Серпухов

   Кушать по настоянию хозяина стали, как в первобытные времена, руками. Павлов подумал, что имеется неувязка: предки виски из хрустальных чарок не пили! Но решил промолчать. Виски был у Фетисова хороший, а он мог обидеться на замечание, и вылить его огонь!

   Мэр с удовольствием чокнулся за здоровье пророчиц с Фетисовым, выпил, и вонзил зубы в горячее мясо. Чувствуя, как куриный жир течет с пальцев на костюм, подумал, что, пожалуй, выбросит его, и будет отныне ходить в медвежьей шкуре. И пророчиц у него будет не две, как у Фетисова, а на зависть ему, три! Как бы Зинка не бесилась!

   ГЛАВА ШЕСТАЯ.

   На табуретке в комнате сидела бледная Татьяна. С ней разговаривал, принимая ее за дух матери, пьяный брат. Нарезая круги и размахивая обрезом, он спрашивал, почему мама его оставила. Может ли он отойти к ней, и что делать с Татьяной - брать ее с собой, или нет? При последнем вопросе, особенно, когда брат направлял на нее заряженное оружие, у Татьяны от страха едва не останавливалось сердце, и столь привычный обморок звал прилечь на пол. Но Яр держалась, и находила в себе силы произносить от имени матери короткие успокаивающие фразы. Брат мычал, хватался за голову и спрашивал, где мама - здесь, перед ним, или в виде призрачного образа в его голове? Грозился вышибить себе мозги, для точного определения местоположения.

   Прошло два часа, прежде чем Татьяна уговорила брата прилечь и отдохнуть, чтобы все выяснить на свежую голову. Едва он закрыл глаза, она, продолжая бояться, на цыпочках дошла до кухни, запрыгнула к себе, и закрылась дверь на засовы. Впрочем, и здесь девушка не чувствовала себя в безопасности: тонкая гипсовая перегородка, отделяющая ее от брата, вряд ли выдержала бы пулю.

   Яр срочно нуждалась в жилплощади.

   Даже не думая о том, что и ей нужен отдых, Татьяна выпила воды из крана и взяла в руки толстую картонную папку. Она напоминала девушке о том, что мэр объявил поэтический конкурс среди тех, кто стоял в очереди на бесплатное получение квартиры.

   Эта новость вначале показалась невероятной и походила на розыгрыш.

   Однако Татьяна, сгорая от любопытства и надежды, все-таки пришла к назначенному сроку в актовый зал. Конкурсантов собралось немало, среди них были и знакомые девушке личности. В частности, объявивший себя поэтом Александр Бах, и уже известная в городе поэтесса Лариса Кузнецова, дизайнер рекламного агентства.

   Мэра с женой встретили аплодисментами. Павлов поднялся на сцену, и после нескольких общих фраз довел до сведения собравшихся условия конкурса. Они оказались странными: нужно было сочинить стихи на содержимое папки, которую мэр лично вручал каждому участнику.

   Фавориты обозначились сразу: для дополнительного инструктажа по теме Зинаида Петровна, жена мэра, отвела в сторонку Баха и Кузнецову, а градоначальник - Яр.

   Татьянина уверенность в родстве с Павловым усилилась, как только она поняла, что мэр в разговоре норовит тронуть ее. Насчет влечения градоначальника Татьяна не обманулась, только его природу не определила верно.

   Поэтому вместо того, чтобы избежать ловушки, Яр полезла в нее сама.

   "Отец хочет, что бы я была достойной его! Он известный человек, ему нужна талантливая и умная дочь, а не дуреха, живущая с безумным братцем - алкоголиком!" - думала она, проводя бессонные ночи в разглядывании листов бумаги с таинственными рисунками и номерами банковских счетов. Татьяна сильно напрягалась, чтобы что-нибудь сочинить на этой основе, однако у нее ничего не получалось.

   А срок конкурса меж тем заканчивался. Татьяна тяжко вздохнула, и вдруг подумала: но если брат, находясь в затруднении, стал вызывать призрак матери, тогда не стоит ли и ей, поступить также?

  Яр поднялась со скамейки, и принялась смотреть перед собой. Постепенно зрачки у нее расширились, а температура тела поднялась выше нормы. Нервное возбуждение понеслось по ее телу, вызывая дрожание или оцепенение, в зависимости от того, что представлялась перед внутренним взором девушки.

   Вместо матери, впервые за время ночных бдений, к Яр явился Некто, учтиво представившийся серым Молитвенником. Почти невидимый, он выглядел, как тень в сумерках. Но Татьяна не испугалась. Она обрадовалась, что у нее появился собеседник.

   Серый молитвенник подсказал девушке, что ей нужно произносить вслух, что она видит. Например, говоришь "лист один" - и рифмуешь с листом бумаги, где много картин. Восклицаешь "сто два" - ищешь ответы возле тотемного столба!

  Татьяна заплакала от радости. До чего все просто! Она от всего сердца поблагодарила серого Молитвенника, попросила его не уходить, присесть на скамейку, и помочь ей в работе.

   ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

   На церковные праздники Серпуховская элита завела обычай посещать городской собор. По ее мнению, в этом было что-то исконно русское: оставив лимузин на стоянке под присмотром полиции, пешком пройти, крестясь с поклонами, через низенькую калитку семнадцатого века, пропуская вперед старушек и обязательно бросая нищим мелочь.

   Естественно, никто не приезжал с утра, на исповедь и причастие. Собирались на молебен по окончании литургии, уже опохмелившись и разгладив лицо макияжем. Стояли в храме по негласному правилу, у каждой властной должности или денежного состояния имелось свое место.