиками пальцев гладить его избитое лицо, кожей ощущая кровь и ссадины. — Ненавижу тебя! Ненавижу! — выкрикнула она Тимофею, не скрывая слез. — Никогда с тобой не буду! Никогда! Лучше в тюрьму пойду! — воспоминание об убитом парне никогда не покидало ее, но сейчас она была готова соскочить с крючка.
— Лучше в тюрьму, говоришь? — задумался он. — Хорошо, дорогая, как скажешь, — улыбнулся деланной улыбкой и выпрямился во весь рост. — Все для тебя.
Поглощенная неподвижностью Ильи, напуганная его бездыханным состоянием, Алена больше не обращала внимания на Тимофея, наворачивающего круги по тесной комнатке. Склонившись над Ильей настолько, насколько позволяла прикованная к батарее рука, не чувствуя ломоты в полувывихнутом плече, она тихо плакала, и ее слезы капали на лицо Николина.
— Илья, пожалуйста, очнись, — шептала она, нежными касаниями лаская его израненное, избитое лицо. — Илья.
Словно в ответ на ее мольбы ресницы парня дрогнули, он снова застонал негромко, наконец приоткрыл глаза.
— Илья! — обрадовалась Алена тому, что он жив. — Илья!
— Отлично! — пришел в восторг и Тимофей, однако откровенное игнорирование его собственной женой снова пробудило в нем ярость.
Алена не поняла поначалу, для чего в ее руке оказался пистолет. Уставилась на тяжелый металлический предмет с недоумением, перевела взгляд на Тимофея. И лишь когда он, сжав ее ладонь своею, приставил дуло к виску Ильи, осознала его страшную задумку.
— Нет! — дернулась она, пытаясь высвободить руку из-под обжигающей хватки Тимофея, увести в сторону дуло пистолета. — Нет! Нет! — закричала в отчаянии, когда поняла, что это бесполезно. Тимофей был за ее спиной и, прижавшись всем корпусом к ней, руководил всеми ее движениями. — Нет! Пожалуйста! — сорвалась на крик, вырываясь из его объятий.
— Что здесь происходит?! — властный голос Матюшина-старшего перекрыл ее вопли. Он стоял на пороге комнаты и тревожно вглядывался в рыдающую навзрыд девушку. — Что здесь происходит? — спросил еще раз, обводя требовательным взглядом примолкнувшего сына и невозмутимо стоявшего в стороне Михея. — Ты что творишь?! — накинулся на сына, разглядев наконец джинсы Алены и ужаснувшись в душе. Мечта о скором рождении внука так и грозила остаться мечтой. — Ей же в больницу надо! Ребенок…
— А это не мой ребенок! — психанув, заорал вдруг Тимофей. — Так что не лезь! Я сам разберусь!
Выпустив из рук Алену, но не забыв забрать у нее оружие, он переключил внимание на отца.
— А чей? — опешил тот.
— А вот его, — со злобным удовольствием пнул Тимофей начавшего приходить в себя Илью.
— Превосходно! Просто замечательно! — воскликнул Матюшин. Его слова, обращенные к сыну, были полны сарказма, а глаза, блестевшие за стеклами очков, излучали презрение. — А ведь я тебе говорил…