Страница 5 из 5
Как дома
У меня один сотрудник был,
Каждому внушал он уваженье,
Весь отдел к нему благоволил
И считал примером поведенья.
Он был скромным и передовым,
Помещал заметки в стенгазете,
Чтобы женщин не тревожил дым,
Он курил лишь только в туалете.
У меня один сотрудник был,
Бог в работе, ангел в поведеньи.
Я его однажды пригласил
Заглянуть ко мне на день рожденья.
Он пришёл и сразу в уголок,
Дескать, здесь народ всё незнакомый…
Тут ему советом я помог:
«Ты веди себя совсем, как дома».
Он моим вниманием согрет,
Сразу выпил полбутылки рома,
Принял близко к сердцу мой совет
И себя почувствовал, как дома.
Всех из-за стола повыгонял,
Перебил прабабушкины чашки,
Деда запер в ванной, а меня.
К люстре он подвесил за подтяжки.
Пылесос найдя, был очень рад,
Высосал из банок всё варенье,
А потом пустил струю назад
И обрызгал мне весь день рождения.
Штопором обои искромсал,
Все картины порубил на силос…
Он мою овчарку искусал
И она, несчастная, сбесилась.
Выпил весь тройной одеколон
И ещё какую-то отраву,
А потом, включив магнитофон,
Мрачно слушал песни Окуджавы…
…Завтра снова был передовым,
Помещал заметки в стенгазете.
Чтобы женщин не тревожил дым,
Он курил лишь только в туалете.
Месяц я в больнице пролежал,
А когда оттуда возвратился,
Я его в приёмной повстречал
И к нему с вопросом обратился:
«Ты зачем устроил мне скандал,
Оскорбил соседей и знакомых?..»
Он с невинным видом отвечал:
«Ты ж просил вести себя, как дома»
Приснившиеся строчки
Мне часто снились стихи. Во сне я слушал их с беспокойством: только бы не забыть, не забыть!.. И, конечно, забывал. Вскочив с постели, подбегал к столу, но записать удавалось только последние, сохранившееся в памяти четверостишия из пяти не запомнившихся стихотворений. Но каждое – мне кажется самостоятельным и завершенным. Поэтому я их решил опубликовать.
И раскинуты руки,
И не выдохнут стон…
Погляжу на досуге
Я убит или он…
Я шёл сквозь чёрные берёзы,
Я чашу горя выпил сам
И пересоленные слёзы
Текли мёд-пивом по усам.
Нас атакует небо с яростью,
Сверкают молнии огни,
Танцует пенсия со старостью —
Ну, вот и встретились они!
Иголка бегает по черепу,
Звучит залеченный фокстрот,
О жизни негров из Америки
Нам чья-то опухоль поёт.[12]
Я жизнь не хлебал из блюдца –
Её я черпал из колодца.
Но мне к нему уж не вернуться:
Он сух, лишь эхо раздаётся.
Исповедь сочинского Дон-Жуана
Сюда я приезжаю каждый год,
Меня уже здесь знает каждый кот,
Как у кота, подход мой очень прост:
Здесь всё решает рост и яркий хвост.
Ещё решают тонкие усы,
Ещё решают модные часы,
И лёгкое французское кино,
И сладкое прохладное вино.
О это Сочи!
Здесь солнце яркое
В ажиотаже,
Здесь лето жаркое –
Сплошные пляжи.
Здесь чуть длиннее ночи,
Здесь юбки чуть короче,
Здесь чебуреки, виноград и шашлыки…
Все улицы – картинки,
Все женщины – блондинки,
И все мужчины здесь – холостяки.
Мне очень помогает знойный юг,
Я здесь разогреваюсь, как утюг.
Здесь горы есть, и пальмы, и фонтан,
На фоне пальмы – я почти Тарзан.
Шумит прибой, луна над головой,
И мы идём по берегу с тобой,
Рифмую я: сосна, волна, луна…
И ты уже почти покорена.
О это Сочи!
Здесь солнце яркое
В ажиотаже!
Здесь лето жаркое –
Сплошные пляжи.
Здесь чуть длиннее ночи,
Здесь юбки чуть короче,
Здесь чебуреки, виноград и шашлыки…
Все улицы – картинки,
Все женщины – блондинки,
И все мужчины здесь – холостяки.
Я повторяю много лет подряд
Всё тот же жест, всё тот же знойный взгляд,
И даже старый анекдот – всё тот,
И каждый год я тот же самый кот.
Не помню я уже ни лиц, ни тел,
Я сам себе порядком надоел.
И каждый год всё удивляюсь я:
Ну, как вы не раскусите меня?
О это Сочи!
Здесь солнце яркое
В ажиотаже!
Здесь лето жаркое –
Сплошные пляжи.
Здесь чуть длиннее ночи,
Здесь юбки чуть короче,
Здесь чебуреки, виноград и шашлыки…
Все улицы – картинки,
Все женщины – блондинки,
И все мужчины здесь – холостяки.
Моим друзьям[13]
Мой возраст – надо бы грустить,
Мой возраст – это очень много,
Но так ещё охота жить
И топать по большим дорогам.
Иду вперёд походным маршем,
Когда приду, пока не знаю.
Хоть с каждым годом я всё старше,
Но я, клянусь, не унываю.
Со мною рядом ваша дружба
И ваши тёплые сердца –
Мне больше ничего не нужно,
Сберечь бы вас до самого конца!
Когда он будет, я не знаю,[14]
Но я его не тороплю.
Я вас любовью охраняю,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
12
В послевоенные годы многие патефонные пластинки делались из использованных рентгеновских снимков.
13
Уверен, что мои друзья, присутствующие на этих четырёх фотографиях, хорошо всем знакомы. Но, на всякий случай, для подрастающей молодёжи, я их представлю.
На первом фото – популярнейший артист театра и кино Александр Ширвиндт, художественный руководитель Московского Театра Сатиры. На фото наша встреча в Ленинграде, на Фестивале Смеха «Золотой Остап».
На втором снимке – великолепный писатель Григорий Горин, и выдающийся артист цирка и кино Юрий Никулин. Они у меня в гостях, в редакции журнала «Балаган».
14
На следующем – звезда эстрады писатель Аркадий Арканов и Юрий Гусман, которого трудно представить одним словом – он и актёр, и писатель, и кинорежиссёр… и потрясающая личность. На снимке – мы за кулисами в доме писателей на моём творческом вечере.
И, наконец, на четвёртой фотографии – Юрий Штерн, известный политик, прославившейся, как замечательный человек, контактный, весёлый и отзывчивый. Он пришёл меня поздравить с днём рождения и по нашим трезвым лицам видно, что мы ещё за стол не садились.