Страница 74 из 99
"Потому что если у меня не будет собственного наследника, Челла, а твой ребенок окажется мальчиком, то именно он станет королем Гхийаса после меня. Так что оставайся дома, сестричка!"
- Надеюсь, ребенок родится попозднее и будет некрупным! - в который раз сказала Лейла своему мужу. Она повторяла это не реже трех раз в неделю, с тех пор как Мечелла сообщила им, что беременна.
Они с Северином гуляли по холмам, собирая травы. Лейле они были нужны для духов, а Северину - для составления красок. Оба были опытными травниками, но специализировались в разных областях и во время этих прогулок открывали для себя немало нового. Лейла узнавала о магических свойствах растений, Северин о различных способах получения из них ароматических эссенций. Девушка зачарованно и испуганно внимала его рассказам о том, как определенные заклинания, произнесенные в определенном состоянии духа, могут разбудить и закрепить магию в картине. Один цветок окажет нужное влияние, другой не сможет этого сделать, а чтобы воспользоваться магией третьего, надо произнести совсем другие заклинания. И иллюстратор должен знать их все, должен вызубрить целые куски из Фолио.
- Ах, если бы только существовала такая травка, - вздохнула Лейла, обрывая вербену, - чтобы я могла ее как-нибудь заварить, ты - поколдовать над ней, мы подмешали бы это всем в пищу, и все бы поверили, что ребенок, родившийся со всеми волосами и в восемь фунтов весом, может быть недоношенным!
- Не рви стебли вместе с корнями, - проворчал Северин. - Ты уничтожишь весь урожай будущего года. Беспокоиться о ребенке Мечеллы мы будем, когда и если это потребуется.
- Кто-то же должен беспокоиться, раз Мечелле все равно! А Кабрал... - Она фыркнула. - Мой братец ходит как пьяный, и на лице у него самая глупая улыбка из всех, что я когда-нибудь видела! Поклянись мне, Севи, что, когда я забеременею, ты не будешь выглядеть таким идиотом.
Северин дал ей самое торжественное обещание и расхохотался.
- Прости, не могу удержаться. Помнишь, несколько лет назад мы ездили в Диеттро-Марейю? Мечелла была тогда беременна, и Рафейо все время говорил, что Арриго улыбается как идиот. Держу пари, сейчас он не улыбается!
За несколько дней до приезда Коссимио и Гизеллы Мечелла отправила мужу вежливое письмо, где в нескольких словах официально сообщала ему, что он снова будет отцом. Удача повернулась к Арриго спиной в этот день, потому что курьер, имевший указание вручить письмо только дону Арриго в собственные руки, где бы он ни находился, нашел его в публичной Галиерре Грихальва в компании Тасии и Рафейо.
Они планировали новую выставку: "Под солнцем и луной. Два века пейзажной живописи" - в результате которой Рафейо должен был приобрести необходимый Верховному иллюстратору опыт музейной работы. Говорили, что выбор темы очень раздражал Премио Фрато Дионисо.
Когда курьера привели в длинную и узкую маленькую галерею, Рафейо как раз клянчил у Арриго недостающие полотна.
- Если вы ссудите нам два "Восхода в Гранидии" Иберро, которые висят у вас в зале для аудиенций, то этот период будет у нас полностью представлен. Мне бы хотелось иметь что-нибудь кисти Риобаро, но он не любил писать пейзажи.
- Ты достиг таких высот в живописи, - улыбнулась Тасия, - что, наверное, можешь написать, их сам, подписать его именем, и все поверят!
Рафейо выпучил на нее глаза. Арриго рассмеялся.
- Она твоя мать, и смущать тебя - ее священный долг. Не поблагодарив курьера, он взглянул на восковую печать на конверте, нахмурился и, не распечатывая, сунул письмо в карман.
- Прошу прощения вашей светлости, - сказал курьер, - но ее светлость велели дождаться ответа.
- Скажи ей... - Он оборвал себя. - Хорошо, я прочту это здесь.
Тасия тронула сына за руку, и оба отошли в сторону, делая вид, что рассматривают выставку автопортретов давно умерших Верховных иллюстраторов. Галиерра Пикка была открыта тридцать лет назад по проекту Гизеллы и Лиссины. Эти две достойные дамы решили, что поскольку Галиерра Веррада закрыта для посетителей, а Галиерра Грихальва находится в одноименном Палассо, куда допускаются только сами Грихальва, то будет справедливо, если люди смогут знакомиться с искусством своей страны в каком-нибудь третьем месте. Экспозицию меняли каждые три месяца. Выставлялись в основном картины из неистощимой коллекции Грихальва, но иногда можно было увидеть и что-нибудь из собственности до'Веррада. Должность хранителя музея служила для молодых иллюстраторов источником ценного опыта. Кто-то из этих юношей будет потом рассказывать иностранным правителям и частным коллекционерам о тонкостях освещения, местоположения и хранения картин.
Трижды в неделю по утрам бесконечно терпеливые экскурсоводы водили по Галиерре детишек. Детям выдавали бумагу и цветные карандаши, предлагая дополнить коллекцию Грихальва своими "шедеврами". Талантливым детям официально предлагалось брать уроки, некоторые из них даже становились потом иллюстраторами. Трижды в неделю днем Галиерра была открыта для широкой публики. И по крайней мере дважды в месяц иллюстраторы читали лекции о каких-нибудь полотнах или художниках. Нельзя было посетить Мейа-Суэрту и не зайти хоть раз в Галиерру Пикка, будь ты иностранец или коренной житель Тайра-Вирте.
Тасия и Рафейо рассматривали "Автопортрет в восемнадцать лет" Риобаро, когда Арриго внезапно выругался. Тасия обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, как он швырнул письмо на пол и выбежал из комнаты. Курьер нагнулся, чтобы поднять конверт и листочек с короткой запиской.
- Дай сюда письмо, - сказала Тасия.
- Ее светлость...
- ..ни о чем не узнает, если ты ей не скажешь, а ты не будешь этого делать. Дай сюда.
- Извините, графиня, я не могу.
- Ты знаешь, кто я? - тихо спросила она. Курьер продолжал смотреть в пол, но его выдала гримаса - он будто хлебнул несладкого лимонада.
- Да, графиня, я знаю, кто вы.
Рафейо разрешил эту проблему, выхватив письмо из его руки. Нижний уголок оторвался, но это было не важно. Письмо умещалось наверху страницы - там был только один абзац и по-детски круглая подпись Мечеллы.