Страница 60 из 65
- Очень интересную информацию ты подбросил мне, очень. У меня и раньше в голове некоторые факты крутились, а теперь... смотри, Россланов, если сочиняешь!
- Чтоб мне никогда котлет не видать! - озвучиваю я свою самую страшную клятву.
Майор смеется, а затем возвращается к предыдущей теме:
- Так как, поработать гонцом? Парень ты отчаянный, и город знаешь, как свои пять пальцев! Отрастишь бороду, дадим тебе паспорт с подходящей фамилией. Тебе же не диверсионной работой заниматься! Прилетишь, опустошишь ячейку, и обратно! Это ж в твоих интересах! А иначе, пока вопрос открыт, будешь трястись от каждого чиха и ждать следующих 'гостей'.
- Я всегда чувствовал, что вы строите в отношении меня далеко идущие планы! Не-а, даже не уговаривайте! Я занят, жениться собираюсь. У меня невест куча мала, а мне даже разобраться с ними некогда!
- Ну вот, как раз кстати! Десять процентов положишь на свой счет. А по моим данным, там не только на свадьбу хватит. Телефонный заводик себе купишь!
- У вас для таких заданий должны быть специально обученные люди. Я не смогу сохранить инкогнито. Там моя родина, мой дом. Еще раз уехать оттуда не в моих силах. К тому же, если в ячейке нет ничего, я буду рисковать напрасно. Оно того не стоит! Не-а, не хочу заводик. Желаю спокойно прожить до пенсии в Калужской телефонной глуши. А вы придумайте способ, как меня защитить!
- Ладно, подумаю! - говорит майор, поднимаясь, - но сперва я узнаю, чем у нас в ГАИ занимаются!
На следующее утро, чисто выбритый, в отутюженной Валентиной одежде, я сижу в кресле главного инженера, и наслаждаюсь горячим кофейным напитком из запасов Юрия Петровича. Передо мной сидит Эмма Николаевна, пожилая женщина - врач, выгнавшая меня из больницы. Пытаясь угадать мое настроение, она с напряжением наблюдает, как я рассматриваю схему кабельного района и думаю, буду ли устанавливать ей телефон. Входит участковый монтер, начинает долго и путано объяснять мне, почему многоквартирный дом, в котором проживает Эмма Николаева, до сих пор не телефонизирован. Я обещаю женщине разобраться позже, и изгоняю из кабинета обоих.
Однако их тут же заменяет Андрей, которому для работы срочно нужна специальная заглушка в невообразимом количестве. Я подписываю накладную на склад, и он, буркнув 'спасибо', отправляется получать. Едва я протягиваю руку к остывающей чашке, наш секретарь, Ольга, приносит мне толстые альбомы и говорит, что я должен составить требование на расходные материалы за месяц. Тяжко вздохнув, я достаю специальные бланки.
Вскоре бумаготворчество страшно надоедает, и мне кажется, что кабинет я занимаю тысячу лет и буду погребен здесь в пыли. Поэтому, когда звонит Евгения, я радуюсь ей необычайно.
- Гриша, ты представить себе не можешь, как мне в прокуратуре надоело!
- Да нет, вот это я как раз могу, - грустно отвечаю я.
- Почитай стихи, немножечко! - просит она.
Я читаю Пушкина в собственном переводе на фарси. Евгения привычно хлюпает носом уже после нескольких строчек. По окончании она признается мне, что от моего голоса впадает в состояние 'измененного сознания', и готова ради меня на все. Спрашивает, не хочу ли я в перерыв пообедать вместе с ней в комнате 'наверху'. Я отвечаю, что, если она хочет вкусить кипятку, никаких проблем, а больше у меня ничего нет. Евгения смеется и кладет трубку.
Когда наступает время обеда, ко мне в комнату входят: Евгения, Валентина, и... Павел! Евгения по-хозяйски целует меня в щеку, усаживается на диван, и, определенно хвастая, достает дорогие сигареты. Валя стеснительно касается губами другой щеки и оглядывается на Евгению. Та грозит ей пальцем. Валентина, покраснев, отнимает у Павла сумки и отправляет его за дверь. Евгения расстегивает форменное пальто, поправляет новенькую форму и ремень, на котором красуется свежая кобура с пистолетом. С опаской глянув на нее, Валентина открывает сумку и достает продукты, вид которых вызывает у меня больше эмоций, чем все женщины мира.
- С сегодняшнего дня я на время болезни заменяю прокурора района, - говорит Евгения, и с деловитым видом чиркает спичкой.
- Я уже это понял, Евгения... - я подобострастно смотрю на нее.
- Константиновна! - прикуривая, подсказывает она, явно годясь собой.
- Константиновна, - с ехидцей повторяю я, и задаю вопрос, - а чего вы, любезнейшая, Павла из прокуратуры не выгоните?
- А он у меня в денщиках! Я от этого страшно кайфую! - говорит она и мстительно улыбается.
- И кто помог тебе так продвинуться? - интересуюсь я, принимая от Валентины кусок хлеба с лучком.
- Наш секретный майор, кто еще! - отвечает Евгения.
- А ему подполковника еще не дали? - спрашиваю я.