Серпухов

   Такие попытки уже совершались в прошлом, при коммунистах, желающих сэкономить на управлении, и в бандитские девяностые года, с целью воровать больше. Скидывать со счетов подобный сценарий сейчас, надеясь на приятельство между Мэром и Главой, по меньшей мере, не стоило. Такая простота могла дорого обойтись в любой момент.

   Возможно, от явных притязаний Фетисова удерживало так называемое общественное мнение, отчасти формируемое Серпуховскими газетами и телевидением. Медиа империя Павлова славились на все Подмосковье, районные средства массовой информации с ними, как говориться, и рядом не стояли.

   Зинаида Петровна заподозрила, что Фетисов решил идти нетрадиционным путем: вместо того, что бы наращивать мощность рупоров своей пропаганды, он надумал захватить умы избирателей при помощи изощренных пиар ходов. Вначале создание тотемов, в чем Фетисов явно преуспел, стало перетягивать на сторону Юры активных, старающихся жить в ногу со временем, горожан. Затем строительство загадочного мистического Куба, будущего центра до селе неизвестных удовольствий! Фетисов тихо, но верно становился властителем дум, героем чатов и социальных сетей, разговоров пенсионерок на скамейках.

   Мэр, сам того не замечая, начал проигрывать Главе в виртуальном пространстве, о существовании которого имел весьма смутное представление. Город стал казаться жителям пресным и наскучившим болотом, забытым федеральными властями и не имеющим перспектив в развитии. То ли дело район! Кто из официальных лиц туда не заезжает! А какие гулянки там бывают! Что за планы на них обсуждают! Складывалось впечатление, что под руководством Фетисова жизнь в районе бурлит, почти как в столице.

   С утра по понедельникам Зинаида Петровна, слушая шушуканье своих подчиненных о том, как провел Фетисов выходные, буквально кожей чувствовала, что влияние, а, следовательно, власть и состояние семьи Павловых, уменьшается.

   Зинаида Петровна отчетливо осознала, что если будет и дальше так продолжаться, рано или поздно они останутся ни с чем. Она пыталась говорить с мужем, но Павлов, похоже, не понимал, что от него хочет жена, или не был способен уловить суть изменений, происходящих в окружающем мире. Зинаида Петровна все чаще стала подумывать, что ей нужно дистанцироваться от мужа, завести собственный политический капитал, соответствующий сегодняшнему дню.

   Решение вопроса она откладывала из-за длительного, начавшегося еще в молодости, увлечения Божественными книгами. Долгий период жизни они являлись для нее всем, она и мысли не допускала, что сможет совместить Откровение с чем-то еще.

   Только невероятное произошло: Зинаида Петровна не вдруг, но пришла к мысли, что мир Библейских проповедников с их брошюрками и скучными собраниями безнадежно уходит в прошлое, покрывается пылью и паутиной, становиться анахронизмом, и более не содержит никакой привлекательности.

   И когда Павлов высказался в том смысле, что Бог далеко на небе, а на земле им следует самим заботиться о себе, Зинаида Петровна подсознательно была готова к кардинальным переменам. Она поддержала мужа, втайне радовалась, что он взялся за ум, и даже хочет завести свой тотем. Он уже давно был нужен как мэру, так и городу Серпухову. Вопрос перезрел, часть городской элиты роптала и недоумевала.

   Рьяно взявшись за дело, Павлов вскоре разочаровал жену. Его увлечение Татьяной мешало и выставляло их на посмешище. Зинаида Петровна раздражалась, нервничала, не желала, что бы над ней смеялись из-за какой-то девчонки. Под ее влиянием тотем получался плохой, никому не нравился, и, по всеобщему мнению, защищать город не мог.

   И в результате три фактора: боязнь сильного Фетисова, крайнее недовольство мужем, желание лидерства, сошлись в сознании Зинаиды Петровны в одну точку. От которой она решила провести новый вектор своей жизни и впредь существовать, опираясь только на свое чутье и волю.

   ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

   Фетисов лежал в своем доме на гранитной плите, его неподвижные зрачки отражали пламя шаманского огня. Подошла собака, облизала холодную руку хозяина, но только он не поблагодарил животное ответной лаской. Мысли колдуна блуждали далеко: Юра выслушивал наставления от умершего отца, который для него, не знавшего матери, был всем.

   Коммунисты в свое время прогнали старшего Фетисова из города по причине тунеядства. Осев в деревне, он поступил в ученики к местному знахарю, и когда тот скончался, занялся его ремеслом. Очень скоро отцу, за общение с потусторонним миром по просьбе граждан, начала капать немаленькая денежка. Однако, несмотря на материальные блага и гарем из подчиненных его воле любовниц, достигнув старости, старший Фетисов разочаровался в прожитой жизни. Она показалась ему слишком мелкой. С детства он хотел прославиться и иметь такую же власть над людьми, как Григорий Распутин в зените славы.

   Старика Фетисова не смущала трагическая гибель 'царского друга', он считал, что за Власть, или Силу, погибнуть почетно. Явившись в сонном видении старику, его умерший предшественник знахарь сказал ... впрочем, конкретные слова не важны. Главное, что отец чрезвычайно проникся полученным секретом. А заключался он, как потом узнал Фетисов, в том, что для завоевания высокого положения в загробном бытии, необходимо вступать в связь с Силой. Но не так, как они это делали в деревне.

   Надо не пользоваться Силой для своих нужд, а создать для нее нечто такое, от чего она сама станет могущественнее. Усовершенствовать старое, или изобрести новое учение, которое просуществует долго, желательно века. Тогда после смерти человек будет наслаждаться, и пребывать с Силой не в качестве просителя из рядовых шаманов, каких миллионы, а почти на равных правах с ней, повелителем или владыкой.