Страница 88 из 118
Я выпил все, но у жидкости оказался настолько резкий вкус и запах, что стало трудно дышать. Баба Вера принялась натирать мне какой-то мазью виски, приговаривая:
- Ничего, ничего, сейчас поможет! Потерпи, милый, вот-вот пройдет!
Опыт многих поколений деревенских целительниц слышался в ее голосе. Не знаю, "заговорила" ли она мою боль, или настойка помогла, но я действительно немного успокоился. Только почувствовал себя чересчур хмельно. Наверное, поэтому я захотел "облегчить душу", и принялся рассказывать о своем участии в случившемся.
ГЛАВА 119.
Вначале я сообщил женщинам все подробности моего разговора с Дмитрием, и чем закончился наш эксперимент по расшифровке старого сигнала. Потом о том, что произошло, когда я обнаружил в деревне портал. Вскользь упомянул, что это был не первый мой контакт "с часами". Затем перешел к сегодняшнему утру, и начал рассказывать, что случилось после того, как я положил метеорит на центральную плату ИИ. Но подойдя к моменту, когда я стал управлять " мистической армией", я почувствовал истощение словарного запаса. И хотя после паузы я собрался с мыслями, но все равно продолжил бессвязно и с элементами бреда:
- Знаете, благодаря совместной работе моего мозга, искусственного интеллекта, и неизвестного мне "вселенского" разума, я увидел активную зону атомной электростанции. А увидев, смог использовать энергию ядерного распада для любой, какой бы мне ни захотелось, цели. Но тогда я испытывал только одно желание - вызволить всех попавших в "космический плен". Ведь большинство пришло к озеру, насколько я знаю, для участия в "событии". За неким " откровением". Ожидая, если не встречи с инопланетянами, то хотя бы первого сеанса связи ними. Но на деле люди прошли через портал, и только в другом измерении поняли, что с ними случилось. Я видел в их глазах тоску и желание вернуться. Я попытался прийти к ним на помощь. Не знаю, была ли развязанная мною фантастическая война в действительности, или это плод моего воображения. Но ее окончание более чем реально - выход воды из озер, и арктический холод в зоне. Это привело к тому, что теперь я, чуть живой, лежу на топчане в вашей избе. Отчаянно жалея, что ничем не смог помочь пропавшим. Среди которых, были и очень дорогие мне люди. - Я не сдержал эмоций и расплакался.
Баба Вера глянула на Ксению, и спросила меня:
- Это что ж это получается? Что тебе теперь известны все секреты зоны?
- Да! - подтвердил я.
Баба Вера опять глянула на Ксению. Та утвердительно кивнула головой, достала из шифоньера большую спортивную сумку, и принялась, лихорадочно перемещаясь, бросать в нее свои носильные вещи. Глядя на то, как она это делает, баба Вера с тревогой сказала мне:
- Тебе и Ксении нужно уезжать как можно быстрее. И прежде всего, тебе.
- Но почему? - удивился я.ќ - Неужели нельзя обождать? Я думаю, нужно сходить в поселок "на разведку". Вполне возможно, что все не так плохо, как мы себе представляем.
- Гросса держали в лагере не как военнопленного. А как человека, который владеет важной информацией, но не хочет ее выдавать. Хотя он остался в России по доброй воле, его все равно не отпустили бы в Германию после войны, как других немцев. Он до конца жизни был под наблюдением у чекистов, которые насильно удерживали его в нашем районе. Они не разрешали ему выезжать отсюда даже в Обнинск. Периодически допрашивали не только его, но и прихожан. Даже нас, маленьких девочек, часто беспокоили неожиданными вопросами люди в военной форме. А Гросс любил Россию больше, чем свою родину. Говорил, что в Германии нет той веры, какую он нашел здесь. Он искренне хотел помогать русским людям. Но схоронив жену и оставшись без отданных в детдом дочерей, умер в одиночестве. Отшельником в этой избе, стоя на коленях перед иконой Богородицы. Моля ее прекратить все эти "инопланетные" явления и "переходы" в другие миры.
- Но Гросса преследовали в то время, когда в нашей стране ни для кого не было свободы! А тем более, для православного священника! Уже то, что он находился в духовном сане, являлось достаточным основанием, чтобы "прессовать" его по любому надуманному поводу! - возразил я.
- А твой отец? Ведь он при Брежневе много лет провел в психушке! Только потому, что прислал в ЦК докладную записку о "небесном камне" и магнитофонную пленку с записью "сигнала". Бедняга повредился умом не от проведенной возле метеорита ночи, а в результате действий мозгоправов из секретного учреждения. Над ним ставили самые настоящие опыты! Неужели ты думаешь, что-то изменилось, и тебя не постигнет его участь? Беги отсюда, милый, и молись, чтобы не догнали. А то разделишь судьбу своего отца и деда!
Я растерялся. Речь бабы Веры произвела на меня впечатление. А старушка достала и старого шкафа одежду, подошла ко мне, и принялась снимать с меня немецкую форму.
- Есть костюм и куртка подходящего размера, переодевайся скорее! Время поджимает! - сказала она, для большей убедительности постукивая меня кулачком по плечу.
- Да уж, Славик, поторопись!- поддакнула снующая по избе Ксения. - На жителей поселка властям плевать, их не станут искать и через месяц. Но ведь вместе с ними пропали военнослужащие из части. А также прибывшие на вертолете крупные чины министерства обороны. А вот это, уже совсем другая "песня". Твои воспоминания объясняют многое из того, что здесь случилось. Они очень ценны. А принимая во внимание развитие науки, тебя ведь не в психушку заберут! Из тебя сделают "голову профессора Доуэля" в современном варианте! Пронзят иголками мозг, и подключат к ИИ на специализированной военной базе! Ты этого хочешь?
Я отрицательно покачал головой, всем видом показывая, что понял грозящую мне опасность. Однако каждое движение давалось с трудом. К своему стыду, я даже пуговицы не мог толком застегнуть. И я неожиданно ощутил от предложенной одежды слабый, но очень узнаваемый запах старика, которого пока, как мысленно ни старался, не мог признать отцом.
- Это вещи старого Жаркова! - воскликнул я, с недоумением глядя на бабу Веру, - Откуда они у вас?
- Он здесь жил. - Покраснев, ответила она. - Я его обстирывала.
- Но почему здесь? Разве у него своей жилплощади в поселке не было?
- Однокомнатная квартира, владел на равных правах с женой. - Избегая моего взгляда, ответила старушка.