Страница 113 из 118
- А что от тебя хотят, батюшка? Ты самый мирный человек из всех, что я знаю. Заподозрить тебя в антиправительственных выступлениях, мне кажется, невозможно.
- Искренняя вера в Бога во все времена была подозрительна и преследуема. Власть всегда старалась контролировать сознание подданных. Но верующие живут по законам Небесного Царя, и, следовательно, неблагонадежны для земного правителя.
- Следователь, что вел мой допрос, придерживается мнения, что сейчас патриарх выполняет чисто номинальную функцию. А церковь лишь один из институтов государства. Но ты, о. Михаил, в сане. И если полагаться на логику следователя, такой же служащий, как и он. А ворон ворону, как известно, глаз не выклюет! С чего бы следователю на тебя нападать? - спросил я.
- Государевы люди сегодня, на мой взгляд, это хорошо организованная волчья стая. Она инстинктивно чувствует, кто по духу не принадлежит к ним. Видимо, следователь пришел к выводу, что я представляю угрозу. - Ответил о. Михаил.
- Это только из-за того, что ты признаешь себя... - я запнулся, думая, как сформулировать мысль дальше.
- Признаю себя рабом Христа, а не нынешнего правителя, - за меня закончил о. Михаил.
- Следователь утверждает, что возможно "воскрешение" патриарха Сергия. - Сказал я.
- А зачем? Нынешний патриарх ни в чем не перечит "верхам", и даже сам является вдохновителем происходящего. Он жаждет быть не рядом с властью, а стать ее ветвью. И это, в какой-то степени, у него получилось. Зачем же патриарху нужен конкурент, а президенту - новая фигура на политическом поле, которую еще неизвестно, как разыгрывать. - Удивился о. Михаил.
- А затем, что вслед за "виртуальным" президентом, страна должна получить такого же Бога. А как далеко может зайти в отказе от совести живой человек? Руководствуясь холодным расчетом, ИИ, прежде чем реформировать церковь, должен привести на место патриарха, себя же. Но у ИИ нет лица, и он собирается предстать перед народом в образе патриарха Сергия. Наступает время борьбы за каждую человеческую душу, и ошибок, по мнению ИИ, здесь быть не должно!
- Возможно, ты прав. И если так, тогда становится очень и очень грустно! - вздохнув, сказал о. Михаил.
- А как ты относишься к новейшей истории русского патриаршества? Неужели, начиная с патриарха Сергия, это скорее должность на содержании государства, чем реальный владыка и молитвенник? - спросил я.
- Да мы вообще страна упущенных возможностей. Мы живем так, будто нам кто-то мешает жить, и постоянно ищем этого неизвестного, забывая при этом посмотреть в зеркало!
- Мудрено ты высказался, батюшка! - тихо прошептал я.
- Я хотел сказать, что патриарх, это всего лишь обычный человек. Наша духовная жизнь зависит от нас самих, а не от него. Однако мы все время отказываемся брать на себя ответственность за устройство русской церкви, делегируем свои права "наверх". А потом плачем, что все не "так". Но если ты хочешь от меня более конкретного ответа, то, изволь! Да, я считаю, что все патриархи, начиная с Сергия, в лучшем случае, были бесполезны, а в худшем, принесли только вред.
- А почему? Неужели, совсем без патриарха, нам было бы лучше? Ведь не согласись тогда Сергий со Сталиным, церковь наверняка уничтожили! - выразил я свою точку зрения.
- Как институт, возможно, уничтожили. Однако верующие люди в России, обязательно остались. И ты забываешь о зарубежной церкви. Сколько священников эмигрировало! Они могли выбрать патриарха из своей среды. Он стал бы по-настоящему независимой фигурой. Тогда, при восстановлении церкви на территории России, церковь имела совсем другой статус. Она выражала чаяния народа, а не являлась инструментом подавления свободы, каким привыкла быть за период большевистского правления.
- Однако же ты, батюшка, сам принадлежишь к церкви, которую критикуешь. Значит, не все еще потеряно для русского народа? - с надеждой спросил я.
- Иногда быть священником, не означает автоматически быть церковным функционером. Совсем не одно и то же. На твой вопрос возможен только такой ответ: для русского народа до тех пор не будет все потеряно, пока в нем есть божьи угодники. Но как только Бог перестанет, по их воздыханиям, нас миловать, тогда и наступит "конец всему". И вот это от патриарха и священников, почти не зависит.
- Понятно... - прошептал я, и собрался задать очередной вопрос. Но тут в автобус буквально зашвырнули избитую Ксению. Мы бросились к ней, подняли с пола, и уложили на скамью.
- За что тебя так? - спросил я.
- За правду, - ответила Ксения, и с кровью выплюнула выбитый зуб.
К нашему огромному облегчению, оказалось, что это единственная травма, больше у девушки телесных повреждений не имеется. Мы уложили Ксению на свободную скамью и принялись успокаивать. Когда нам это удалось, мы заняли свои прежние места. Однако охота беседовать пропала, и вскоре мы уснули.
ГЛАВА 154.
Рано утром случилось невероятное: следователь, криво улыбаясь, отпустил нас "под подписку". Наша "антиправительственная" четверка вышла из дверей полицейского участка дружной группой.
Родственникам задержанных разрешалось находиться только на противоположной стороне улицы. Среди них я заметил... Нину! Она держала в руках картонку, на которой фломастером было написано "где мой муж"? Растрепанная, взъерошенная, с заплаканными глазами. Я не ожидал от Нины столь смелого поступка, самоотверженность жены тронула меня. Я не выдержал, бросился к ней, и обнял со всей нежностью, на какую был способен. Нина принялась горячо целовать меня в лицо, ласково говоря:
- Славик, Славушка...
Когда эмоции слегка утихли, к нам подошли Ксения, Николай, о. Михаил. Нина, наверное, впервые в жизни, не стала сдерживать себя, и по очереди обнялась со всеми. Ксения выразила лицом, как она растрогана таким отношением. Николай оказался польщён новым знакомством, а о. Михаил, всегда относившийся к каждому из нас с особой теплотой, от всей души благословил Нину.