Невеста для графа

Из слов графа следовало, что его сестры на несколько лет моложе Элизы, чей первый выход в общество был три года назад; причем ее дебют состоялся позже, чем это обычно происходит (Элизе удалось уговорить отца не торопить события и дождаться, когда ей исполнится девятнадцать).

– Какое волнительное время для вашей сестры, милорд. Ей ведь нравится блистать в обществе?

– Даже очень, – кивнул граф. – Особенно в новых нарядах. А придворное платье привело ее в неописуемый восторг, – добавил он с едва уловимой иронией в голосе.

Элиза улыбнулась.

– Ничего удивительного, милорд. Любой новый наряд способен порадовать юную леди – тем более тот, что шьется для особого случая, который бывает только раз в жизни.

Элиза видела роскошное придворное платье Джорджианы, но ей-то самой такой наряд надевать некуда, поскольку при дворе принимали только девиц благородного происхождения, и этот порядок не мог изменить даже ее почти всемогущий отец – к безмерному своему огорчению.

– Никогда не понимал этой дамской увлеченности всякими шелками да кружевами, – покачав головой, заметил Кросс.

– К счастью для всех присутствующих, те времена, когда увлеченность шелками и кружевами была исключительно прерогативой джентльменов, канули в Лету, – не без ехидства заметила Элизабет. – Но знаешь, папа, ты бы прекрасно смотрелся в завитом парике, в бархатном, расшитом золотом камзоле и на каблуках – вроде тех, что так любил Чарлз Второй.

Лорд Гастингс издал звук, подозрительно напоминавший смешок. Отец же, приподняв бровь, с насмешливой улыбкой ответил:

– Уж лучше, дочка, оставьте все эти ленты и шелка себе.

– Я так и сделаю. Спасибо, папа, – просияла Элиза.

– Полагаю, что кружева и тому подобные изыски больше подходят для дам, – сказал лорд Гастингс и поднял свой бокал. – Я не знаю мужчин, которые бы хорошо разбирались в шелках, кружевах… и прочих материях, призванных украшать нашу жизнь. Но ваш вкус, мисс Кросс, выше всяких похвал.

Сердце Элизы радостно подпрыгнуло в груди, хотя она прекрасно понимала, что слова графа всего лишь комплимент, не более того. Джентльмен должен быть галантным, только и всего.

– Благодарю вас, милорд, – пробормотала девушка.

Когда слуги унесли посуду и Элиза, как того требовал этикет, оставила мужчин вдвоем, чтобы они могли насладиться бренди и обсудить свои дела, она успела слегка захмелеть, а лицо ее пылало. Чтобы охладиться немного, Элиза открыла окна. Из сада пахнуло свежестью, и вскоре гостиную наполнил аромат роз.

Лорд Гастингс был самым красивым, самым обаятельным, самым замечательным мужчиной во всем Лондоне. С ним она чувствовала себя легко и раскованно. За весь вечер она ни разу не запнулась и даже ни разу не захихикала, что было, безусловно, чудом. И сейчас ей было так хорошо, что она даже позволила себе помечтать о том, что эти совместные ужины станут традицией. Быть может, он даже заглянет в их с отцом ложу в театре, чтобы поболтать немного. И он будет улыбаться ей так, словно и впрямь находил ее интересной и милой собеседницей…

«Куда тебя занесло?» – одернула себя Элиза, когда мечты ее стали заходить слишком уж далеко.

– Глупые мечты, – прошептала она, обращаясь к невидимым розам в темном саду. – Да, глупые… но очень красивые.

Глава 5

Хью не мог дать себе однозначный ответ на вопрос, зачем сюда приехал. И действительно, ради чего он проделал весь этот долгий путь из Лондона в Гринвич? Ради того, чтобы поговорить с Кроссом? Но он ведь не знал, что это будет за разговор… Более того, он предпочел бы и дальше оставаться в счастливом неведении, если бы не одно существенное обстоятельство. Всю ночь напролет граф размышлял о том, зачем Кросс скупил его долги, и к утру пришел к выводу, что не будет знать покоя, пока не получит ответ от самого мистера Кросса.

Хью не ждал ничего хорошего от предстоящего визита, но не все было так плохо, как ему до этого представлялось. Мисс Кросс украсила вечер, и какие бы интриги ни плел ее отец, она – Хью был в этом абсолютно уверен – не имела к этим интригам никакого отношения. Девушка то и дело смущалась и трогательно краснела, когда он подшучивал над ее любимцем. И этот чудесный румянец очень украшал ее простоватое и не слишком выразительное лицо. Наверное, Хью не обратил бы на нее внимания, если бы она не ворвалась в его жизнь так внезапно. Вчера, увидев эту растрепанную особу, преследовавшую перепуганного пса, он поначалу принял ее за поломойку, опрокинувшую на себя ведро с грязной водой, и был немало удивлен, узнав, что перед ним дочь хозяина, которая к тому же лишена какого бы то ни было лукавства, но щедро одарена добротой. То есть ничего общего с ее отцом.

И сейчас, когда она удалилась в гостиную, оставив их с Эдвардом Кроссом вдвоем, Хью внутренне собрался, приготовившись услышать то, ради чего, собственно, и приехал сюда.

– Итак?.. – протянул граф, пристально глядя на хозяина дома.

А Кросс, судя по всему, пребывал в состоянии приятной расслабленности.

– Как вам понравился ужин, сэр? – задал он встречный вопрос.

– Превосходный ужин, – ответил Хью ледяным тоном. – Но я хотел бы узнать, зачем вы меня пригласили.

Кросс пожал плечами и жестом приказал слугам удалиться, после чего ответил:

– Мне захотелось познакомиться с вами поближе.

Хью мысленно досчитал до десяти, пытаясь успокоиться, затем, чеканя каждое слово, проговорил:

– Мистер Кросс, мы совершенно разные люди, и у нас с вами мало общего. Если нас что-то и сближает, то лишь тот факт, что теперь бо́льшую часть своего долга я обязан выплачивать вам.

– Но делал долги ваш отец, – уточнил Кросс.

– Да, таковы законы наследования, – сквозь зубы процедил Хью.

– Но не в моем случае, – с ухмылкой заметил Кросс. – Мой отец ничего мне не оставил; уж не знаю, хорошо это или плохо.

– Я очень рад за него и за вас. – Хью мрачно уставился на собеседника. – Так чего же вы от меня хотите?

– Сколько вы выиграли в «Веге»?

Хью передернуло от такой наглости.

– Вас это едва ли касается…

– Вы ведь этим зарабатываете, верно? – продолжил Кросс. – Я, кажется, уже говорил, что наблюдал за вами. На своем веку я перевидал немало аристократов за карточным столом, но вы от них очень отличаетесь. Играете с таким видом, словно вам все равно, выиграете вы десять тысяч или проиграете, но мы-то с вами знаем, что это не так. Вам необходимо только выигрывать. – Кросс помолчал, ощупывая графа взглядом. – Вам надо держаться на плаву, надо отбиваться от волков-кредиторов, время от времени подкидывая им куски, чтобы они не набросились на вас всей стаей. Я не хочу вас оскорбить, – поспешил добавить Кросс, заметив, как вспыхнули от ярости глаза графа. – Я ведь, как вы помните, не джентльмен, поэтому не вижу ничего зазорного в необходимости зарабатывать себе на жизнь тем или иным способом. Нам, простолюдинам, в отличие от вас, аристократов, деньги сами в руки не плывут.

– Чего вы от меня хотите? – процедил Хью.

– Успехом в делах я отчасти обязан своему наметанному глазу, – с невозмутимым видом продолжил Кросс. – И я сразу узнаю того, кто нуждается в деньгах, как и того, кто имеет излишки. Мне же лишь остается свести одного с другим, и каждый оказывается в выигрыше – включая меня.

Хью сосредоточился на дыхании. Чуть прикрыв глаза, он считал количество вдохов и выдохов. Ему ужасно не нравилась роль слушателя-неудачника на лекции под названием «Как преуспеть в жизни», но встать и уйти он не мог. Увы, он был у Кросса на крючке.

– У вас, – как ни в чем не бывало продолжил Кросс, – весьма затруднительное положение – нужда в деньгах. Оказавшись в сходной ситуации, некоторые джентльмены ищут себе невесту среди дочек герцога с богатым приданым или богатую вдову, но вы не пошли по этому пути, если верить слухам. – Кросс помолчал, пожав плечами, а Хью притворился, что дремлет. – Есть всего две причины, по которым джентльмен с вашими проблемами не станет искать спасения в приданом жены. В том, что я о вас слышал, не было и полунамека на противоестественные склонности, и, следовательно, остается только одна причина: вы не нашли женщину, которая была бы достаточно состоятельной, чтобы с помощью ее приданого вы могли разом расплатиться со всеми долгами и забыть о своих проблемах.