Страница 12 из 99
"У этой писклявой принцессы не будет ни одного шанса..."
Тасия просунула руки в рукава шелкового халата и небрежно завязала пояс. Пришел слуга с новой бутылкой подаренного Арриго вина. Она отпустила его и вытянулась на постели, попивая вино и размышляя, кого из своих кузенов Грихальва она уговорит осторожно расспросить Дионисо. Возможно, кого-нибудь из своих сестер, хоть они и ненавидели друг друга с детства. Но ей надо узнать, действительно ли Арриго влюбился в эту девочку.
Эйха, а ведь ей полагается этого и хотеть. Желать ему счастья в браке, удачного союза, чтобы Коссимио и Гизелла были довольны, чтобы народ радовался, торговцы богатели, иллюстраторы утвердились в Ауте-Гхийасе, чтобы в детской до'Веррада было полно малышей - продолжателей славного рода. Ее патриотический долг - желать Арриго любви к своей новой жене.
Своей невинной, очаровательной двадцатилетней блондиночке-жене.
Тасия лежала неподвижно в своей спальне, жалюзи прикрывали высокие окна. Где-то внизу простиралась одна из самых фешенебельных улиц Мейа-Суэрты. Потягивая вино, Тасия думала о племяннике до'Брендисиа, которого кто-то нарисовал мертвым в тюремной камере.
Глава 36
Арриго до самой осени не привозил молодую жену в Мейа-Суэрту. Все это время жизнь Тасии отчасти скрашивали светские визиты, хотя уже и не столь частые, как в бытность ее любовницей Арриго.
Посетители делились на три категории. К первой принадлежали те, кто сообщал ей последние новости из любовного гнездышка в Катеррине. Одни сплетничали, потому что хотели отплатить ей за двенадцать лет превосходства. Другие - из любопытства, желая увидеть ее реакцию. Были и такие невинные души, которые искренне считали, что ее любовь к Арриго должна быть такой же великодушной, как любовь Лиссины к его отцу Коссимио, а значит, она рада будет послушать, как счастлив ее бывший любовник. Любители посплетничать, так же как желающие насолить и просто любопытные, приходили, предвкушая удовольствие, а уходили несолоно хлебавши. Что до наивных, то они как раз видели все, что ожидали увидеть: Тасия расточала улыбки и мед по поводу новообретенного счастья Арриго.
Вторая категория состояла из поклонников, которые теперь, когда Арриго счастлив в браке, считали ее своей законной добычей и надеялись испытать на себе действие ее чар: одни - для собственного удовольствия, другие - чтобы было чем похвастать, третьи - по обеим причинам. Эти уходили разочарованными, даже не из-за Тасии, а потому что ее постоянным посетителем сделался человек, представлявший сам по себе отдельную категорию, - граф Карло до'Альва.
Он попросил ее руки, и за два дня до официального сообщения о прибытии Арриго и Мечеллы домой к празднику Провиденссии они скромно и без шума поженились.
Граф был высокий, моложавый, обаятельный мужчина сорока семи лет. Его сложение было столь же мощным, насколько поведение скованным. Волосы, когда-то черные, а теперь серебряные от седины, контрастировали с очень смуглой кожей поговаривали, что у него в жилах течет тза'абская кровь. Полжизни назад он женился на богатой наследнице Эле до'Шааррия, которая родила ему троих сыновей и умерла в 1260 году. Он не нуждался ни в наследниках, ни в деньгах, от своей второй жены он хотел, чтобы она была красива, умела вести беседу, разбиралась в политике двора и имела на нее влияние и обладала богатым сексуальным опытом. Короче, желал всего, чего был лишен в первом браке. Тасия Грихальва сочетала в себе эти и многие другие достоинства.
Новобрачные граф и графиня до'Альва отбыли из Мейа-Суэрты в фамильный замок графа как раз накануне праздника Провиденссии. Они лишь на несколько часов разминулись с новобрачными доном Арриго и доньей Мечеллой. То ли Карло задумал так, чтобы не расстраивать свою жену видом жены Арриго, то ли, наоборот, Тасия спланировала это, чтобы избавить Мечеллу от лицезрения своей персоны, - в любом случае, все сошлись во мнении, что это было проделано довольно изящно.
Впрочем, все также считали, что, покажись Тасия обнаженной на дороге, Арриго и того не заметит.
Арриго тоже хорошо умел рассчитывать время. Он прибыл в Мейа-Суэрту и показал народу молодую жену в самый разгар празднества в честь нового урожая. Для большего театрального эффекта и с попустительства Премиа Санкты они с Мечеллой проскользнули через боковую дверь в Катедраль Имагос Брийантос как раз перед церемонией выхода его родителей. И первыми, кого приветствовала Мечелла на земле Тайра-Вирте, оказались живые воплощения Матери - Дарительницы Зерна и Сына - Давильщика Винограда: Великая герцогиня Гизелла в блестящем золотом наряде и Великий герцог Коссимио в винно-красном, с темно-рубиновым фамильным кольцом на пальце. Если старшая пара символизировала щедрую Осень, то юные Мечелла и Арриго были обещанием грядущей Весны, одетые в ярко-голубые костюмы цвета Веррада, - с вышитыми на них виноградными листьями (у него) и пшеничными колосьями (у нее).
Счастливая сцена вызвала бурную радость у всех, кому удалось ее увидеть. Даже самые восторженные отзывы о красоте Мечеллы казались недостаточными. Поклонники искусства нарекли ее живым шедевром. Регент хора, вовремя предупрежденный Премиа Санктой, велел мальчикам-хористам спеть "Благословенны Твоей Любящей Улыбкой" вместо принятого в этом сезоне гимна "Твои Дары Золотое Зерно", поскольку первый больше подходил для венчания. Рефрен эхом отражался от сводчатого потолка, и толпы на улице тоже подхватывали его, наполняя весь город музыкой.
После службы обе супружеские пары покинули неф и проследовали на балкон. Главная площадь была забита народом, люди забрались даже на статую дона Алессо до'Веррада, украшавшую центральный фонтан. Наследники Алессо и их жены махали народу руками и улыбались в ответ на приветствия и пение. Потом они подняли стаканы с вином и выпили за здоровье друг друга и всего города. В толпе слуги в голубой одежде дома Веррада и молодые санктас и санктос в одеяниях серого и коричневого цветов раздавали маленькие хлебцы, выпеченные из муки нового урожая.
Обратно в Палассо Веррада процессия возвращалась пешком. По приказу Коссимио путь аккуратно расчищали солдаты шагаррского полка. Гирлянды и связки листьев и снопов свисали отовсюду: с фонарных столбов, с черепичных крыш, с карнизов и вывесок, гирлянды украшали шею каждого встречного. Те, кому удавалось протолкаться поближе к Мечелле, помимо ее редкой, белокурой северной красоты замечали также, что она хоть и смотрит на всех, улыбаясь, восхищенными глазами, слишком бледна и все время цепляется за руку Арриго.