Подозреваются в любви

Андрей его беспокойство ощущал, как свое собственное. Исходящие от Зацепина волны растерянности и неприязни превращали его игру в фарс, и ложь становилась все более очевидной. Только одно так и оставалось непонятным — врет ли дед по привычке, или скрывает на самом деле что-то важное.

— Так что же мы будем делать, Роман Павлович? — спокойным тоном осведомился Комолов.

Тот нетерпеливо скосил глаза на настенные часы.

— Вообще-то у меня совещание через десять минут. Поэтому не знаю, как вы, а я собираюсь заняться делом.

Он заметил, как напрягся собеседник, и успокаивающе поднял ладонь.

— Я понимаю, что ваше дело гораздо серьезней. Но сейчас мне нечем вам помочь, я должен подумать.

— Прежде всего вы должны себя обезопасить, Роман Павлович.

Андрей произнес это будничным тоном, но в его взгляде Зацепин усмотрел серьезную угрозу.

Сказка про белого бычка грозила затянуться надолго.

Андрей гнул свою линию, хотя был убежден, что никаких доказательств Зацепин ему предъявить не сможет. В самом деле, какие доказательства? Чем он смог бы аргументировать свою непричастность? Молодая жена, наличие маленького сына, куча дел в Москве — это еще не повод для оправдательного приговора.

Андрей и не ожидал услышать от старика ничего внятного, он только смотрел и слушал. Слушал и смотрел, пытаясь определить, способен ли человек на подлость. Психолог хренов, выругал Андрей сам себя. Сюда бы Никиту с его опытом, с его знанием человеческой натуры, с его проницательностью. Андрей же полагался только на интуицию, и она подсказывала ему, что с Зацепиным что-то нечисто. И в то же время Комолов отдавал себе отчет, что этот дед — кстати, вполне симпатичный с виду, солидный, внимательный, — просто по характеру своему лжив и двулик.

Так или иначе, переговоры зашли в тупик. Зацепин не мог себе позволить вызвать охрану и выдворить со своей территории наглого «детектива». Комолов не мог уйти, пока остается хоть капля сомнения.

Никита пришел в бешенство, не обнаружив Дашку в кафе, и прежде всего обматерил официанта.

— Я тебе денег оставлял за красивые глаза, что ли? — возмущался Соловьев, тряся парня за лацканы пиджака. — Ты должен был задержать ее, хрен моржовый, едрит твою налево! Ты хоть видел, в какую сторону она ушла?

Тот хрипел, но попыток вырваться не предпринимал.

— Она вышла по телефону поговорить, тут же шумно! — пробормотал он. — Я глядел, глядел… Она долго разговаривала.

Никита поставил парня на пол.

— Не слышал, о чем?

— Вы что, издеваетесь? — чуть не плакал тот. — Я же говорю, она на улицу вышла.

— Ну, может, имя какое-то назвала. Кирилл, например. Нет?

Официант чуть отодвинулся и пожал плечами.

Глухо, как в танке.

Где теперь ее искать? С кем она говорила? Почему не дождалась?

Сейчас, когда Никита уже не сомневался, что Кирилл каким-то образом замешан в похищении, нужно было действовать без промедления. А для этого необходимо поговорить с Дашкой. Нашла, блин, время характер показывать! Не сиделось ей спокойно!

Соловьев чувствовал, как внутри все сжималось от предчувствия близкой развязки. И оттого злился еще больше, потому что информации ему не хватало. Только уверенность в правильном выборе пути. Даша, Даша и еще раз Даша.

Он не напрасно потратил столько сил, беседуя с ней всю ночь на отвлеченные темы. Ха-ха, якобы отвлеченные. Браво, какой профессионализм, какая блестящая игра. А результат практически нулевой. Никита только получил подтверждение своим теориям. Во-первых, Степку действительно похитили из-за его матери. Дела Комолова тут ни при чем. Во-вторых, Дашка никому не наступала на хвост, не воровала, не убивала и вроде бы не видела ничего подозрительного, что послужило бы поводом для этого странного похищения и ненависти со стороны преступника. И, следовательно, в-третьих, эта ненависть основана только на личной неприязни, без каких-либо поводов вообще. Надо рыть дальше. Кирилл сбежал, конечно, неспроста. Он знает или, по крайней мере, догадывается, кто до такой степени терпеть не может Дашку. Именно этот человек поспособствовал их знакомству. И Никита обязан его найти.

Внезапная мысль заставила его потянуться за мобильным.

Соловьев набрал номер Андрея, залез в машину и стал ждать ответа.

— Что? — рявкнул друг вместо приветствия.

— Судя по всему, дела идут не слишком хорошо, — понял Кит.

— Слишком нехорошо, — поправил Андрей. — Я в офисе Романа Павловича, никаких доказательств у меня нет, у него тоже, и вот уже битый час мы пялимся друг на друга, как баран на новые ворота!

Соловьев присвистнул.

Зацепин в это время напряженно шевелил бровями, прислушиваясь к разговору.

Комолов с яростью вдавил в пепельницу очередной раскрошенный окурок.

— Узнай, знаком ли он с Кириллом, — предложил Никита.

— Что?! — Андрей изумился до такой степени, что показалось, будто скрученные в тугой узел нервы резко раскрутились и пребольно ударили изнутри по всем органам сразу.

Никита молчал.

— А как? — успокоившись немного, спросил Андрей, косясь на Зацепина.

— Слушай, ты же работал в ментовке, — с досадой напомнил Никита, — допросы проводить умеешь, не мне тебя учить, как человека разговорить.

— Смотря какого, — переводя взгляд на потолок, сообщил Комолов.

— Что ты стонешь?! Мне надо знать точно, связаны они между собой или нет!

— Ты был у него? — догадался Комолов. — Что он сказал?

— Почти ничего. Я уверен, что с Дашкой его кто-то свел. Вполне возможно, что это Зацепин. Узнай, может, они росли в одном дворе или старик ему в яслях подгузники менял?

— Охренел ты совсем, — едва слышно пробормотал Андрей, все еще глядя в потолок.

Роман Павлович нетерпеливо завозился в своем кресле.

— А если нет?

— Тогда возвращайся сразу, — решил Никита. — Будем искать его здесь.

Он отключился, спрятал телефон и откинулся на спинку сиденья. Для начала надо было разыскать Дашку. Знать хотя бы приблизительно, куда она могла рвануть. Вспомнила, что бывший любовник живет недалеко? И зачем ей к нему понадобилось? За каким таким интересом?

Никита завел машину и направился к дому суслика. Как уже говорилось, лучше перебдеть… Вот она, грубая проза жизни.

Внезапная мысль — простая, ну до обидного простая, как все гениальное, — заставила Соловьева нажать на тормоза. Он знал, как точно выяснить, знаком ли Зацепин с Кириллом и он ли подсказал тому стать Дашкиным любовником, чтобы прибрать к рукам большую часть имущества Комолова.

Кретин, выругался на себя Никита, снова доставая телефон. Раньше надо было. Ну где были его мозги?!

Нет, правда, это старость. И очки в стильной оправе не помогут. Хотя самое время записаться на прием к окулисту, а заодно к психотерапевту и проктологу. Так, на всякий пожарный.

— Это опять я, — сообщил Никита Андрею, — говори только да или нет. Понял?

— Да, — послушно ответил тот, что-то невнятное пробурчав Зацепину в знак извинения.

— Деду во время разговора кто-нибудь звонил?

— Нет.

— Точно?

— Да.

Никита задумчиво почесал переносицу.

Э… А когда вы начали?

Андрей молчал. Соловьев, чертыхнувшись, поставил вопрос иначе.

— Ты с ним встретился раньше двенадцати?

— Да, — раздраженно ответил Андрей, глянув на часы.

Раньше, это точно. А время уже второй час. И как выяснить, знаком ли старик с Кириллом, непонятно. И доказательств никаких — ни за, ни против. И Соловьев сошел с ума, судя по его вопросам.

Где Степка, черт возьми все на свете?!

— Хорошо! Просто отлично! — Соловьев на том конце провода так бурно обрадовался, что Андрей окончательно поверил в его сумасшествие.

Все. Доискались, сыщики доморощенные! Один свихнулся на почве расследования, другой тоже на пути к этому.

— Может, объяснишь? — взял себя в руки Комолов.

— Ага, объясню, — жизнерадостно прочирикал Никита, — я сейчас Кирилла на прослушку поставлю, вот и все. Если он будет звонить Зацепину, мы узнаем.