Страница 16 из 118
Мысль о том, что, если я буду жить в Москве, то смогу ходить к Марье Ивановне в гости, окончательно склонила меня к переезду. Но я не мог выразить свое мнение вслух, мне не хотелось прогадать, да и огорчить Кимов.
Хорошо, Ким понял, что за мешанина у меня в голове, и вступил в разговор:
- Кабы вы сразу сказали, Марина Юрьевна, что являетесь Славику родственницей, мы не занимали такую непримиримую позицию. Ваша связь по крови, во всяком случае, в моих глазах, все меняет. Скажите, у мальчика есть, кроме вас, еще родственники?
- Да, конечно. Хотя они дальше по родству, чем я, но, думаю, тоже будут не безразличны к его судьбе. Славик с ними обязательно познакомиться. - Ответила Марина Юрьевна.
- Пожалуй, тогда сделаем так, - сказал мудрый Ким, вставая с кожаного дивана, на котором он имел обыкновение принимать важные решения, - наступили летние каникулы. Путь Славик поедет к вам на побывку, осмотрится. К началу учебного года мы посетим вас, и если он захочет остаться, не будем препятствовать. Но если он уедет с ними, вы отступитесь! - и хозяин протянул крепкую ладонь с въевшейся грязью Марине Юрьевне. Она немного подумала, и осторожно протянула ему свою, маленькую и надушенную.
Так, нежданно- негаданно, я уехал с Жарковой Мариной Юрьевной, моей внезапно появившейся родственницей, жить в Москву.
ГЛАВА 30.
Марина Юрьевна оказалась человеком, который почти всегда подмешивает вымысел к истине, и использует полученный коктейль в зависимости от того, какие жизненные задачи перед ней стоят. То, что она рассказала о себе у Кимов, было не совсем правдой. Марина Юрьевна в театре трудилась старшим кассиром, а заведовала кассами лишь на период болезни, или очередного отпуска начальницы. В оправдание ее лжи можно сказать, что она заправляла на нелегальной бирже билетных спекулянтов. Но и здесь была не организатором схемы, а лишь посредником между уличными воротилами и театральным руководством. С ним у нее сложились доверительные отношения, когда она приехала из Калуги подающей надежды балериной. Марина Юрьевна танцевала второй солисткой несколько сезонов на сцене Большого. Ей предсказывали скорый взлет к славе, но она неожиданно сошла с дистанции, и удовлетворилась продажей билетов.
Касаемо ее мужа, Вавилова Игоря Витальевича, что тоже работал в Большом (на скромной должности электрика), то выяснилось, что он никогда не был домашним деспотом. Игорь Витальевич вёл бытие простого алкоголика, чего Марина Юрьевна ужасно стеснялась, и в самом начале их брака, надеялась изменить. Только махнув на мужа рукой, она вспомнила обо мне. Ведь Игорь Витальевич, несмотря на все ее старания, так и не стал питать к ней чувств, а падчерицы, две погодки моложе меня, откровенно недолюбливали мачеху, хотя и тщательно скрывали это.
Игорь Витальевич родился в семье известного композитора и театрального режиссера, лауреата государственных премий СССР. Будучи молодым, Игорь Витальевич дерзал на многое в искусстве, выгодно женился. Однако смерть горячо любимой супруги, сразу после вторых родов по невыясненной причине, связанной со здоровьем, ввергло его в уныние, и лишила энергии реализовывать планы на жизнь.
Основой для второго брака Игоря Витальевича послужила только его наследственная квартира в старинном доме. Причем со стороны Марины Юрьевны, это и в самом деле была справедливая сделка: в придачу шли две сироты, за которыми надо было смотреть, как и за родными детьми.
Я навсегда запомнил первое впечатление от высокого дома на набережной Москвы - реки, где мне предстояло взрослеть. Меня поразила не только лепнина в готическом стиле и жуткие скульптуры на фасаде дома, но и фантастически красивый вид города в этом месте, покоряющий сердце с первого мгновения.
Слова Марины Юрьевны о покупке жилплощади для меня, в реальности оказалось выкупом за баснословные деньги спорной кладовой у соседей. Что позволило немного увеличить прихожую и выгородить клетушку на семь квадратных метров, получившую гордое звание комнаты только за то, что в ней имелось окно.
Планировка квартиры получилась затейливой, но такими были все квартиры в этом доме, построенном при последнем царе известным магом, по слухам, входившим в окружение самого Распутина. Я слышал много легенд, связанных с владельцем дома, о якобы замурованных в стенах тайниках. Однако никто из жильцов ничего подобного не находил.
Наш быт был устроен следующим образом: в средней (по размеру) комнате жили девочки. Комнату поменьше занимали Игорь Витальевич и Марина Юрьевна, которая, впрочем, придерживалась принципа, что муж может войти к ней только трезвым. В результате Игорь Витальевич постоянно спал, где придется. Слегка "подшофе" на диване в большой комнате, так называемой "парадной гостиной", а сильно пьяным на полу кухни с отрытым, с целью выветривания запаха, окном. Его это устраивало, он к себе относился наплевательски.
В отличие от него, Марина Юрьевна выдвигала высокие требования ко всему. Она тщательно следила за своей внешностью и трепетно сохраняла вещи, оставшиеся от родителей мужа. Особенно картины известных художников и коллекционную мебель, которою нельзя было трогать без нужды руками, и уход за которой занимал у нее один выходной в месяц. Мало того, сама Марина Юрьевна покупала дорогие предметы советской эпохи, от чего квартира постепенно превратилась в своеобразный музей. Причем его центральным экспонатом являлась ростовая картина в "позолоченной" рамке, на которой была изображена Марина Юрьевна в свои лучшие годы, стоящей на пуантах балериной. Наверное, с этой картиной и в такой обстановке, Марина Юрьевна чувствовала себя состоявшейся. Тем, кем она хотела бы быть, но так и не стала.
Впрочем, когда я переступил порог, запутанная личная жизнь обитателей квартиры, и мои относительно стеснённые условия в ней, меня не особенно обеспокоили. Я был очень рад, что вернулся в Москву, в привычную для меня городскую среду, по которой отчаянно скучал у Кимов. К тому же я надеялся на встречу с Марией Ивановной и ее сказочными котиками. Мне хотелось опять ощутить ее любовь, а также узнать о плюшевом мишке и красной пожарной машине. Она мне их подарила, о чем случайно рассказала Марине Юрьевне, и та этим воспользовалась? Что Мария Ивановна скажет? Действительно ли Марина Юрьевна является моей далекой родственницей?
К сожалению, когда спустя неделю я дозвонился до детдома и попросил позвать к телефону Марию Ивановну, снявшая трубку нянечка, вспомнив меня, огорченным голосом сообщила, что моя просьба невыполнима. Марья Ивановна узнала о врачах, которые могут излечить ее, и перебралась на постоянное жительство ближе к ним, куда-то в Калужскую Область. Я расплакался и дал отбой. Потеря надежды увидеться с доброй Марьей Ивановной стало для меня большим ударом.