Страница 49 из 118
- А что, избы, между которыми я пойду, будут сильно гореть? - спросил я.
- Не-а. Как таковых изб нет, вместо них детализованные рисунки на огнеупорных щитах. По сути, гореть нечему. Мы плеснем по стакану бензина, и подожжём, когда вы уже пройдете. Огонь нужен лишь для того, чтобы потом соблюсти цветовую гамму. Сильный пожар дорисуем в студии.
ГЛАВА 69.
Слова ассистента вызвали у меня противоречивые чувства. С одной стороны, времени на сьемку не было, а с другой, она не должна надолго задержать. И это был самый простой способ не упустить из поля зрения Чибиса. Кроме того, я всегда хорошо держался перед камерой, и этим мне хотелось поразить Снегурочку. Она наверняка увидит, как я играю. Только немного беспокоило, что сегодня я не готов для кино, и могу с "треском" провалится у нее на глазах.
- А почему вы набираете людей "с улицы"? - поинтересовался я у ассистента.
- В сериале очень много сцен, но бюджет ограничен. Вот и выкручиваемся. А что? Это же пилот! Ему многое прощают. Сьемка ведётся сразу с нескольких точек, и даже если вы не справитесь (собеседник понял, о чем я думаю), никто не заметит. Эпизод с вами займет в картине меньше минуты. Сделаем план со спины, используем запись с дронов, сместим фокус на лица профессиональных актеров. А драматический эффект в кадре создаст голос диктора, который и разъяснит зрителю смысл происходящего. Так что, результат получим обязательно! - с оптимизмом сказал ассистент. Он вручил мне памятку (лист из сценария) с описанием действий, и ушел инструктировать следующего артиста. Гример так же покинула меня.
Со мной остался костюмер. У него случился болезненный приступ: укорачивая на мне форменные брюки, он стал кашлять и ронять булавки. Я терпеливо ждал, занимаясь изучением сценария. Неожиданно ко мне позвонили, и я нажал кнопку беспроводной гарнитуры в ухе.
- Долго еще ждать от тебя вестей? - услышал я возмущенный голос Нины, - что, неужели так трудно поговорить с Олегом? Да от снега за окном больше толку, чем от тебя!
Не желая отвечать жене грубостью на грубость, я сделал паузу. Мысленно сосчитал до трех, и лишь затем произнес:
- Поговорить-то не трудно. Трудно добиться от Чибиса ответа на наши вопросы. Ты видела, как он выглядит на фотографии, что я прислал?
- Разумеется. Страшно, это правда. Бомжи на набережной краше. - Мягче сказала Нина
- Ну, тогда ты представляешь, в каком Олег состоянии. Мне сейчас с ним тяжело, как никогда. Он все нервы вымотал.
Нина замолчала, видимо, обдумывая ситуацию. И неожиданно услышала из наушника своего телефона специфический шум, присущий только кинопроизводству. В дополнение к нему костюмер выпрямился и сказал, что все готово, мне пора идти. "Хлопушка" ждет - не дождется главного героя!
- Я не поняла! Это кажется невероятным... ты что там, в кино снимаешься? - осипшим от удивления голосом спросила Нина.
- Извини, я позже тебе всё расскажу, - произнес я, и дал отбой. Время вышло, я не мог больше говорить с ней. К тому же я пока не придумал, как лучше объяснить жене, зачем ввязался в авантюру.
На выходе из палатки ко мне подскочила администратор, и подала договор о найме. Несколько листов, заполненных мелким печатным текстом. Я собрался прочитать их, но тут из торгового центра вышла девушка в желтой куртке. Я подумал, что по мою душу. Однако девушка даже не посмотрела на меня. Держа в вытянутой руке микрофон, она бросилась к идущему мимо помрежу:
- Независимый журналист Ксения Жаркова, г. Москва! Для интернет-издания "Осьминог". Пожалуйста, прокомментируйте слухи, будто целью вашего сериала является ознакомление населения с так называемым "вселенским знанием?". Для привлечения новых адептов в тайную, давно существующую секту? Вы уже предлагали людям улететь на космическом корабле, замаскированном под приближающуюся к земле комету? Обещали вечную жизнь в "бессмертных" телах?
Вопросы застали помрежа врасплох. Он посмотрел на журналистку с искренним недоумением, и, пробормотав "без комментариев", удрал за красную ленту. Восстанавливать порядок пришлось администратору. Она позвала на помощь охранника, и они вдвоем принялись теснить журналистку от съемочной площадки. Это оказалось не так уж просто: девушка обладала не дюжей физической силой, и только улыбалась на все попытки сдвинуть ее с места.
Тут мое внимание переключилось на ассистента: он подошел и легонько тронул меня за плечо. Я отдал ему наспех подписанный договор, и мы пошли на съемочную площадку. Туда, где в свете прожекторов царил волшебный мир киноискусства.
ГЛАВА 70.
На плотно утрамбованном снегу рабочие прочертили золой черную линию. Как только меня поставили на нее, погода резко испортилась. Тучи закрыли солнце, и можно было подумать, что наступил вечер. В изобилии пошел мелкий снег, постоянно меняющей направление.
Немецкие автоматчики из моего взвода, подчиняясь крику режиссера (меня несколько удивило, что это женщина), бросили в фанерные дома по гранате, и побежали в обход, добивая короткими очередями выживших после минометного обстрела красноармейцев.
Над полем боя беспорядочно кружили дроны, операторы искали (и не находили) лучший ракурс, осветители направляли прожектора "не туда". Набранная по объявлению, массовка путалась под ногами. Слушая крики и ругань вокруг, я никак не мог сосредоточиться. В голову лезло разное, в том числе и то, как я скучал без всего этого. Лишь повторный окрик режиссера: "Гросс! Александр Гросс, поше-ел!" вывел меня из задумчивости.
Небольшая заминка и бардак на съемочной площадке дорого обошлись мне: когда пиротехники подожгли избы, я оказался "не там". А огонь уже разгорелся, и клубы пламени объяли меня со всех сторон. Снег под ногами стал плавится и с шипением испарятся. Послышались крики: "Да вы что! Он же сгорит! Немедленно тушите!". Но я не чувствовал жара, даже наоборот, мне было холодно в тонкой офицерской шинели.
Так я и вышел из пожара, этаким щеголеватым немецким аристократом (не я, роль попалась такая), которому абсолютно плевать на море огня за спиной. Вышел и направил пистолет с инвентарным номером на партизана, оставшегося в живых мужика деревни. Мое эффектное появление съемочная группа встретила растерянным молчанием. Никто не ожидал, что я останусь целым и невредимым, и к тому же эффектно сыграю.