Подозреваются в любви

Закончив свою пафосную речь, Фима украдкой оглядела пассажиров в вагоне. Всем ли было хорошо слышно? Все ли поняли, как она образована и эрудирована?

Дашка заметила Фимино беспокойство и решила, что, в сущности, она — совсем ребенок. Недолюбленное и закомплексованное дитя.

На вахте их долго не хотели впускать. Потом вышел заспанный дядька в трико, узнал Фиму и провел их с Дашкой к коменданту общежития. Переговоры заняли полчаса. Проверив Дашкин паспорт и не обнаружив московской регистрации, комендант вознамерился содрать за комнату побольше. Фима, не ожидавшая такого поворота, смерила Дашку испепеляющим взглядом и кинулась торговаться. Сошлись на том, что Даша станет убираться на третьем этаже в доплату за комнату.

— Значит, ты провинциалка? — прошипела Фима, когда они поднимались по лестнице к будущему жилищу.

— Ага.

— А чего молчала? — зло осведомилась Фима.

— А стала бы ты со мной разговаривать? — в тон ответила Дашка.

— Больше сюрпризов не будет, надеюсь?

Дашка покаянно прижала руки к груди.

— Внебрачных детей у меня нет. От правосудия я не скрываюсь. Так что сюрпризы кончились, не успев начаться. Вообще-то спасибо тебе.

— На здоровье, — буркнула Фима, открывая дверь.

Комната действительно была большой. Или казалась таковой из-за отсутствия мебели.

— Вот ублюдок, не предупредил, что даже кроватей нет! Ищи теперь по всей общаге!

Фима прошла к окну и пнула со всей дури стопку газет, оставленных, видимо, прежними жильцами. В ту же секунду раздался дикий вопль, Фима запрыгала на одной ноге. Дашка испуганно засуетилась, сбросила сумку и разгребла газеты. Какой-то шутник прикрыл ими кирпич, с которым столкнулась Фимина нога.

— Козлы! Уроды! — орала поэтесса, тяжело подскакивая на месте.

— Может, компресс наложить? — сочувственно предложила Дашка.

Кое-как успокоились, но Фима все еще порывалась набить коменданту морду.

— Ты же за вещами собиралась, — напомнила Дашка, — поезжай, я пока здесь приберусь.

— Что прибираться? Мебель искать надо, хотя бы койки, — Фима закурила и двинулась к двери, — ладно, попробую у ребят спросить. А ты пока пол здесь протри.

Через некоторое время Фима вернулась вместе с двумя невзрачными девицами.

— Это Валя и Дуняша. Они говорят, что в подвале есть кровати, надо всем вместе идти, а то не дотащим.

— А что, мужиков нет? — удивилась Дашка.

— Есть. Но все пьяные, — сообщила одна из девушек.

Дашка удивилась еще больше. Отец, какой бы он ни был пьяный, всю тяжелую работу брал на себя. Стоило Даше только заикнуться, и он, покачиваясь, бубня под нос любимую «Калинку», шел выжимать простыни и пододеяльники, сдавать бутылки, переставлять мебель.

— Ну, пошли, — поторопила Фима.

Они спустились в подвал, кряхтя подхватили железную кровать и начали восхождение. Охрана провожала их равнодушными взглядами.

— Хоть бы помогли, лбы здоровые, — проворчала Дашка.

В лифт кровать не влезла. На третьем этаже запыхавшимся девушкам встретились две личности в рваных, пыльных штанах и с трехдневной щетиной. Личности о чем-то громко спорили, размахивая руками, и по очереди отпивали из горлышка дешевый коньяк.

— Ребята, помогите, — понимая, что самостоятельного предложения от них не последует, попросила Дашка.

— Чё?

— Кровать дотащить помогите!

— А вы знаете, девушка, что символизирует собой кровать? И почему она называется так, а не иначе?

— Можно иначе, — быстро сказала Дашка, — постель, койка, ложе…

— Стоп, стоп, — поднял руку второй парень, — вы сказали — кровать. От чего же произошло это слово? Что оно означает — «кров», то есть дом и пристанище, или же «кровь», что связано с…

Даша поняла, что сейчас произойдет смертоубийство, и отодвинулась от своей потенциальной жертвы подальше. Парень продолжал глубокомысленный монолог, девушки с кроватью в обнимку двинулись дальше.

— У вас все здесь такие? — поинтересовалась Дашка.

— Угу, — просопела одна из аборигенок.

И тут же веселый мужской бас, раскатившись эхом по гулким коридорам, осведомился:

— Помощь требуется?

Дашка подняла взгляд от заплеванной лестницы. Прямо по глазам ударило яркое предзакатное солнце. Несколько трещин на пыльном стекле показались тропинками, убегающими к горизонту, по краю которого колыхались тяжелые, голубые облака. И оттуда, с солнечных высот, шагнул человек. Теперь можно было разглядеть его скуластое лицо с крупным носом, в нескольких местах помятым, с большими темными глазами, со свежей царапиной на лбу. Можно было разглядеть серьезную улыбку, ежистый подбородок, потертый воротник рубашки, накинутой на крепкие плечи.

Только некогда было разглядывать. Пальцы, обхватившие железные ножки кровати, совсем занемели. Спину ломило нещадно.

— Никогда не берите на себя лишний груз, девушки, — пробасил человек, засунув руки в рукава. И, нежно обняв кровать посередине, поднял ее, устроил поудобней и уточнил:

— Вам выше?

— Нам на шестой этаж, — важно сообщила Фима.

— Ну-ну.

Дашка прыснула в кулак. Ей вдруг пришла в голову забавная мысль, что этот гигант шествует впереди, словно какой-то султан, а они плетутся следом наподобие гарема. И кровать кстати придется. Хи-хи.

— Ты чего? — обернулась к ней Фима.

— Есть хочется.

— Девушки, — снова раздался громоподобный голос, — у меня существует капуста и тушенка, и как себя с ними вести, ума не приложу!

— А вы их слопайте, — судорожно сглотнув, посоветовала Дашка ему в спину.

Движение прекратилось. «Султан» осторожно обернулся, слегка задев боком кровати подоконник, и уставился на Дашку.

— Хорошая идея. Но мне противопоказана сырая капуста. У меня на нее аллергия.

— А у нас аллергия на прилипал вроде вас, — неожиданно зло высказалась Фима.

— Ну, что ты, человек помогает… — возразила то ли Валя, то ли Дуняша.

Человек между тем уже преодолел оставшиеся этажи и дожидался у лифта.

— Какая комната?

Дашка указала рукой, на секунду задержав взгляд на его переносице. Нет, он не султан, скорее — витязь. Ему бы шлем и латы, и доброго коня в придачу, и пиши с него картину Средневековья. Тогда витязи не в диковинку были. А в современном общежитии для особо одаренных студентов типу с переломанным носом и большими, мозолистыми руками делать нечего. Разве что кровати перетаскивать.

— Я так понимаю, капуста вас не привлекла, девушки? — поставив кровать посреди комнаты, спросил парень.

— Спасибо вам, конечно, — нахмурилась Фима, — но капусту отдайте кроликам и не мучайтесь.

— Вам бы антресоли поправить, — не реагируя на нее, сказал куда-то в пространство парень, — ненадежно висят, еще придавят ненароком. Да и выключатель на соплях. Есть у вас отвертка?

Фима пробурчала, что нет.

— А кто из вас здесь жить будет?

Фима пробурчала, что она и будет. Девочки добавили, что Даша тоже останется здесь. Парень энергично предложил двинуться на поиски еще одной кровати.

— Вы на одной не поместитесь, — весело басил он, обращаясь к Фиме, — вы же эту кроху задавите просто. И не спорьте, идем за кроватью. Вы, девушки, будете почетным экспромтом.

— Эскортом, тупица! — прошипела обиженная Фима.

Дашка спрятала смеющиеся глаза.

Вторую кровать так и не нашли, незнакомец пообещал заглянуть вечерком и, в крайнем случае, пожертвовать свою.

— А как же вы? — благоговейно поинтересовалась одна из подружек Фимы.

— Я привык к спартанским условиям, — доложил парень, прикидываясь полным идиотом.

— Вы вообще кто такой? — снова обрела дар речи Фима. — Неужели в Литературный поступили?

Он пожал могучими плечами:

— А что? Я могу.

— Вы, артист, наверное? — предположила то ли Дуняша, то ли Валя, — у нас на третьем этаже артисты живут. Вы из них?

— Я из Сочи.

Дашка снова почувствовала приступ смеха и отвернулась. А когда подняла глаза, он смотрел прямо на нее — весело и смело.