Страница 4 из 5
Сэр Дэйв – бывший профессиональный велогонщик со степенью MBA – воспользовался методикой кайдзен, чтобы улучшить показатели команды. Он предложил разделить каждый аспект подготовки на самые мелкие компоненты, такие как аэродинамика, питание спортсменов и техническое обслуживание велосипедов, а затем постараться улучшить каждый из этих элементов всего на 1 процент. Вместо того чтобы с самого начала сфокусироваться на конечных показателях, он стал искать возможности для небольших улучшений в каждом фрагменте подготовки и праздновать достижение маленьких успехов, которые в совокупности обеспечили конкурентное преимущество над другими командами. Он считает, что эти маленькие позитивные изменения вызвали заразительный энтузиазм к осуществлению перемен, который и привел команду к еще большим успехам. В настоящее время Брейлсфорд обучает своей методике членов британского правительства, чтобы показать, как ее можно применить в работе государственных служб, таких как Национальная служба здравоохранения Великобритании, для повышения целевых показателей и общей продуктивности.
Как мы уже говорили, кайдзен, или философия непрерывного совершенствования, является ярким примером «встречи Востока с Западом». Она родилась на Западе как стратегия бизнеса, но затем была взята на вооружение японскими компаниями, которые увидели в ней олицетворение традиционных японских ценностей и ориентиры на инкрементальное изменение. На страницах этой книги я собираюсь объяснить, почему кайдзен иллюстрирует собой непрекращающийся диалог между Японией и Западом, и показать, что еще нам не мешало бы позаимствовать из других японских социальных, культурных и философских традиций.
Японское общество не лишено недостатков, тем не менее, роль стороннего наблюдателя может оказаться для нас полезной. После переезда в Японию я больше всего была удивлена тем, что эта страна сумела сохранить свою самобытность и сильные социальные структуры. Приезжие поражаются, глядя на то, как маленькие дети играют на улицах без присмотра взрослых, как люди оставляют непристегнутые велосипеды и часто даже не запирают двери своих домов. Мне как женщине казалось странным, что в Токио можно вечерами гулять в одиночестве и чувствовать себя в гораздо большей безопасности, чем в других крупных городах, таких как Лондон, Париж или Нью-Йорк. В центре Токио почти нет мусорных урн (очевидно, это одна из антитеррористических мер), но и на земле мусор тоже не валяется – люди чувствуют себя ответственными за соблюдение чистоты и уносят его домой.
Здесь существует действительно сильный общественный договор, вызывающий у приезжих ощущение воодушевляющей новизны. На мой взгляд, нам тоже следует приучить себя как можно чаще принимать во внимание потребности других людей и думать о том, как мы воздействуем на окружающую среду. В Японии господствует коллективистская культура, непохожая ни на одну из тех, что существуют у нас, на Западе. Количество неизвестных нам социальных правил и мелких ежедневных любезностей, определяющих способ взаимодействия японцев друг с другом, настолько велико, что оценить его в полной мере можно лишь после длительного погружения в японскую культуру. Четко выстроенные социальные структуры Японии основаны на правилах, многие из которых непонятны иностранцам. Особенно сильно нас поражает социальная сплоченность, обусловленная чрезвычайно высокой плотностью населения в пригодных для жизни районах страны.
Одним из самых уникальных аспектов японской культуры является концепция ути-сото, которая определяет многие социальные обычаи японцев и даже распространяется на их язык. Понятия ути (то, что внутри/свое) и сото (то, что вовне/чуждое) четко разграничены, и в соответствии с этим проводится грань между внутренними группами (ингруппами) и внешними (аутгруппами). Первые – это члены семьи, близкие друзья и коллеги, вторые – любые клиенты, покупатели и приезжие или гайдзин (не японцы). В ходе общения с представителями аутгрупп полагается выразить «почтение» аутгруппе и продемонстрировать «скромность» ингруппы, причем предполагаются разные уровни вежливости в зависимости от того, с кем вы разговариваете, соответственно используется разная лексика. Эта концепция распространяется на обычай преподнесения подарков и другие сферы социального взаимодействия, такие, например, как обслуживание клиентов, с которыми обращаются с максимальным уважением. Позитивные результаты соблюдения этих правил проявляются в сильном общественном договоре и относительно высокой социальной сплоченности японцев, а также уважении и вежливости, которые чувствует иностранец в Японии. Негативный момент заключается в том, что аутсайдеру (чужаку) трудно рассчитывать на полное принятие в члены японского общества. Например, один мой знакомый британец живет в Токио уже пятнадцать лет, свободно говорит по-японски и женат на японке, но все еще не чувствует себя полностью интегрированным в общество. Говорят, что молодежь соблюдает эти правила не слишком строго, но они по-прежнему остаются фундаментальными для японского общества и деловой культуры.
В Японии есть много вещей, хорошо знакомых наивному жителю Запада: американские кафетерии на каждом углу, туалеты с западными сидячими унитазами вместо традиционных напольных и множество гигантских скандинавских магазинов модной одежды, однако приезжий очень быстро осознает, что там очень много традиционных социальных структур и что японцы по-прежнему отдают предпочтение национальным ремеслам и дизайну. Признаки слияния западной культуры с традиционной японской заметны повсюду. Летом часто можно встретить девушек-подростков, облаченных в традиционные кимоно или легкие юкаты, чьи подружки щеголяют в модных кроссовках Nike или в брендовых платьях-скейтерах. Такое же смешение культур прослеживается и в интерьерах. Во время пребывания в Японии я жила и гостила в разных домах, и некоторые из них представляли собой суперсовременные апартаменты, обставленные западными кроватями и диванами, в то время как в других люди все еще спали на футонах и застилали полы традиционными татами. Выбор постельных принадлежностей часто определялся размером помещения, и традиционные постели обычно использовались в небольших квартирах, чтобы днем их можно было держать в свернутом виде.
Отличительные особенности социальных структур Японии и пристрастие японцев к простому, красивому дизайну иногда объясняют тем, что на протяжении 220 лет страна находилась в самоизоляции, до тех пор пока в 1868 году не произошел переход к «политике открытых дверей» и не наступила эпоха Мэйдзи. До этого Япония была сакоку (страной на цепи) с изоляционистской внешней политикой. Торговля между Японией и другими странами была строго лимитирована, японцам не разрешалось покидать страну, и почти всем иностранцам был запрещен въезд на ее территорию. Ограниченный обмен товарами с другими странами все же имел место, но в целом, если не считать некоторых западных изобретений, ввезенных в Японию голландской Ост-Индской компанией, остальной мир не оказывал на повседневную жизнь японского народа практически никакого воздействия. Это означало, что социальные структуры, дизайн и культура Японии процветали, не подвергаясь каким-либо внешним влияниям.
Когда Япония открылась снова, Запад проявил колоссальный интерес к японскому обществу и культуре и стал предпринимать активные попытки повлиять на их дальнейшее развитие. За период реставрации Мэйдзи, с 1868 по 1912 год, в стране произошел демонтаж структур власти периода Эдо (1603–1867 гг.), когда Японией управляло феодальное военное правительство, Сёгунат Токугава. В период Мэйдзи был установлен режим представительной демократии, создана токийская полиция по образцу парижской и освоены некоторые виды западной культурной деятельности. Например, сегодня бейсбол – это один из самых популярных видов спорта в Японии. Соответственно и японские идеи проникли на Запад, и в начале 1870-х французский искусствовед Филипп Берти даже ввел в оборот термин «японизм», указывающий на массовый аппетит к японскому дизайну и искусству как во Франции, так и в других государствах. Эта тенденция нашла отражение в живописи, скульптуре и архитектуре Европы конца XIX века, особенно в творчестве импрессионистов, в движении эстетизма и в стиле арт нуво.