Страница 17 из 26
Далее патриарх Филофей намекнул Алексию, что далеко не всем среди его окружения угодно видеть на Киевской кафедре митрополита из русичей. (Феогност был греком, как и большинство его предшественников). Алексий воротился в монастырь и долго в своей келье молился пред божницей.
Потянулись томительные дни ожидания. Каждую седмицу посылал Алексий слугу-грека в патриарший собор и всякий раз получал один и тот же ответ: «Синод решает сей вопрос».
Полгода минуло с тех пор, как русская делегация ступила на греческую землю, но дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Однажды, когда Алексий произносил ежедневное молитвенное правило, раздался стук в дверь кельи его. Вошёл младой инок:
– Отче, посланец к тебе от Всесвятейшего Патриарха.
Алексий узнал в пришедшем муже диакона Георгия, ризничего собора святой Софии.
– Христос посреди нас, – молвил Георгий.
– Есть и будет, – отозвался Алексий.
– Не угоден ты епископам греческим, – вдруг заговорил Георгий. – Не хотят они видеть тебя митрополитом на Руси. Старца с Афона поставить желают. Всесвятейший Патриарх прислал меня к тебе, дабы совет дать, как должно поступить. Князь московский Иоанн Иоаннович в грамоте своей ходатайствует о тебе. Коли, не скупясь, пожертвует он святой церкви, епископы встанут на твою сторону…
Алексий понял, что надобно синоду патриаршему, и в очах его блеснул луч надежды:
– Благочестивый князь московский наипаче жаждет спасения своего, посему ныне он прислал щедрое пожертвование на нужды Святой Апостольской церкви в Царьграде…
Георгий усмехнулся:
– Я, как ризничий Великой патриаршей церкви святой Софии, готов принять сие пожертвование.
И тогда Алексей велел слугам своим выдать привезённое из Руси серебро диакону Георгию, потом воротился в келью и прилёг на постель. Недобрые мысли в его голове родились: «Они не приглашали меня на заседание синода, они не видели и не слышали меня. Злато да серебро – токмо сие им надобно было! Видать, недаром молвят на Руси, будто греки торгуют церковными должностями63».
Тяжко было старцу Алексию принимать лицемерие греческих иерархов. Но ведал он и другое. После полувека владычества латинян патриархия Константинопольская едва сводила концы с концами. Богатства, накопленные за многие столетия, были разграблены, владения, а вкупе с ними и многочисленная паства, потеряны. По мере ослабления цезарей теряла власть и церковь…
Беды одна за другой рушились на Ромейскую державу. Междоусобицы раздирали страну на части, – не первый год шла борьба за власть между императорами Иоанном Кантакузиным и Иоанном Палеологом. Кантакузин привёл на греческую землю турок-османов и захватил стольный град. Генуэзцы извлекли выгоду для себя из имперской замятни64 и прочно обосновались в Галате65, обнеся её крепостными стенами. Чума 1348 года выкосила половину населения Константинополя. А в то лето, когда Алексий ступил на греческую землю, турки-османы проникли в Европу и заняли крепость Галлиполи. Это было начало конца Ромейской державы…
Вскоре патриарх призвал Алексия.
– Всесвятейший синод принял соборное деяние, иже утверждено мною, – говорил Филофей. – За добродетельное житие и прочие духовные доблести быть тебе, Алексий, епископ Владимирский, митрополитом Киевским и Всея Руси!
– Благодарствую, Всесвятейший Владыко, – поклонился Алексий. – Позволь мне слово молвить.
– Говори, Алексий.
– Всесвятейший, митрополит Максим перенёс кафедру из разорённого и беспокойного Киева во Владимир-на-Клязьме. Стольный град Киев стоит на рубеже с Великой степью. Что ни лето, кочевые орды приходят и пустошат киевские пределы, грабят, в полон уводят людей православных. Суровая нужда побуждает меня просить тебя утвердить перенос кафедры из Киева во Владимир…
– Сие разумно, – отозвался Филофей. – Прошение твоё, Алексий, синод рассмотрит. Думаю, ты можешь надеяться на скорый положительный ответ.
– Благодарствую, Всесвятейший Владыко, – с поклоном проговорил Алексий. Он покинул палаты Патриаршие и долго молился в соборе святой Софии:
– Господи, благодарствую за милость Твою, что не забываешь раба своего! Спаси Русь Святую от иноземцев: литовцев, немцев да татар и ниспошли нам князя, дабы восстановил он единство земель русских!
Подле Алексия стоял некий простолюдин, и видел старец, как собирает тот грек пальцы в щепоть и крестится тремя перстами, и пронеслось в мыслях его: «Грех-то какой! На древних иконах Христос неизменно благословляет двумя перстами».
Тогда ещё не знал Алексий, что его борьба за митрополичью кафедру только началась…
1350 год. Литва. Вильно.
Тем временем, Ольгерд женился на тверской княжне Ульяне. И вскоре к его двору вместе с невестой прибыл епископ Роман. Происходил он из знатного тверского рода и, как все дети боярские, должен был служить, но, не желая кровь свою проливать на поле брани, отроком покинул мир и ушёл в монастырь, куда заглянул однажды князь тверской. Побеседовав со старцем, который умел медоточивые речи говорить, князь пригласил его служить в дворовой церкви. И тогда Роман был возведён в сан священства, а вскоре сделался духовником княжны Ульяны. Но понимал хитрый старец, что Тверь после опустошительных набегов татарских ослабла, Литва, напротив, набирала силу свою, посему он отправился в Вильно. С князем Ольгердом, который был тайным христианином, Роман быстро нашёл общий язык: их объединила ненависть к Москве.
– Князья московские пресмыкаются перед нехристями и приводят татарские рати на тверские земли. По вине Ивана Московского погиб князь Александр Михайлович. Одно лишь твоё великое княжество Литовское способно сбросить с Руси владычество иноземное!
– Истинно так, отче, – усмехался Ольгерд. – Литва до сих пор платит дань Джанибеку, но скоро я положу сему конец. Мы объединим все русские земли и сокрушим кочевые орды. Но прежде Москву уничтожим…, не пролив ни капли крови христианской!
Лето 1354 года. Константинополь.
В те дни, когда в очередной раз горела Москва деревянная от свечи копеечной, в Царьград пришли послы литовские, а к Алексию, который с грамотами от патриаршего синода собирался в обратный путь, явился Георгий, назначенный экзархом66русской митрополии, – тот взволнованно проговорил:
– Владыко, нельзя нам ныне уходить!
– Отчего же? – удивился Алексий. – Что стряслось?
– Некий епископ Роман приходил днесь к Патриарху, а накануне посетил членов синода. И был он у них не с пустыми руками… – сообщил Георгий.
– Почто он являлся к Патриарху? – нахмурился Алексий.
– Кафедрой твоей желает завладеть!
– Патриарх не может отменить принятое ранее соборное деяние, – неуверенно промолвил Алексий.
– Владыко, всегда можно сделать так, чтобы были и овцы целы, и волки сыты, – возразил Георгий, который был греком до мозга костей, в совершенстве овладел присущими сему народу хитростями и понимал, что сыскать лазейку в писаной грамоте для человека с головой на плечах не составит труда…
И тогда владыка Алексий решил повременить с возвращением на Русь, а на другой день наведался в собор святой Софии, однако Патриарх заставил его долго ждать приёма.
– Ведомо мне, что некий муж литовский желает занять кафедру митрополита Киевского и всея Руси, – начал Алексий, представ пред очи Филофея, – я верю, Всесвятейший Владыко, что приговор синода останется в силе…
– Соборное деяние не подлежит пересмотру, Алексий – ты митрополит Киевский и всея Руси. Роман же отныне митрополит Литовский и Малой Руси67, – отвечал, как отрезал патриарх Филофей.
63
Симония – торговля церковными должностями, – по имени волхва Симона, который пытался за деньги приобрести Божественный дар; весьма частое явление в Средневековой Европе (прим. авт.).
64
Замятня – смута (прим. авт.).
65
Галата – предместье Константинополя на побережье залива Золотой рог (прим. авт.).
66
Наместник, помощник митрополита. Алексий не был византийцем, потому к нему приставили помощником грека (прим. авт.).
67
Малая Русь – в 14 веке так именовались галицко-волынские земли. В более позднее время – вся Украина (прим. авт.).