Страница 72 из 107
Эйха! А что, если портрет навсегда оградит ее от магии Грихальва?
У нее за спиной в камине потрескивал огонь. Приходила служанка, чтобы добавить туда несколько новых поленьев. Как только девушка ушла, Элейна встала и заперла за ней дверь. Теперь она пристально смотрела на рисунок, лежавший на поверхности стола. Неожиданно услышала тихий шелест далекого голоса:
- Элейна, это Агустин. Как вы думаете, тио, она меня слышит? Хотя рисунок на столе не изменился, Элейне показалось, будто он ожил. Она вдруг подумала, что вот сейчас Агустин сделает шаг и окажется рядом с ней. Однако, как и следовало ожидать, этого не произошло. И все же она слышала его голос, словно он доносился из замочной скважины. Чудеса!
- Агустин, я тебя слышу. - Ее голос дрогнул.
- Матра Дольча! - воскликнул Гиаберто, скорее озабоченный, чем довольный.
- Я же говорил вам, что у меня получится. - Агустин явно гордился произведенным эффектом. - Со мной Гиаберто и Кабрал, Элейна. Кабрал хочет, чтобы завтра, в это же время, рядом с тобой стоял Великий герцог и выслушал нас...
- Это невозможно, - вмешался Гиаберто. - Вы можете представить, какой разразится скандал, если Великого герцога найдут на рассвете в ее спальне?
- Но мы хотим посоветоваться с ним относительно выбора нового Верховного иллюстратора, - возразил Кабрал.
- Дайте мне сказать, граццо, - перебила Элейна. - Великий герцог уже назначил нового Верховного иллюстратора. Сарио.
- Сарио!..
- Этот чи'патро чирос!..
- Простите меня, тио. - Она должна была выяснить правду, но сомнения ее не оставляли. Она чувствовала, что предает Сарио. - Как.., как умер Андрее?
Голос Кабрала был спокойным.
- Неожиданная болезнь. Кровотечение.
- Может ли... - она с трудом выговаривала слова, - может один иллюстратор убить другого?
- Ты хочешь сказать, что Сарио убил Андрее? Почему Кабрал так спокоен?
- Элейна, - голос Гиаберто был совсем не таким спокойным, как у Кабрала, но звучал властно, - никому не говори о своих подозрениях. Если сможешь, постарайся сегодня проверить, висит ли портрет Андрее в кабинете Великого герцога и есть ли на нем какие-нибудь изменения. Портрет имеет могучую защиту - один иллюстратор может нанести вред другому только через него.
- Я сделаю то, о чем вы просите, тио. - Элейна вдруг обнаружила, что руки у нее дрожат, а спина ужасно болит, но она боялась пошевелиться, чтобы не нарушить связь с Агустином. - А может иллюстратор нарисовать живого человека таким образом, что он окажется заключенным в картину?
Элейна узнала восклицание Агустина. Двое других пробормотали что-то неразборчивое.
- Я не стану говорить о подобных вещах с иллюстратором, лишенным Дара! воскликнул Гиаберто. - Я ни разу не читал в Фолио, чтобы Грихальва пытались осуществить такое чудовищное деяние.
- А существует вероятность, что была сделана копия "Первой Любовницы"?
- Портрет Сааведры Грихальва? - спросил Кабрал. - Я никогда не слышал о копии, хотя она могла быть выполнена до моего рождения. Но в Галиерре висит подлинник - тут не может быть никаких сомнений!
Она должна была спросить - ему ведь почти восемьдесят лет.
- А разве портрет не находился в хранилище? Элейне показалось, что она видит улыбку Кабрала.
- Да. Великая герцогиня Мечелла и я нашли его. Именно поэтому я уверен, что это подлинник.
- А вы помните, где стояла Сааведра? Он так долго не отвечал, что Элейне показалось, будто она слышит, как пылинки садятся на стол.
- За столом, так мне кажется. Она читала книгу. Меннина, я много лет не вспоминал о том дне. - Он горько рассмеялся. - Женщины замечают такие странные вещи. Великая герцогиня Мечелла считала, что Сааведра беременна. Вспомнить об этом через столько лет!
"За столом!"
- Тио, - прошептала Элейна, голос наконец вернулся к ней, - объясни мне, как могло получиться, что теперь Сааведра стоит возле двери? Ведь другого портрета не существует. Я нашла описание этой картины - там тоже сказано, что она стоит возле стола ночью.
- Ночью! - Как жутко слышать голос Кабрала и не видеть его лица. - Это было на рассвете. Я помню совершенно определенно.
Свеча только что погашена. Мечелла обратила внимание на то, как она мастерски написана... - Кабрал замолчал, а потом заговорил снова, но теперь в его удивленном голосе зазвучали нотки ужаса. - Я совершенно забыл об этом.
- Сарио верит, что Сааведра на портрете живая.
- Матра Дольча! - снова вскричал Гиаберто.
- Я не был в Галиерре с тех пор, как Челла стала слишком слаба, чтобы ходить туда со мной, - прошептал Кабрал.
Челла? С каких это пор простой иллюстратор может так называть Великую герцогиню!
- Мердитто! - выругался Гиаберто. - Элейна, мы должны доставить эту картину в ателиерро, чтобы Вьехос Фратос ее тщательно осмотрели.
- Как она пронесет такое огромное полотно через баррикады? - спросил Агустин.
- Посмотрим, может быть, дон Рохарио нам поможет, - ответил Кабрал. Гиаберто прав. Эту картину необходимо тщательно изучить.
Его слова встревожили Элейну.
- Сарио заметит! Не забывайте, сейчас он распоряжается всеми в Палаесо.
Гиаберто фыркнул.
- Мы можем справиться с Сарио Грихальвой. Постарайся добыть для нас картину, а об остальном не беспокойся. Я приказываю, Элейна. Ты меня понимаешь?
- Да. - Это они не понимают. Им и в голову не приходит, насколько Сарио силен.
- На сегодня вполне достаточно, Агустин. Поговоришь с Элейной завтра.
- Да, но... - Агустину хотелось ясности.
- Пошли, - строго сказал Гиаберто. - Нам нужно обсудить, как ты смог все-это придумать, не посоветовавшись с Вьехос Фратос.
- Агустин? Агустин?
В ответ ни слова. Заклинание больше не действовало.
"Мы можем справиться с Сарио Грихальвой".
Элейна в это не верила. Вьехос Фратос не представляют, как могуществен Сарио. Только она одна видела его мастерство в деле, понимала его гениальность. Элейна не хотела, чтобы они уничтожили Сарио, ведь он обладал всеми качествами, необходимыми великому художнику. А что, если Сааведра действительно живет внутри портрета? Если голос, который она слышала, принадлежал Сааведре: "Кто ты, сестра моя? Ты мне поможешь?" Только обладающий Даром иллюстратор в состоянии ее вызволить из плена картины - если, конечно, все это правда. Но ведь она сама слышала, как Сарио сказал, обращаясь к Сааведре на портрете, что не собирается освобождать ее.., пока.