Страница 5 из 9
В школе я всегда училась на отлично и очень любила уроки, поэтому для меня они проходили, к сожалению, очень быстро. Друзей в классе у меня было много – нас было двадцать четыре человека, и все мы дружили между собой, а также меня любили старшеклассники и старшеклассницы, – с ними я поддерживала общение, несмотря на свой юный возраст. Тогда я была в третьем классе, а в пятом я всё же задала папе интересующий меня вопрос:
– Пап, – стоило мне его позвать, как он посмотрел на меня своими добрыми карими глазами. – А почему в одной Библии сказано, что Иисус происходил от сына Давида – Соломона, а в другой, что от Нафана?
– От сына Давида Соломона происходил Иисус. Им луйснес, есть люди, которые не верят в Бога нашего и всячески пытаются осквернить Его знамя.
– Что значит «осквернить»?
– Ну, хотят сделать так, чтобы в него перестали верить. Но мы же знаем, что Он есть.
– Но как? Мы же не видим Его.
– Его не нужно видеть – Его нужно почувствовать и знать, что Он всегда рядом с тобой, где бы ты ни находилась. – Папа сел на корточки и обнял меня.
– Просто нужно чувствовать Его мощь и силу? – Он кивнул и произнёс: «Мх», зарывая свою голову в мои волосы.
– Да, им луйснес, нужно чувствовать Его, и тогда всё будет хорошо, – прижимаясь к моей щеке, сказал папа. Каждую ночь после маленького ритуала в ванной комнате и наблюдением за любимой Майрик на небе, я начинала свою молитву:
«Ов мец Аствац,
Вор твел эс мез бари hайр ев сирох майр,
тур мез шнорк, аненк ахотк, линенк анhог,
апренк хелок, паркешт у hез ев сиренк Кэз. Амэн»³. – И только после этого шла спать.
___
¹ Завоевали ли Иисус и израильтяне Иерусалим?
Да (Иисус Навин 10:23—40)
Нет (Иисус Навин 15:63)
² Иаков (Матфея 1:16)
Илия (Луки 3:23)
³ О великий Господь,
даровавший нам доброго отца и любящую мать.
Даруй нам благодать творить молитву, не быть бездушными,
жить послушными и покорными и любить Тебя. Аминь.
3. Ненависть
Время шло, и мы взрослели, становились всё красивее, умнее и старше. Мне было четырнадцать, когда Айлин впервые заговорила со мной после того случая с избиением Карины. Все старались избегать женщину, никто её не любил, а возле неё постоянно крутились какие—нибудь мужчины. Пухлые губы были единственным, как и стройное тело, что не менялось в ней. Два года назад, возвращаясь со школы, я увидела рядом со своим дядей девушку с синими волосами. Она заходила в дом, а он следовал за ней в своих чёрных солнцезащитных очках и шлёпнул её по мягкому месту. Мне тогда стало очень мерзко и противно. В тот день я возненавидела дядю.
– Им луйснес, почему ты плачешь? – Я вздрогнула при виде отца. Он должен был быть на работе, но почему—то вернулся сегодня пораньше. Папа сел рядом со мной на корточки. – что-то случилось?
Я помотала головой.
– Тебя кто—то обидел?
– Нет, – пыталась солгать я, но лгать не хорошо, и я очень боялась Бога и не хотела брать на себя такой страшный грех.
«Если он спросит ещё раз, то я скажу!» – решила я для себя.
– А что тогда?
– Пап, почему мужчины изменяют своим женам? – подняв свой взгляд, я посмотрела в глаза отца. Он не ожидал такого вопроса и был немного удивлён.
– Им луйснес, почему ты спрашиваешь? Что произошло?
– Пап, сначала скажи… – я замолчала и опустила глаза. Мне было стыдно говорить с отцом на такие темы. – Как? Скажи, как, может человек, у которого двое детей, изменять своей жене?
Папа молчал, думая о чем-то.
– Ты что-то знаешь про дядю? – спросил он, посмотрев на меня пронизывающим взглядом. Мне было страшно, но я молчала и смотрела в пол. – Нарминэ, не молчи, скажи уже, наконец, в чём дело! – закричал отец.
– Ни в чём… – с трудом произнесла я, проглотив ком в горле и сдерживая слезы, которыми наполнились глаза.
– Им луйснес, не ври, не бери грех на свою душу. Ты же знаешь, что ложь относится к десяти смертным грехам, и тебе потом отвечать перед Богом во благо другого согрешившего.
Я тяжело сглотнула и сказала, что пока не готова и не хочу говорить на эту тему.
– Ну, хорошо, – с каким—то упрёком в голосе произнёс он. – Когда захочешь – скажешь, а сейчас успокойся, – чуть более спокойным тоном сказал он. Я молча кивнула, и отец вышел из моей комнаты. Спустя два года, в четырнадцать лет, она заговорила со мной.
– Тебя Нарминэ ведь зовут?
Я молчала и проходила мимо, не обращая внимания на её вопрос. Но она явно не желала прекращать разговор. Я была удивлена тому, как часто и быстро она меняла свой цвет глаз и волос. И при этом её волосы словно и не портились от такого количества краски, которую она наносила.
– Да, я знаю, Нарминэ тебя зовут, я просто хотела уточнить. Можно я буду звать тебя Нармин? – Я молчала. – Ну вот, Нармин, ты очень хорошая девочка. Не хочешь дружить со мной?
Я остановилась и посмотрела на неё: её волосы были окрашены в белый цвет, пирсинг в носу; была она одета в короткие чёрные шорты с таким же топом.
– С какой стати? – наконец произнесла я.
– Ты – очень хорошая, я – очень классная, и мы могли бы быть неплохими подружками.
– Спасибо, но мне моих друзей хватает, – после этих слов я ушла и весь вечер корила себя за столь грубый тон.
У Айлин была нехорошая репутация, её знали все: женщины ненавидели, а мужчины упрекали, но при этом ходили к ней. Каждый второй, который плохо отзывался о ней – посещал её. Цвет волос девушки менялся с каждым вторым восходом солнца: если сегодня она была белоснежной, то послезавтра она будет зелёной или рыжей. Она всячески пыталась подружиться со мной, а я старалась её избегать. Айлин стала довольно часто фигурировать в моей жизни, что мне совершенно не нравилось. И, конечно, это не могли не заметить другие.
– Ты что, дружишь с этой шавкой Айлин? – спросил Тигран, когда мы шли все вместе домой, после школы.
– Я… – не успела я и продолжить, как меня перебила Лилит:
– Она достает её, хочет дружить с Нарминэ.
– Может, нашла родственную душу? – с ухмылкой произнесла Карина.
Я посмотрела на неё с непониманием, Лилит с призрением, а Тигран вовсе стукнул её в бок.
– Хватит говорить ерунду, – после удара брата произнесла Лилит.
– А что? Сами подумайте: с чего бы вдруг она стала вклиниваться в подружки к Нармин?
– Карина… – сквозь зубы произнёс Тигран и взглянул на сестру своими очами чёрного цвета, но она не успокаивалась.
– Они же явно похожи!
– Карина, прекрати! – вмешалась Лилит.
Старшая сестра замолчала. Через некоторое время после этого случая я шла в школу с опозданием и встретила Карину.
– Барев, Карина! – поздоровалась я.
– Барев, что, тоже опаздываешь? – с улыбкой до ушей спросила она.
– Как видишь, – пожала плечами.
– Пойдём вместе, заодно и посплетничаем.
– О чем? – удивлённо спросила я.
– Почему ты избегаешь Айлин? – поинтересовалась Карина.
– А что, мне нужно с ней дружить?
– Она вообще—то классная девочка, – произнесла сестра.
– Что? – остановившись, я посмотрела на неё, раскрыв рот от удивления.
– Что ты так удивляешься? – как ни в чём не бывало спросила Карина.
– А что, я должна радоваться?
– Нармин, не будь такой стереотипной! Айлин нормальная девочка.
– Девочка? – Я была удивлена: мне всегда казалось, что она старше. – Скорее уж женщина…
– Ей только двадцать четыре, – спокойным тоном произнесла она.
– Что?! Двадцать четыре?! – удивленно воскликнула я.
– Да.
Я была шокирована тем, как спокойно говорила Карина на всю эту тему и как она отзывалась об Айлин. В то время как у самой Айлин была не лучшая репутация, не знаю почему.
– И что? Ты дружишь с ней? – постаралась спросить как можно спокойнее.
– Да, а почему бы и нет? – Я промолчала, но она продолжила: – Тебе тоже стоило бы подружиться с Айлин, она хоть и азербайджанка, но очень классная.
– И ты дружишь с азербайджанкой?! – продолжала удивляться я.