Обреченные

– Да кто его знает, я ведь не метеоролог и не синоптик, летим, значит все хорошо.

– Значит хорошо? – не совсем уверенно спросила Кристина, рассматривая белую пелену.

– Да, пусть не переживают, сядем вовремя.

– Скоро принесу завтрак, – сказала Кристина и вышла из кабины пилотов.

– А ведь и правда странно, – закрыв дверь, сказал второй пилот Мельниченко.

Он уже давно заметил этот туман, но не стал ставить в известность Конюхова, тот нынче был не в духе. Мельниченко Всеволод старался налетать свои часы, чтобы стать капитаном, ему не нужны были нарекания и служебные записки, и так хватало своих проблем.

– Свяжись, узнай, что там с погодой, – попросил командир второго пилота.

– Сейчас сделаю.

– Не дергайся, ты сегодня какой-то несобранный, что с тобой такое, не выспался?

– Все в норме, сейчас узнаю.

Мельниченко давно должен был стать командиром самолета, прошел повышение, сдал экзамены, но медики не пропустили. И было бы из-за чего, ну, повздорил с соседом, ну, подрался, это все из-за его собаки. Сосед, толстая свинья, купил для жены новомодную кеесхонд, против самой собаки Мельниченко ничего не имел против, но надо же ей заниматься. Сосед на работу, а собака весь день воет, скулит, лает, а ему на следующий день в полет. Вот и не выдержал, наговорил, а сосед сразу оскорблять, словно он ему подчиненный. В общем, как всегда, в дело пошел кулак, потом полиция, протокол, и данные его работодателю.

Второй пилот старался держать себя в руках, но порой так хотелось высказать все, что думал про командира и его амбиции быть главным.

Конюхов посмотрел на приборную панель, проверил показания автопилота, высотомера, скорости, работы двигателей. Все было в норме, но его так же, как и Кристину, заинтересовали сплошные облака, а ведь самолет летел ровно, словно ничего впереди нет.

– Странно, очень странно, – сказал он и повернулся ко второму пилоту, чтобы узнать, что ответила земля. – Ну что, узнал?

– У них все чисто, редкие кучевые облака.

– И это все?

– Да, ничего больше.

– Но я же вижу сплошную облачность, да еще на нашей высоте. Еще раз свяжись, пусть пояснят, что у них на радарах, ведь откуда-то они взялись. Может снизиться или сменить курс?

«Зачем снижаться, если все идет в штатном режиме?» – подумал Мельниченко, но не стал пререкаться, нажал тумблер и стал связываться с землей.

Салон самолета

Инна открыла откидной столик, посмотрела на время, было 8:01. «Еще час пятьдесят», – подумала она и грустно посмотрела на стюардессу, что поставила на столик поднос с завтраком. Есть не хотелось. Бутерброд с сыром, джем, курица, пара картошек, печенье для чая, долька помидора и кусочек огурца.

– Не густо, – разочарованно сказала соседка и, открыв пакет с салфеткой, стала тщательно вытирать руки.

«И как долго она будет их тереть, на операцию собралась? – Инна отвернулась, ей было противно находится в этом самолете, слушать громкие разговоры мужчины, что сидел на пару рядов впереди и хвастался своим отпуском. – Кому он нужен, твой отпуск, лучше бы помолчал, треплешься как баба, да еще смеешься, противно». Инна специально села в другой салон, подальше от своей команды, не хотела видеть их.

– Курица… – тихо произнесла Инна.

Тогда ей приснился сон, это было в восьмом классе, Инна возвращалась от тетки, что жила в Омске. Ехала в поезде, ей ничего другого не оставалось, как лежать на полке, смотреть в окно и дремать. Инна уснула, это было так реалистично, словно в жизни. Сережа, так он представился, высокий, наверное баскетболист, за такими парнями в школе девчонки бегают, можно подумать, они их кумиры. Он купался, а она сидела на берегу и, свесив ноги, шлепала ими по воде. А потом Сережа предложил ей перекусить, в кафе была только курица, точь-в-точь как сейчас подавали в самолете. А что потом? Сон растаял, Инна еще долго вспоминала его лицо, глаза и то, как он заразительно смеялся. Но прошло несколько недель, и вот в школе она увидела юношу из своего сна. Почему-то Инна решила, что они знакомы, иначе откуда могла знать, как его зовут. Но когда она к нему подошла, Сергей посмотрел на нее как на что-то непонятное, Инна тут же вспомнила, что у нее очки и толстые пальцы. Она извинилась и, отходя в сторону, проклинала себя и девчонок, что отпускали в ее адрес шутки.

2. Связь с землей

Инну почему-то беспокоило то, что происходило за стеклом иллюминатора, она отвернулась от женщины с нарисованными бровями и уткнулась лбом в стекло. Туман, как показалось Инне, стал более плотным, она уже не видела двигателей, только слышала их монотонное гудение.

– Что-то новенькое? – спросила соседка.

– Нет, он стал более густым, ничего не видно.

– Ешь, скоро прилетим.

– Нам еще почти два часа лететь. Это ненормально, такого не должно быть, – Инна сняла с подноса защитную пленку.

– Тебе же сказали, что все нормально, – соседка аккуратно разрезала и без того миниатюрный помидор и, посолив его, наколола на вилку. – Кстати, вон тот мужчина, что во втором ряду, ну, тот, от которого ты нос воротила, когда он смеялся, похоже тоже заинтересовался твоим туманом. Пошел разбираться, словно стюардессы в этом виноваты.

– Я не воротила нос, просто не люблю таких гомосапинсов. Он как в театре выступал.

– Зато его соседке понравилось, она на него клюнула.

– А разве она не его жена?

– О нет, что ты, милочка, при жене так себя не ведут, он пыжится как павлин, это же видно. Наверное начальник и гордится своим положением, в подчинении куча народа, привык выслушивать лесть, хотя и знает, что ему врут, но приятно. А тут он остался один, вот и решил компенсировать потерю.

– Вы это видите? – удивилась Инна и, приподняв голову над сиденьями, посмотрела на мужчину, что общался со стюардессой. О чем он говорил, она не слышала, но его глаза так и прыгали по телу женщины.

– А что там за облака?

– Мам, смотри!

– Не стучи по стеклу, лопнет, – тут же ответила не выспавшаяся женщина.

– Мам, а почему ничего не видно? Там что?

– Я тоже ничего не вижу и уже давно. А где небо?

– Что там случилось? – послышался голос мужчины, похожего на Том Круза.

– Ничего, облака.

– Облака? Так высоко! Мы что, уже снижаемся? Как? Неужели прилетели?

Соседка, что сидела около Инны, пожала плечами и, опустив голову, стала дожевывать кусок мяса.

– А это не опасно? – донесся голос немолодой женщины. Она закудахтала словно курица. – А что теперь делать, вот так и лететь? Может, что-то сломалось, а нам ничего не говорят, а может…

– Все хорошо, не переживайте, все хорошо.

– Ой, мне, кажется, плохо. Можно водички?

Пассажиры самолета, что до этого момента жевали свой завтрак, вдруг оживились и словно по команде стали рассматривать белый туман за иллюминатором.

– Ну, сейчас начнется, – сказала женщина-кукла и поставила на поднос стаканчик с кипятком.

– А что должно начаться? – поинтересовалась Инна, взяв и себе стакан для кофе.

– Вон та дамочка в сиреневой кофте сейчас достанет таблетки, она уже пару штук проглотила, а вот тот мужчина начнет снимать себя на фоне иллюминаторов, словно он покорил Эверест. Дети, видя, что их мать встревожена, начнут хныкать, а вон та девушка будет жаться к юноше, но они не знакомы. Ну а вон тот мужчина, он, кстати, очень похож на Джека Николсона, еще немного и от испуга вырвет подлокотники. Видишь, как у него вены на шее вздулись, похоже раньше много пил и, как мне кажется, ругался с женой. А вон…

– Почему вы так решили? – Инна внимательно посмотрела на мужчину и на его пальцы, которые и правда вцепились в подлокотник, словно это хоть как-то поможет…

– Работа.

– Работа?

– Ну да, просидела тридцать лет в одном кабинете, принимала и увольняла. О, нет-нет, – сказала она, увидев, как Инна сжала губы, – я не была начальником, отдел кадров, тоже того стоит. Через меня никто мимо не проходил, вот и научилась смотреть в душу. Контора была большой, логистика, транспортная поставка товаров на север. Я редко ошибалась, поэтому, как бы не пытались меня свергнуть, продолжала сидеть на месте, – соседка размешала сахар и, сделав несколько глотков, спросила. – А ты сама чем недовольна? Кто обидел?