Страница 14 из 15
Гарри побелел. С трудом взяв себя в руки, он спросил:
- Укокошить? Вы же мне говорили, что они погибли в аварии?
- В АВАРИИ? - возмущению Огрида не было предела. Сила его гнева заставила и без того перепуганное семейство Дурслеев забиться подальше в угол. - Поглядел бы я, какая-такая авария смогла бы убить Лили с Джеймсом! Возмутительно! Безобразие! Гарри Поттер сам про себя не знает! Да у нас любая малявка про него наизусть расскажет!
- Как это? Откуда? Почему? - настойчиво спрашивал Гарри.
Гнев исчез с лица Огрида, уступив место беспокойству.
- Не ждал я такого, - сказал он озадаченным, тихим голосом. - Думбльдор говорил, с тобой может оказаться тяжко, да я-то не врубился, ты ж ведь и впрямь ничего не знаешь... Ох, Гарри, Гарри... не знаю, хорошо ли, плохо ли, если я тебе все расскажу, но, с другой стороны, кто-то ведь должен, не пойдешь же ты в "Хогварц" этаким недотепой.
Он бросил на Дурслеев недобрый взгляд.
- Да и вам не грех послушать - правда, и сам-то я не все знаю, история тёмная ...
Он сел и некоторое время смотрел в огонь, а потом заговорил:
- Видать, начать надо с... с того, кого звать... нет, вот жуть! Вы и имени-то такого не слыхивали, а у нас все знают...
- Кого?
- Ну... не люблю его поминать. Никто не любит.
- Почему?
- Гальпийская горгулья! Боятся, вот почему! До сих пор боятся. Черт, как же все это тяжко. Понимаешь, Гарри, был один колдун, он стал... плохой. Хуже чем некуда. Его звали... - Огрид сглотнул, слова не шли с языка.
- Может быть, напишете на бумажке? - предложил Гарри.
- Да ну, писать еще хуже. Ладно - Вольдеморт. - Огрид содрогнулся, - Не заставляй меня повторять. Ну вот, этот самый... колдун, лет двадцать тому, начал искать учеников. И нашел, яс'дело - которые его боялись, а которые примазывались к власти, потому что уж она у него была, власть-то, будьте покойны. Смутные были времена, Гарри. Никто не знал, кому верить, никто не решался водить дружбу с чужаками... случались всякие ужасные вещи. Мало-помалу он стал побеждать. Яс'дело, кто-то пытался бороться - таких он убивал. Страшной смертью. Оставалось одно безопасное место - "Хогварц". Видать, Сами-Знаете-Кто боялся одного лишь Думбльдора. Не отваживался захватить школу, по крайней мере, тогда.
- Вот... Твои мама с папой были самые лучшие колдун и ведьма, каких я только знал. Лучшие ученики в "Хогварце"! И чего Сами-Знаете-Кто ни разу не попытался перетянуть их на свою сторону?... Чуял, видать: не станут они якшаться с Темными Силами, они были с Думбльдором, понимаете?
- Может, тем разом он решил их уговорить... а может, устранить... Кто знает... Только десять лет назад, на Хэллоуин, заявился он в деревню, где вы жили. Ты был кроха, годик всего. Он пришел к вам в дом и...и...
Огрид вдруг осекся, вытащил из кармана очень грязный носовой платок и трубоподобно высморкался.
- Извиняюсь, - сказал он гнусаво. - Но это так грустно - любил я твоих предков, лучше людей не было - а он, ну, то есть... Сами-Знаете-Кто их убил. А потом - и тут-то вся закавыка и есть - он попробовал прикончить тебя. То ли хотел, чтоб не осталось свидетелей, а может, уж просто так полюбил убивать. Но не смог! Знаешь, с чего у тебя шрам на лбу? Это тебе не какой-нибудь ерундовый порез. Такое остается, ежели кого коснутся сильные злые заклятья - а заклятья были такие, что и твоих родителей унесли, и самый ваш дом - а на тебе не сработали, потому-то ты и знаменит, Гарри. Кого он решал убить, никто не выжил, никто, кроме тебя, ведь он тогда угробил лучших колдунов и ведьм - МакКиннонов, Боунсов, Преветтов - а ты, малява, выжил.
В мозгу у Гарри промелькнуло какое-то очень болезненное воспоминание. Когда Огрид досказывал свою историю, мальчик вдруг снова увидел ослепительную вспышку зеленого света, причем гораздо отчетливее, чем раньше - и вспомнил еще одну вещь, впервые в жизни: пронзительный, холодный, жестокий смех.
Огрид смотрел на него с печалью.
- Я самолично тебя вынес с развалин. Думбльдор приказал. Привез тебя к этим вот....
- Полнейшая чушь! - воскликнул дядя Вернон. Гарри так и подскочил; он совершенно забыл о присутствии Дурслеев. При взгляде на дядю Вернона стало ясно, что к нему вернулась его обычная самоуверенность. Он вызывающе глядел на Огрида и сжимал кулаки.
- А теперь послушай-ка меня, юноша, - раздраженно сказал дядя Вернон, я согласен, в тебе есть кое-что странное - я, правда, уверен, что хорошая порка быстренько бы тебя вылечила - что же касается твоих родителей, они были психи, это уж точно, и, по-моему мнению, в мире легче дышится без таких, как они - они получили по заслугам, чего было ждать от всех этих колдунов, с которыми они якшались - я предупреждал, что так и будет, что они рано или поздно влипнут в историю...
При последних его словах Огрид не выдержал и, вскочив на ноги, выхватил из-под плаща потрепанный розовый зонтик. Наставив его, как шпагу, на дядю Вернона, Огрид отчеканил:
- Предупреждаю, Дурслей - я тебя предупреждаю - еще одно слово...
Оказавшись лицом к лицу с опасностью быть насаженным на острие зонта бородатого страшилища, дядя Вернон подрастерял свою решимость; он распластался по стене и замолчал.
- То-то же, - Огрид, тяжело дыша, сел обратно на диван, днище которого на сей раз не выдержало и провалилось до самого пола.
У Гарри, тем временем, зрели все новые и новые вопросы.
- А что случилось с Воль... то есть, с Сами-Знаете-Кем?
- Хороший вопрос, Гарри. Не знаю. Исчез. Провалился. Прям в ту же ночь, как попытался тебя убить. Оттого ты стал еще знаменитей. Это, понимаешь, загадка из загадок... Он ведь тогда набирал все больше силы, все больше власти - чего ж ему было исчезать?
- Которые говорят, помер. Чушь собачья! Я так скажу: в нем уж и человеческого-то не было ничего, чтоб помереть. Другие думают, он все еще где-то здесь, выжидает, вроде, но в это я тоже не верю. Люди, которые были с ним, вернулись к нашим. Говорят, были, мол, как бы в трансе. Не отважились бы они придти назад, если б ждали, что он снова вернется.
- Я себе так мыслю: он живой, сидит где-то, но колдовскую силу потерял. И теперь слишком слабый, чтоб бороться. Чего-то в тебе есть, Гарри, оно его и прикончило. Той ночью случилось такое, чего он не ждал - кто ж его знает, чего это такое было, - только какие-то твои чары добили его, точно.