Страница 54 из 107
Агустин обдумывал слова сестры: он округлил глаза и начал покусывать пальцы, но вдруг спохватился, опустил голову.
- Две волшебные картины; в двух местах, соединенные друг с другом. Мне нужно подумать, Элейнита. - Затем он не выдержал и рассмеялся. - Это тебе следовало иметь Дар. Ты бы моментально стала Премиа Сорейа.
Слуга просунул в дверь голову.
- Мастер Агустин, я больше не могу ждать...
- Да, - нетерпеливо отозвался юноша.
Он быстро поцеловал Элейну и убежал, полностью захваченный мыслями о новом эксперименте.
Элейна села за стол и подробно нарисовала все четыре угла своей комнаты.
На следующий день наступил Херба эй Ферро. Снова появился Агустин - на этот раз он принес незаконченный портрет Элейны, сделанный акварельными красками, - и снова слуга остался на страже у двери.
- Я принес линцет, - сказал Агустин, - и флаконы, в которые нужно собрать твою кровь, слезы и слюну. Ты доверишься мне?
- Конечно! - Она незаметно протянула ему четыре лучших рисунка своей комнаты. - Вот что я успела сделать.
Августин прикусил палец. На нем сегодня был серый строгий сюртук и жилет с черной окантовкой, подходящий для Пенитенссии. Сама Элейна была в платье с высокой талией, которое привезла с собой, а ее служанка пришила к нему черные ленточки.
- О чем ты думаешь? - встревоженно спросила Элейна, глядя на Агустина.
Он немного замялся, а потом подошел к мольберту, где стоял ее портрет.
- Ты самая одаренная из всех нас, Элейна, но никто не пробовал испытать тебя.
- Я женщина, а значит, не могу иметь Дар.
- Почему ты так в этом уверена? - В его глазах появилось странное выражение, как будто перед Элейной стоял иной, пугающе незнакомый Агустин. Неужели он стал бы таким, если б не его слабое здоровье? - Ты должна попробовать!
Матра эй Фильхо! Разве тот факт, что все лучшие художники Грихальва обладают Даром, не является истинным? Почему бы и нет? Она затаила дыхание. Если бы...
- Разреши мне попробовать, - взмолился он.
В ответ Элейна стерла со щеки набежавшую слезу и молча кивнула.
Агустин нагрел ланцет в пламени свечи. Элейна не стала закрывать глаза, а смотрела, как он делает надрез у нее на руке. Лезвие обжигало, но кровь потекла, словно что-то обещая. Кистью Агустин нанес ее свежую кровь на плечо портрета, а потом сильно нажал лезвием, продавив краску до самой бумаги.
Вскрикнул от боли, прижав руку к своему плечу. Когда он отнял руку, по плечу, под рубашкой стекала тонкая струйка крови.
Но Элейна не почувствовала ничего. Она медленно опустилась в кресло. Брызнули обжигающие слезы. У нее нет Дара!
- Проклятие! - выругался Агустин.
Она подняла глаза и увидела, что он плачет. Не от боли. Именно в этот момент Элейна перестала надеяться на то, что она обладает Даром. Более того он ей и не нужен. У нее есть Луса, и она последует за ней.
Кончилось тем, что теперь она утешала Агустина.
***
Утро Диа Фуэга выдалось тихим и зловещим. В комнату Элейны проникал запах дыма. Диониса вошла вместе со слугой, тот принес свежие булочки и чай.
Как обычно, мать не скрывала раздражения.
- Кабрал хочет тебя навестить.
- Присядь, мама! Неужели ты не устаешь от бесконечной ходьбы взад и вперед?
- Кто бы мог подумать, что у меня будет такая дочь! - Но тут в комнату вошел Кабрал, и она замолчала. - Кабрал! Беатрис!
Беатрис в безукоризненном утреннем пеньюаре из белого батиста, с орнаментом из золотых солнц ворвалась в комнату, будто сверкающий луч света, будто согревающее пламя.
- Мама, ты сегодня особенно красива, как, впрочем, и всегда. Если бы у меня была такая же талия, но увы... - Она поцеловала мать и повернулась к Элейне. - Эйха, Элейна! Ты просто ужасно выглядишь. Это никуда не годится. Ты пойдешь со мной. Мы немедленно отправляемся в Палассо Веррада. А уж там я позабочусь о твоем внешнем виде.
- Что здесь происходит? - потребовала ответа Диониса, но несколько отвлеклась на собственную талию, она машинально стала ее поглаживать. Талия действительно выглядела прекрасно, поскольку Диониса продолжала носить старомодные корсеты.
- Мама, Эдоард пригласил Элейну на бал Диа Фуэга. Я не могу идти против его желания. А ты? - Она произнесла последние слова с милой улыбкой, за которой стояла железная воля. , - Все мои дети настоящие змеи, их я пригрела на своей груди - воскликнула Диониса, но в ее словах не было прежней уверенности.
"Она никогда не могла долго сердиться на Беатрис", - подумала Элейна.
Беатрис схватила Элейну за руку и потащила к дверям.
- Тебе ничего не надо брать с собой, дорогая. У меня есть все, что понадобится: платья, туфли, парикмахер. Матра Дольча! Тебе просто необходим парикмахер. Ты определенно потеряла всякое изящество.
И они устремились по коридору, а за сестрами трусил Кабрал, словно сторожевой пес, оберегающий отару овец.
Беатрис без умолку болтала о предстоящем бале, о том, как будет убран банкетный зал, какие изумительные бальные туфельки она нашла и как замечательно они подходят к ее лучшему платью.
Вскоре они оказались во дворе. Элейна задыхалась от быстрой ходьбы: Беатрис на миг замолчала, чтобы перевести дух. Их ждала карета. Кабрал помог им сесть, закрыл дверцу и просунул голову в окно.
- Элейнита, ты должна послушать меня, старика. За моими плечами многолетний опыт. Оставайся в Палассо Веррада до тех пор, пока не уляжется шум. А там посмотрим. Можешь не сомневаться, я сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить твое положение. И не думай, будто мой голос не имеет веса в определенных местах, ниниа мейа, хоть я и не обладаю Даром. Потому что у меня есть нечто, чего нет даже у лучших мастеров-иллюстраторов. - Прошептав эти таинственные слова, он закрыл шторки и отступил в сторону.
Карета двинулась вперед, колеса застучали по гравию. Сквозь шторки Элейна наблюдала, как они выезжают на улицу.
- А здесь безопасно? - спросила она. - Говорят, в городе неспокойно.
- Неужели ты ничего не слышишь? - спросила Беатрис. - Нам предоставили почетный эскорт в пятьдесят всадников.
И в самом деле, теперь Элейна различала цокот копыт и бряцание оружия.
- Когда ты вернулась из Чассериайо?