Жажда

Не понимаю, почему, идя сюда, я вся извелась.

Однако сейчас только гордость удерживает меня от бегства. Гордость и понимание того, что, если я с самого начала поведу себя как жертва, это только загонит меня в угол. Ведь не хочу же я провести остаток моего последнего года в школе, бегая от любой из здешних вредин.

– Мне не терпится познакомить тебя с моими друзьями, – говорит Мэйси, когда мы наконец доходим до группы, стоящей у задней стены. Вблизи эти девушки и парни смотрятся шикарно – в их волосах и на коже сверкают драгоценные камни. Серьги, кулоны, заколки плюс кольца, вдетые в брови, губы, носы, и на всех этих побрякушках красуются яркие цветные камни.

Я никогда еще не чувствовала себя такой невзрачной, и мне приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы опять не потянуть вверх вырез платья, одолженного мною у Мэйси.

– Привет! Это моя двоюродная сестра Гр…

– Грейс! – перебивает красивая девушка с ярко-рыжими волосами и огромным аметистовым кулоном на шее. – Добро пожаловать в Кэтмир! Мы так о тебе наслышаны. – Она произносит это с таким преувеличенным восторгом, что становится очевидно – она издевается, непонятно только над кем: над Мэйси или надо мной. Но, заглянув в ее глаза, жестокие и холодные, я вижу – все ее внимание сосредоточено на мне.

Какой сюрприз.

Не знаю, как именно ей отвечать: одно дело – быть вежливой и совсем другое – подыгрывать, когда она насмехается надо мной. К счастью, прежде чем я решаю, что делать, в игру вступает другая девушка, с густыми кудрявыми черными волосами и невероятно красивыми губами, напоминающими формой классический лук Купидона.

– Перестань, Симона, – говорит она рыжей, затем поворачивается ко мне с улыбкой – надеюсь, что искренней: – Привет, Грейс. Я Лили. – Ее карие глаза кажутся мне приветливыми, черные кудри перевиты блестящими лентами, красиво оттеняющими насыщенно-коричневую кожу. – А это Гвен.

Она кивком показывает на девушку восточноазиатского происхождения, одетую в элегантное фиолетовое платье. Та широко улыбается и говорит:

– Я правда очень рада познакомиться с тобой.

– Э-э, я тоже. – Я стараюсь, очень стараюсь, но, должно быть, в моем тоне звучит недоверие, что и немудрено, если учесть, что теперь я во всем сомневаюсь, и ее глаза затуманиваются.

– Не обращай внимания на Симону. – Она произносит имя рыжей со злостью. – Бедняга бесится, потому что все парни сейчас пялятся на тебя. Ей не по вкусу, что у нее появилась конкурентка.

– О, я не… – Я осекаюсь, когда Симона фыркает:

– Ага, прям. Меня беспокоит появление конкурентки. А вовсе не то, что Фостер притащил сюда…

– Давай что-нибудь выпьем, – громко перебивает ее Мэйси.

Я хочу сказать, что мне не хочется пить, – я снова чувствую легкую тошноту, – но моя кузина, не ожидая моего ответа, берет меня за руку и тащит через всю комнату к фуршетным столам.

На одном столе стоят два огромных заварочных чайника и множество чайных чашек, а также два открытых охладителя с бутылками ледяной воды и банками газировки.

Я протягиваю руку к чашке – я мерзну с тех самых пор, как мой самолет приземлился в этом штате. Но тут мое внимание привлекают несколько бело-оранжевых термосов, стоящих на отдельном столе.

– Что это? – спрашиваю я, поскольку мне любопытно. А также потому, что, по-моему, для собравшихся здесь учеников не требуется такая уйма напитков. И я очень, очень надеюсь, что это отнюдь не означает скорого появления тут еще одной партии подростков. По мне, так здесь и без того уже слишком много народу – в присутствии такого количества людей я чувствую себя не в своей тарелке.

– О, там просто вода, – небрежно отвечает Мэйси. – Мы всегда держим под рукой какое-то ее количество на случай, если температура вдруг упадет слишком сильно и трубы замерзнут. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

По-моему, на Аляске устанавливают особые водопроводные трубы и дополнительную теплоизоляцию, чтобы вода не замерзала. Но мало ли. Сейчас еще только ноябрь, однако снаружи уже минус, так что было бы вполне разумно предположить, что особенно суровая зима могла бы натворить здесь немало дел.

Но прежде чем я успеваю что-то сказать, Мэйси наклоняется, достает из охладителя банку «Доктора Пеппера» и протягивает ее мне.

– Я сказала папе, чтобы он заказал «Доктор Пеппер» и для этой вечеринки, и для кафетерия. Это же по-прежнему твоя любимая газировка, да?

Да, любимая. Мне казалось, что сейчас самое время выпить чаю, но вид этой малиновой банки пронимает меня. Напоминает о доме, моих родителях и той жизни, которая была прежде. На меня накатывает тоска по дому, и я беру газировку, охваченная отчаянным желанием ухватиться хоть за что-то родное.

Мэйси улыбается мне, ободряюще кивает, и я вижу, что она понимает, каково мне сейчас. Чувство благодарности помогает мне избавиться от тоски.

– Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.

– Пустяки. – Она толкает меня плечом: – Ну, так с кем мне познакомить тебя теперь? – Она кивает двоим парням, которые, развалясь, сидят на обитых красным бархатом креслах в задней части комнаты. Они одеты в классические рубашки, сшитые из богатых узорчатых тканей, стало быть, эти двое принадлежат к той же группировке, что и Мэйси. – Это Кэм и его лучший друг, – говорит она.

– Кэм? – Она произнесла это имя так, словно оно должно быть мне известно, но я никогда его не слышала.

– Мой бойфренд. Он жаждет с тобой познакомиться. Пошли.

На такие слова нельзя ответить «нет», так что я даже не пытаюсь, хотя знаю – и Кэма, и любого другого, кто жаждет познакомиться с новой ученицей, ждет разочарование. Я вовсе не так интересна.

– Кэм! Это моя двоюродная сестра, о которой я тебе говорила! – тонким голосом произносит Мэйси еще до того, как мы оказываемся рядом с ее бойфрендом.

Он встает и протягивает мне руку:

– Ты Грейс, да?

– Да. – Я пожимаю его руку и невольно отмечаю про себя нездоровую бледность Кэма. – Рада знакомству.

– Я тоже рад. Мэйси рассказывает мне о тебе уже несколько недель. – Он широко улыбается. – Надеюсь, тебе, заядлой сёрфингистке, нравится снег.

Я не даю себя труда сказать ему, что не очень-то сильна в сёрфинге. Видит бог, у меня тоже были стереотипы – до прибытия сюда я верила, что на Аляске все живут в иглу.

– Я еще не знаю, нравится он мне или нет, – говорю я. – Ведь вчера я увидела снег в первый раз.

Он оживляется – и его приятель тоже.

– Ты никогда раньше не видела снег? – изумленно спрашивает второй парень. – Вообще никогда?

– Она же из Сан-Диего, Джеймс. – Мэйси явно раздражена. – Неужели в это и впрямь так уж трудно поверить?

– Наверное, нет. – Он пожимает плечами и дарит мне улыбку, которую сам он, видимо, считает очаровательной, но которая определенно не дотягивает до таких высот. Я всегда терпеть не могла парней, смотрящих на девушек как на еду, которую им надо сожрать. – Привет, Грейс.

Он не протягивает руки – самой мне тоже совсем не хочется это делать.

– Привет.

– Ну, так как тебе Аляска? – спрашивает Кэм, обвив рукой талию Мэйси. И, не дожидаясь моего ответа, опять садится в кресло и сажает мою кузину себе на колени.

Затем сразу же утыкается в шею Мэйси, она хихикает, прижимается к нему и зарывается пальцами в его блестящие темно-русые волосы.

У меня возникает неловкое чувство – похоже, это знак, что мне пора удалиться. Тем более что Джеймс продолжает пялиться на меня с таким видом, будто ожидает, что сейчас я плюхнусь на колени к нему самому, чего я, разумеется, делать не собираюсь.

– Мне… э-э… нужна еще газировка, – говорю я ему, неуклюже подняв мою все еще почти полную банку «Доктора Пеппера».

– Я могу ее принести, – предлагает он, подавшись вперед, но я делаю шаг назад.

– Ты вовсе не обязан это делать.

– Ты в порядке, Грейс? – Мэйси перестает хихикать и задает мне этот вопрос уже вполне серьезно.

– Да, все хорошо. Просто я… – Я опять слегка поднимаю мою банку «Доктора Пеппера». – Я сейчас вернусь.