Страница 3 из 17
И вот тогда они позовут его назад. И его старое место работы вдруг окажется вакантным. И его «Лексус» появится на подъездной дорожке у его дома с пятью спальнями и четырьмя ванными комнатами, переделанного из бывшего амбара, а жена встретит его на пороге. На пороге дома, который вновь будет принадлежать ему…
Правда, пока ему придется делать рутинные операции отбросам общества, сидящим на шее Национальной службы здравоохранения, за какие-то сущие гроши.
– Доктор…
– Только не сейчас, миссис Уилкинс, – рявкнул Корделл, проходя мимо двери в квартиру А1, из которой выглядывала пожилая женщина.
С тех пор как Гордон сдуру сказал ей, что он врач, она практически каждый день поджидала его с постоянно возобновляемым списком якобы существующих у нее болезней.
– Но я просто…
– Простите, нет времени, – сказал Корделл, оказавшись у лестницы. Он все еще слышал, как она чем-то возмущается у него за спиной, но возвращаться не собирался. И благодарил бога, что у женщины нет доступа к Интернету. Ведь тогда она находила бы у себя одну смертельную болезнь за другой.
Корделл поднялся на два пролета лестницы, стараясь следить за своим дыханием. С его весом отсутствие лифта сказывалось, но за последний месяц ему удалось сбросить больше шестнадцати фунтов[5] со своих обычных двадцати двух стоунов[6]. И хотя Гордону не хотелось дольше, чем это было необходимо, пребывать вне своего обычного образа жизни, он втайне надеялся, что к моменту возвращения домой сможет сбросить еще один стоун. Его жена, Лилит, перепробовала безо всякого успеха десятки диет, а Корделл всегда говорил, что надо просто поменьше есть и побольше двигаться. Будучи человеком не чуждым самодовольства, он с удовольствием предвкушал свой спич на тему: «А я тебе говорил…»
Эти ступеньки и еда, которую он покупал навынос, действительно творили чудеса.
Не обращая внимания на участившееся дыхание, белые мушки перед глазами и капли пота на лбу, Корделл открыл дверь в свое временное убежище. Эта квартира принадлежала ему вот уже несколько лет, но пользовался он ею лишь время от времени.
Гордон вошел прямо в холл, который, он готов был в этом поклясться, становился с каждым днем все меньше и меньше. В арке была видна похожая на коробку кухня без окон, но со множеством навесных шкафов. Через дверь можно было попасть в спальню, за которой располагалась ванная комната.
Вся квартира представляла собой ту же пустую коробку, какой она была в тот день, когда он впервые вошел в нее.
Корделл прошел прямо через спальню, на ходу ослабляя узел галстука. Лилит, выждав несколько дней, позволила ему вернуться за чемоданом, в который сложила его вещи. Она разрешила ему забрать их, но запретила притрагиваться к чему бы то ни было еще.
Корделл ухмыльнулся. Она так и не заметила, как он тайком прихватил фото двух своих мальчиков: Сола, который уже был хирургом, и Люка, еще учившегося на медицинском факультете. Крохотная победа, но все-таки победа.
Засунув руку в чемодан, Гордон, как всегда, попытался вытащить оттуда фотографию.
Он не хотел ставить ее возле кровати – каким-то образом это намекало на неизменность его нынешней ситуации, а он был не готов признать это.
Его пухлые пальцы коснулись шелковой подкладки чемодана.
Нахмурившись, Корделл отодвинул в сторону пару туфель и две пары носков.
Он не почувствовал ничего, кроме шелка подкладки и крепежного ремня.
Гордон осмотрел комнату, хотя был уверен, что не доставал фото из чемодана.
– Куда, черт побери…
Слова застряли у него в горле. Голову расколол приступ ослепительной боли.
Он упал вперед лицом, услышав звук разлетающегося на осколки стекла.
Из глаз у него посыпались искры, к самому горлу подступила тошнота. Гордон почти потерял сознание. Чтобы остановить рвоту, ему пришлось сглотнуть скопившуюся во рту слюну.
Он быстро заморгал, стараясь отогнать подступавшую темноту.
– Здравствуйте, доктор Корделл, – произнес негромкий спокойный голос у него за спиной.
Борясь с тошнотой, он постарался повернуться, чтобы посмотреть на нападавшего.
Голос был ему незнаком, но, повернувшись, Гордон узнал лицо. Он уже видел его раньше, но никак не мог вспомнить где.
– Какого…
– Заткнитесь, доктор Корделл, – прервал его нападавший. – А у вас милые сыновья…
Услышав это, Гордон заморгал, чтобы восстановить зрение. И только после этого понял, что его ударили по голове именно фотографией. Фотографией его прекрасных сыновей.
Теперь фото ткнули ему прямо в лицо.
– Пришло время, доктор Корделл. Время сделать выбор.
Глава 3
Подходя к дверям участка, Ким постаралась избавиться от чувства беспокойства. Она не появлялась здесь больше месяца. А ведь вначале отказывалась уходить на больничный, утверждая, что может функционировать абсолютно нормально, но ее шеф оценил ситуацию несколько по-другому.
Джек, сидевший в дежурной части, кивнул и улыбнулся ей.
– С возвращением, мэм, – произнес он.
Ким молча кивнула ему в ответ.
Она шла по знакомым коридорам, пропитанным и радостью, и горем, в которых заступала на дежурство новая смена.
Обычно Стоун поднималась в офис босса, расположенный на третьем этаже, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и даже не обращала на это внимания. Сейчас она воспользовалась лифтом. Прежде чем постучать в дверь офиса Вуди, прошла мимо двух кабинетов его заместителей – и опять почувствовала беспокойство. Те действия, которые она автоматически совершала бессчетное количество раз за последние несколько лет, сегодня вызывали у нее затруднения.
Не успела Ким перенести вес на правую ногу, как его низкий, спокойный голос разрешил ей войти.
Инспектор распахнула дверь и неожиданно поняла, что этот мужчина был единственным неизменным фактором в ее жизни.
Она никогда не сомневалась, что увидит его сидящим за этим столом в изысканной сорочке, чья белизна подчеркивается коричневым оттенком его гладкой кожи и выбритой головой. На левой руке все еще поблескивало обручальное кольцо, несмотря на то что жену он потерял три года назад.
Вуди снял очки и положил их возле рамки с фото своей внучки Лиззи.
– Итак, Стоун, вы вернулись?
Именно эти слова она и ожидала услышать от него – правда, произнесены они были странным тоном. В его голосе различалось напряжение с оттенком некоторой неизбежности. И говорил он сквозь стиснутые зубы, словно момент встречи наступил слишком быстро.
– В полной боевой готовности, сэр, – ответила Ким, делая шаг вперед.
Вуди холодно оглядел ее. Другого она и не ожидала. Между ними осталось нечто, что им еще предстояло обсудить.
– Сэр, я хотела кое-что… – начала Стоун, глубоко вздохнув.
– Вам необходима консультация, Стоун, – прервал он ее. Было ясно, что у них разные приоритеты.
– Совсем необязательно, – автоматически возразила Ким.
– И кто так считает?
– Я, сэр. Я готова вернуться к работе.
– Раньше я уже не согласился с вашей оценкой своего собственного физического состояния; так почему вы считаете, что теперь я соглашусь с тем, как вы оцениваете свое психологическое состояние?
– Потому что я знаю свой мозг лучше кого бы то ни было, – просто ответила Ким.
– Стоун, иногда я люблю съесть хороший стейк, но это не значит, что я – мясник. У вас назначена консультация с нашим психологом для…
– Нет, – решительно ответила Ким.
– Это не обсуждается. – Лицо Вуди окаменело.
Ким достала свое удостоверение и положила на стол.
– Вы правы, сэр. Не обсуждается.
Больше никогда и ни за какие коврижки она не подпустит к себе штатного полицейского психолога. Лет десять назад, когда Стоун была еще констеблем, она принимала участие в расследовании дела о растлении малолетних. В тот день, когда органы опеки, в сопровождении Ким, прибыли в дом, чтобы забрать из него одного мальчика, они нашли его мертвым.
5
Около 7,5 кг.
6
Около 140 кг.